— Уже нет!
— Но это невозможно! — воскликнула я. — Нельзя же так, Джереми, по телефону. Только последний трус на такое способен. Господи, какая подлость! Вернись немедленно, я требую!
— Между прочим, я мог тебя и по факсу оповестить, — возмутился Джереми. — И вообще давай прощаться. В зоне аэропорта этот телефон отключится. Будь здорова, Элисон. Да, мобильник можешь себе оставить.
— Нет! Нет! Не-е-ет! — завизжала я.
Но Джереми, судя по всему, был уже вне досягаемости моих воплей. Я попыталась ему перезвонить и нажимала кнопки на сотовом телефоне, пока не посинела. Не могло же такое
— Хм… — отвлек меня метрдотель. — Быть может, теперь, когда выяснилось, что джентльмен не вернется, вы уделите мне минутку, чтобы закончить наше дело? — Говоря, он обмахивался счетом, словно миниатюрным веером.
— Господи, да у меня, наверное, и денег столько нет! — ужаснулась я, увидев итоговую сумму. Порылась в сумочке, но наскребла только двадцать фунтов да пакетик ментоловых пастилок. Чтобы уплатить по счету, мне не хватало около тридцати фунтов. — Как у него только совести хватило? — громко вопросила я, обращаясь в пустоту. — Он должен был поддержать меня. Утешить в трудную минуту. И уж, конечно, не подталкивать к краю пропасти.
— Будьте любезны, мадам, пройдите
— Паспорт? — переспросила я. — Да вы в своем уме? Меня же саму под залог выпустили. Мой паспорт в полиции.
Это известие нисколько не поколебало решимости метрдотеля во что бы то ни стало получить свое.
— Тогда, быть может, ваши водительские права?
— Я их с собой не взяла.
Рыдая, я кинулась к ногам метрдотеля, умоляя его позволить мне вымыть посуду или выполнить любую другую, самую черную работу.
— Судомойка у нас есть, — сказал он, поднимая меня с колен. — Возможно, учитывая все обстоятельства, мы простим вам часть долга. Вы и так испытали серьезное потрясение. — Он хлопнул себя по лбу. — Вот, придумал! Давайте мне мобильный телефон, и на этом покончим. Да, ну и, разумеется, все деньги, которые у вас есть.
Телефон ему пришлось буквально силой выдирать из моих одеревеневших пальцев. Я держалась за него, как утопающий за соломинку. Если не считать пиджака от Джорджио Армани, то телефон сотовой связи оставался последней ниточкой, связывающей меня с Джереми. А вдруг он решит перезвонить мне и скажет, что видел кошмарный сон?
— Он домой вам позвонит, — урезонил меня метрдотель, решительно завладев желанной добычей.
Затем, не обращая внимания на мои протесты, вызвал такси. Опасался, должно быть, что в таком состоянии я все их фонари посшибаю. И вот, сжавшись на заднем сиденье такси, я залилась горючими слезами. Как он мог? За что? Неужели ему не понравилось, что в самолете по пути на Антигуа я отказалась от его предложения вступить в члены клуба любителей секса в поднебесье?
Водитель минут десять слушал мои рыдания и лишь потом осведомился, куда меня везти. Славный человек. Оказывается, он даже счетчик не включал, пока я плакала.
— Я должна уметь сама за себя постоять, — повторяла я как заклинание. — Должна твердо на ногах держаться.
К сожалению, эта мантра не помогла, и в квартиру я поднималась на ватных ногах. В прихожей они вообще подогнулись, и я в изнеможении рухнула на пол. Только Пушистик меня согревал, пока далеко за полночь не вернулась Эмма. Для того лишь, чтобы надеть свежие трусики перед очередным свиданием с Эшли.
Глава 43
— Ты должна взять себя в руки, старушка, — убеждала меня Эмма. Сначала она стащила с меня пальто, а теперь заставляла надеть халат. — Причем как можно быстрее.
К счастью, было воскресенье, и я могла посидеть дома. Плюхнувшись на софу, я твердо решила, что больше с нее не встану. Слушая Эмму, я лишь изредка подавала голос.
— Жизнь моя копчена… — бубнила я.
— Вовсе нет, — возражала Эмма. — У тебя осталась семья. И здоровье ты сохранила.
Если не считать разбитого сердца.
— Джереми меня бросил, — ныла я.
— Твой жених просто струхнул. Позже он очухается, поймет, какой он болван, и на коленях к тебе приползет.
— Ты уверена?
— Конечно. А ты еще трижды подумаешь, стоит ли прощать такого урода.
Я шмыгнула носом и потянулась к пакету чипсов, который очень кстати достала Эмма.
— Мне еще суд предстоит, — напомнила я.
— Знаю, — ответила Эмма, хрустя чипсами. — Вчера я, между прочим, с Лорной общалась. Так вот, она желает тебе удачи.
— Кто, Лорна? — вылупилась я.
— Угу. А ведь она близка к шайке-лейке Дэвида, так что, сама понимаешь, присяжные должны быть на твоей стороне. Тебя оправдают, старушка, вот увидишь. Стоит тебе только рассказать, как Дэвид предал тебя на Рождество, и огромная очередь выстроится — столько будет желающих мазать его причиндалы «жгучкой». А пока расслабься. Живи как жила. Вставай утром. Отправляйся на службу. Возвращайся домой. Лопай чипсы. Телик смотри. Сама не заметишь, как три месяца пролетят.
В тот вечер мы с Эммой умяли два здоровенных пакета чипсов с сыром и с луком. И залили их двумя бутылками вина, красного и белого. Остаток ночи я проспала как убитая и, наверное, даже будильника не услышала бы. Но меня разбудил Пушистик, запрыгнувший на подушку с подарком.
— Вот видишь, — говорила Эмма, пока я выбрасывала полуобглоданного мышонка в мусорный ящик, — Пушистик тебя обожает. Когда тебя будут судить, народ толпами на демонстрации выйдет в твою поддержку.
В понедельник утром по пути на работу мне пришлось трижды выходить из автобуса. Едва я успевала склониться над урной, как меня выворачивало наизнанку. Когда же я наконец, опоздав минут на пятнадцать, вползла в офис, меня там ожидал сюрприз. Похоже, все служащие компании «Хаддерстон хеви инжиниринг» сгрудились именно возле моего стола.
При моем появлении воцарилась гробовая тишина. Все начали расступаться, освобождая мне проход к рабочему месту. Я не узнала свой стол. Кто-то забрал все бумаги из моего лотка для входящих документов, а напротив, на столе Брид-жет, громоздилась гора бумаг.
— Надеюсь, ничего не случилось? — осведомилась я.
Мне никто не ответил. Даже Джулия отвела взгляд. И тут мистер Чайверс, начальник отдела и мой босс, высунул голову из-за перегородки и пригласил меня зайти.
— В чем дело? — с недоумением спросила
