Вивиан за руки, притянул к себе и накрыл ее рот своим.
В первые мгновения ее тело оставалось напряженным, а губы — сжатыми и безжизненными.
— Отпусти меня! — Она колотила маленькими кулачками по его широченной груди.
— Tec! — Кэш прижал ее к себе еще теснее и успел подумать, что пропал окончательно.
Следующее, что он помнил, — его язык во влажной глубине ее рта и Вивиан, придавленная его телом к стене. Чувствовать ее яростно сопротивляющееся тело под своим было намного приятнее, чем он представлял, и желание становилось все невыносимей.
В полной уверенности, что мир вокруг сошел с ума, и он — в первую очередь. Кэш оторвался от губ молодой женщины и прошептал с яростной нежностью:
— Я никогда не делал ничего подобного. Клянусь.
— Ненавижу тебя, — прошипела Вивиан. — И возненавижу навечно, если ты… — Она не заметила, что в пылу гнева перешла на «ты».
— Это все из-за тебя, — продолжал ворчать Кэш. Только ты могла довести меня до такого безумия. В обычной жизни я самый здравомыслящий человек на свете.
Их губы снова слились в поцелуе, и это было все равно что бросить спичку в лужу разлитого бензина. Кэш потерял над собой контроль и уже не мог остановиться, а когда прижал ее к себе еще крепче, Вивиан — к своему ужасу, смущению и восторгу — обвила руками его шею. Их одежда была влажной от испарины, кожа — горячей. Вивиан слышала, как тяжело дышит Кэш. Мысль о том, что он хочет ее, вызвала в ней дрожь восторга.
Приоткрыв рот, она вернула поцелуй не менее страстный и требовательный.
Теперь уже ее язык путешествовал по его рту.
Каждую минуту, прошедшую после их столкновения в пристройке, она могла думать только о том, насколько великолепен он был, вспоминать каждый дюйм его большого, сильного тела. В ее памяти снова и снова прокручивался один и тот же кадр: он сбрасывает с себя простыню и она видит всего его, обнаженного, возбужденного…
Ее руки скользнули по его широким плечам, пальцы зарылись в шелковистые густые волосы, и она с восторгом услышала его тихий стон. Вивиан заставила себя открыть глаза, а сделав это, увидела дюжину смуглых ухмыляющихся лиц.
Она в ужасе снова закрыла глаза. Многочисленные подопечные из индейской деревни больше никогда не смогут воспринимать ее всерьез. Но стоило ей закрыть глаза, как она тут же забыла о них, чувствуя только руки и губы Кэша, только его вкус и запах и собственное пульсирующее желание.
Изабелла. Он принадлежит Изабелле.
Ей не стоит забывать об этом. Но что же делать, если она сама хочет его так сильно и безрассудно?
Мысль о том, что этот мужчина никогда не будет ее, заставляла целовать его и прижиматься к нему с отчаянной страстью.
Когда он положил ладони на ее груди и сквозь тонкую ткань большими пальцами стал поглаживать напрягшиеся соски, Вивиан увлекла его в узкую щель между стеной и полкой со шляпами и положила руку на внушительную выпуклость под ширинкой джинсов. И тут же с восторгом убедилась, что он возбужден не меньше, чем она.
Вивиан показалось, что ее кровь забурлила.
Она легонько сжала руку, и Кэш отозвался глухим стоном.
— Афродита, если ты хочешь, чтобы это произошло прямо здесь и сейчас, на бетонном полу, поверх кучи соломенных шляп и на глазах твоих друзей, я готов. Но не лучше ли побыстрее исчезнуть отсюда…
Вивиан казалось, что она несется по американским горкам. Она открыла глаза и прямо перед собой увидела его шею и пульсирующую на ней жилку.
— Я не должен был целовать тебя, — резко сказал Кэш, не отрывая взгляда от ее пылающего лица.
— Не должен… — Она снова закрыла глаза, не в силах смотреть на это красивое напряженное лицо с прядью черных волос, упавших на лоб. Вивиан хотела забыть об Изабелле и о том, что она для нее сделала, и отдаться во власть этих губ и рук…
Она сошла с ума.
— Я не знаю, что со мной происходит, — сквозь сцепленные зубы выдавил он. — Я так долго чувствовал себя мертвым, а с тобой словно несусь по американским горкам…
Я тоже.
— Безумный восторг, нервное возбуждение, дрожь… Но мой вагончик, как правило, слетает с горок, а ты знаешь, что происходит в этом случае.
Он посмотрел ей в глаза с искренним любопытством.
— Что?
— Он падает и разбивается, — прошептала Вивиан.
— Я заболел тобой с самого первого момента, как увидел. С первого мгновения, как почувствовал тебя.
— Почувствовал?
— Когда стоял под твоим балконом прошлой ночью.
— Я.., была там.
— При одном взгляде на тебя я начинаю таять.
Что со мной? Ничего подобного я не чувствовал никогда в жизни. Черт, кажется, я начинаю повторяться.
— А со мной это уже было, поэтому я знаю, что самое лучшее — остановиться на первом поцелуе.
Восторг и возбуждение длятся очень недолго, а потом твой вагончик вылетает из колеи, падает на землю и ты разлетаешься на миллион частей. И это «потом» длится много дольше, чем первый восторг.
— Именно это произошло с тобой и Хулио?
— Со мной — да. Хулио же просто перепрыгнул в новый вагон. Я не хочу, чтобы история повторилась.
Я всегда умудряюсь выбрать не того мужчину.
— Я не Хулио.
— Он вышел из той ситуации без единой царапины, а меня пришлось собирать по кусочкам. И знаешь, что я думаю? Ты намного опаснее, чем Хулио. Во всяком случае, для меня. И я должна защитить себя, хотя бы ради Мигеля. Ты принадлежишь Изабелле.
— Разве? Ведь ты не знаешь всего.
— Я знаю все, что мне нужно.
— А как насчет того, чтобы выслушать меня?
— Нет. Я уже сталкивалась с подобной страстью с первого взгляда! — Вивиан распрямила плечи. — И не хочу снова стать просто сексуальным объектом.
Я хочу, чтобы во мне видели человека. Поэтому ты вернешься к Изабелле, поскольку вы очень подходите друг другу. Вы поедете в ее пляжный домик, как и собирались. А я возьму Мигеля, и мы с ним отправимся в парк на пикник, как обычно. С этого момента мы не должны видеться наедине и разговаривать. Мы должны избегать друг друга до твоего отъезда.
— Отлично. Но при одном условии — ты выпьешь со мной кофе в одном из уличных кафе. Мы еще раз обсудим твой план, и только тогда я, может быть, смирюсь с ним.
— Но…
— Если ты не согласна, я буду целовать тебя до тех пор… — Уголок его рта насмешливо приподнялся.
— Мне уже все равно. Моя жизнь давно разлетелась на кусочки, и я никак не могу собрать их воедино. Мне нечего терять, так что поцелуй я как-нибудь переживу.
— Ты уверена?
