Джерри, иногда мне кажется, что мы уже катимся к Армагеддону. Рональд Рейган. Из беседы с Преподобным Джерри Фарвеллом.
Конец Света все не наступал, несмотря на пророчества. Мне промывали мозги на религиозных семинарах каждую пятницу в Школе Христианского Наследия, доказывая, что все признаки Конца Света налицо. 'Вы узнаете, что Зверь уже выбрался из Преисподней, поскольку услышите адское лязгание его зубов', - могла выдать миссис Прайс перед рядами вжавшихся в парты шестиклассников. 'И все, дети и родители, будут страдать. Те, кто не носят метку, его номер, будут обезглавлены перед своими семьями и соседями.' На вершине своего монолога миссис Прайс могла сделать паузу, покопаться в папке со снимками апокалипсиса и извлечь наружу фотоснимок штрих-кода с номером 666. Это означало, что мы уже подошли к Концу Света: штрих-код был знаком Зверя, предсказанным в Откровениях. Мы должны были знать, что автоматы в супермаркетах настроены так чтобы контролировать человеческий разум. Они предупреждали, что скоро эти сатанинские штрих-коды заменят деньги, и каждый, кто будет носить знак на руке, получит все. 'Если вы отвергните Христа, - продолжала миссис Прайс, - и сделаете себе эту татуировку на руке или макушке, вы останетесь живы, но будете потеряны навеки', -она поднимала карточку с изображением Иисуса, спускающегося с небес и произносила: 'жизнь' На других семинарах она показывала карточку с газетной вырезкой, на которой был изображен Джон Хинкли, совершивший в свое время покушение на Рональда Рейгана. Она могла держать ее и читать из Откровения тринадцатого: 'Поймите номер Зверя: это человеческий номер, и этот номер - 666' Факт, что сочетание шести букв во всех трех именах Рейгана и есть тот же самый знак, означал, что Антихрист уже пришел на землю и мы должны готовиться к пришествию Христа и молиться. Мои учителя считали это неоспоримым фактом, предсказанным в Библии. Они свято верили. И это было наглядно видно в их ежедневном предвкушении апокалипсиса, в том, как они были уверены, что должны быть спасены -умереть, но жить на небесах, свободными от страданий. Тогда же у меня начались ночные кошмары, продолжающиеся и поныне. Я был запуган рассказами о Конце Света и Антихристе. Я был охвачен этими страхами, просматривая фильмы 'Изгоняющий Дьявола' и 'Омен', читая книги 'Столетия' Нострадамуса, '1984' Джорджа Оруэлла и новеллу по фильму 'Вор В Ночи'. В комбинации с еженедельными мучениями в Христианской Школе все это делало апокалипсис настолько реальным и близким, что я постоянно сталкивался с мыслью, что произойдет, если я узнаю, кто Антихрист на самом деле. Что если и я ношу этот проклятый знак на себе, под кожей или на заднице. Что если я сам Антихрист?
КРУГ ВТОРОЙ - ПОХОТЛИВЫЙ
Несмотря на все ужасы, которыми нас пугала миссис Прайс, я начинал осознавать, что испытываю к ней тупое сексуальное влечение. Наблюдая ее, входящую в класс словно сиамская кошка, ее пухлые губы, эффектную стрижку и шелковые блузки, ее 'трахни меня'-тело и 'воткни мне в задницу'-походку, я врубался, что за христианским фасадом скрывается темпераментнейшая женщина. Я был епископалианцем, но для нашей школы это не имело значения. Это не останавливало миссис Прайс. Однажды она начала урок, спросив: 'Есть ли хоть один католик в классе?' Никто не ответил, и тогда она погрузилась в долгие разглагольствования о различиях между католической и епископальной церковью. Она рассказывала о неправильной интерпретации Библии и фальшивых идолах, в частности Деве Мари.
