бежал, смыкается вокруг него, думал Рэмбо, и неужели он настолько обессилел, что собирается вести отсюда бой?
Ни о каком бое не могло быть сейчас и речи. Он видел слишком много людей, умерших от пулевых ранений, чтобы не понимать, сам умирает от кровотечения. Боль засела в груди и голове, резко отзываясь на каждый удар его сердца, но руки и ноги уже онемели от потери крови, вот почему так трудно было ползти. Жизни осталось совсем немного. Но, по крайней мере, он еще мог выбрать, где окончательно расстаться с ней. Только не здесь. Тут он чувствовал себя как в пещерах. Нет, на открытом месте. Он будет смотреть в небо, вдыхать чистый воздух.
Он пополз направо от сарая, неловко забиваясь глубже в кустарник. Правильно выбрать место. Это сейчас необходимо. Удобное и успокаивающее место. Он должен его найти, пока еще не поздно.
Впереди был пологий подъем, и он медленно вполз на самый верх. Здесь не так высоко, как ему хотелось бы, но все же теперь он был над полем, а трава казалась периной, набитой соломой. Он посмотрел на облака, там плясали яркие оранжевые отсветы пожаров. Ну вот, он нашел это место.
Во всяком случае, на душе у него было спокойно. Но боль усилилась, разрывая его грудь, — а конечности немели все больше. Скоро это онемение дойдет до груди и погасит боль — а что дальше? Голова? Или он умрет еще раньше?
Он думал о Тисле. Обо всем, что случилось за последние дни. Ему было жаль, что все это случилось. Но случиться это должно было. Он сожалел, но знал, что, если бы сейчас опять был понедельник, он заново сделал бы все, что уже сделал — как повторил бы свои действия и Тисл. Ничего избежать было нельзя. Их битва касалась чего-то очень важного.
Чего же?
Да всех этих громких слов, сказал он себе: свободы и прав человека. Он начал войну на своей земле, потому что… Нет. Нет. Он убил здесь много людей и мог бы притвориться, что это было необходимо, ибо они являлись частью того, что не дает таким, как он, жить в мире. Но он не совсем в это верил. Ему слишком нравился сам бой, а риск приятно щекотал нервы. Возможно, его создала война, подумал он. Возможно, он настолько привык к действию, что в мирной жизни ему уже нет места.
Онемение распространилось по телу. Ну что ж, подумал он, если это и легкая смерть, то плохая. Беспомощная. Ему оставался один выбор — как умереть. А умирать как загнанный раненый зверь он не хочет. Лучше умереть сразу. Вспышкой.
Он достал из кармана последнюю палочку динамита, открыл коробку с запалом и взрывателями, вставил один комплект в палочку, сунул ее за брючный ремень. Помедлил, не зажигая запал.
Он оглядел свое поле боя — в глазах двоилось — и увидел человека в форме “Зеленых беретов”; осторожно, пригнувшись, тот шел в его сторону. У него была винтовка — или ружье, различить Рэмбо уже не мог. Но он хорошо видел форму “Беретов” и знал, что это Траутмэн. А позади Траутмэна, шатаясь и держась за живот, шел Тисл. И Рэмбо понял, что к смерти есть другой путь.
Глава 19
Тисл передохнул на детской площадке, опираясь о брусья, потом оттолкнулся и пошел дальше, к изгороди. Он очень боялся, что Траутмэн выйдет на поле раньше него, но теперь это исключалось — Траутмэн был впереди всего в нескольких шагах, он притаился за скамейкой и изучал густой кустарник поля. Всего несколько шагов. Тисл протянул руки и схватился за скамейку, чтобы не упасть.
Не отводя глаз от поля, Траутмэн сказал ему:
— Ложитесь. Он вас увидит.
— Если я лягу, то больше уже не встану.
— Тогда зачем все это? От вас все равно никакой пользы. Не вмешивайтесь. Вы себя убиваете.
— Лечь и позволить вам кончить это дело за меня? Нет. Я все равно умираю.
Траутмэн посмотрел на него.
Где-то поблизости, невидимый, кричал Керн:
— Ложитесь, черт возьми! Он в укрытии, и я туда людей не пошлю! Я велел привезти бензин! Он любит играть с огнем, вот мы его и подпалим!
Да, это твой стиль. Керн, подумал Тисл. Он заметил, что под ним уже набралась лужа крови.
— Ложитесь, черт возьми! — орал Керн.
Хочешь подпалить его, Керн? Примерно такой подлости я от тебя и ожидал, думал он. Но можешь не сомневаться, еще не успеет твой огонь дойти до него, а он уже придет сюда, стреляя, и прихватит с собой нескольких из твоих людей.
Есть только одна возможность сделать это — кому-то вроде меня, у кого все равно нет надежды, пойти и взять его. Ты еще мало людей потерял, а то бы сам понял это.
— Что такое? — прокричал Керн, и Тисл понял, что последние мысли он произнес вслух. Это испугало его — конец совсем близок, а нужно перелезть через изгородь, пока он еще в состоянии. На изгороди была кровь. Кровь парня. Хорошо. Он перелезет в том же месте, что и парень. Он сделал усилие и перевалился через изгородь, при этом его кровь смешалось с кровью парня. Он понимал, что должен был больно удариться о землю, но удара не почувствовал.
Траутмэн выскочил из-за скамейки, стремительно перелетел через изгородь и мягко приземлился на траву рядом с ним.
— Не лезьте сюда, — сказал ему Тисл.
— Если вы не заткнетесь, он будет знать все, что мы делаем.
— Его нет поблизости, он ничего не услышит. Он в самом центре поля. Послушайте: вы же знаете, он хочет, чтобы пришел теперь я. У меня есть право довести все до конца. Вы знаете.
— Да.
— Тогда не лезьте не в свое дело.
— Я начал это задолго до вашего участия и собираюсь помочь вам. Нет ничего позорного в том, чтобы принять мою помощь. Теперь идемте, пока вы еще можете двигаться.
— Ладно, вы хотите помочь? Тогда вначале помогите мне подняться. Сам я не в состоянии встать.
Траутмэн поднял его на ноги и исчез в кустах, а Тисл остался стоять, голова его была над кустарником, он осматривал его и думал: ползти, ползти как можно быстрее. Что бы ты ни делал, это не имеет значения. Я доберусь до него раньше тебя.
Он закашлялся и выплюнул что-то соленое, отдышавшись, пошел через кусты по прямой к сараю. Было очевидно, что парень двигался этим путем: это подтверждали сломанные ветки. Шел Тисл медленно, чтобы не упасть. Однако удивительно быстро достиг сарая. Уже собираясь войти, он вдруг почувствовал, что парня там нет. Огляделся и, будто его притягивало магнитом, пошел, шатаясь, по новому следу из сломанных веток, к большому пруду. Парень там. Он это знал, чувствовал.
В голове совсем помутилось, будто его воля принадлежала кому-то другому. Он увидел, как его рука поднимается, и пистолет целит в бугор.
Глава 20
Онемение достигло уже плеч Рэмбо, и винтовку он держал будто двумя кусками дерева. Тисл троился у него перед глазами, пистолет в его руке тоже, и он знал, что все должно быть именно так. Не медленный уход в забытье и небытие. Не подожженный запал и самоуничтожение. А вот так, последний бой, один на один с Тислом. Глаза и руки подводили его, и он не надеялся уже, что попадет в Тисла. Но если промахнется, Тисл увидит вспышку и выстрелит. По крайней мере, смерть наступит в бою. Рэмбо силился нажать на спусковой крючок, целясь в сердце смутной фигуры Тисла.