Я сидел офигевший, не зная, на кого мне обижаться -на нее или моих предков, взрастивших меня епископалианцем. Также нас посещали заезжие лекторы, которые дружно рассказывали, как они были проститутками, наркоманами и черными магами, пока не нашли Бога, выбрали его путь и родились заново. Все это напоминало вечеринку Общества Анонимных Сатанистов. Порой они предлагали каждому из нас подняться на кафедру, воздеть к потолку руки и быть спасенным. Я частенько думал, мог ли я это сделать, мог ли встать перед всем классом и объявить, что чист, честен и праведен. Местом, от которого я просто тащился, был каток для роллеров. Я мечтал стать чемпионом по роликам и упросил предков ссудить мне сумму в четыреста баксов для покупки умопомрачительных коньков. Моей партнершей по катанию была Лайза, хрупкая девчушка, ставшая моим первым разочарованием. Она была из очень религиозной семьи. Ее мать работала секретарем у преподобного Эрнеста Энгли, одного из самых жутких телевангелистов нашего времени. Наши катания с Лайзой обычно заканчивались употреблением 'суицида' - безумного коктейля из колы, 7up и пива, после чего мы шли в церковь Энгли. Преподобный был одним из самых страшных людей, которых я когда-либо встречал: его абсолютно прямые зубы блестели, как надраенный кафель, челка, уложенная на макушку, напоминала шапку из волос, вытащенных из сливного отверстия в ванной, он всегда носил синий костюм и ярко-зеленый галстук. От него за версту несло искусственностью во всем, начиная с внешнего вида и заканчивая именем, которое при желании можно было произнести как Ирнест Энджел, то есть 'убежденный ангел'. Каждую неделю он собирал целое варьетте убогих людей на сцене и выставлял их напоказ миллионам телезрителей. Он мог положить руку на ухо глухого или глаза слепого и сказать что-нибудь типа 'Злой дух выходит' или 'Скажи, детка'. В апогее шоу присутствовавшие бросали на сцену деньги. Это был дождь из тысячи четвертаков, серебряных долларов, не говоря уже о совсем мелких монетах. Стены его церкви украшали пронумерованные литографии с изображением жутких сцен типа четырех всадников апокалипсиса, скачущих на закате по городку вроде Кантона, оставляя за собой кучу перерезанных глоток. Службы длились по пять часов, и порой меня затаскивали в отдельную комнату, где проводились специальные семинары для молодежи. Там высказывали недовольство, что я развращаю других подростков тем, что слушаю рок, говорю о сексе и вообще уделяю слишком много внимания преходящим радостям материального мира. Лайза и ее мамаша были очарованы этой церковью в частности потому, что Лайза с детства была полуглухой, а Преподобный восстановил ей слух в течение одной службы. Каждый раз, когда они подвозили меня домой после служб, я представлял, как мамаша Лайзы моет дома руки, потому что она меня касалась. Это меня несколько угнетало, но я все равно таскался с ними, поскольку это был мой единственный шанс быть с Лайзой вне катка. Однако скоро наши отношения прекратились. Я понял, что создал себе идеал, забыв о том, что все далеко не идеальны. Это случилось, когда мы ехали домой из церкви, болтая на заднем сиденье мамашиного авто. Лайза начала прикалываться какой я тощий и я заткнул ей рот ладонью. Она продолжала смеяться и выплюнула комок зеленых соплей в мою руку. Моя любовь была разбита. Я увидал монстра за маской. До сих пор помню зеленую жижу меж своих пальцев и смеющееся лицо Лайзы. Крушение иллюзий продолжалось. Однажды я принес в школу фото, которое моя бабка Уайер сделала в самолете при перелете из Западной Вирджинии в Огайо. На фото получился ангел, летящий сквозь облака. Я хотел поделиться со своими учителями тем чудом, которое видела моя бабка. Они не поверили мне, сказав, что это монтаж, и отправили домой, обвинив в богохульстве. Это была моя самая честная попытка присоединиться к их христианским идеям, к их вере, и я
