– Мы не родственники, я просто оплатил похороны, – ответил Евгений.
Выглядел он, если честно, много хуже лежавшего в гробу аккуратненького и чистенького, всего в цветах Петра Натановича. Левый глаз Евгения заплыл, бровь была рассечена, щеки покрывали ссадины и кровоподтеки, словно он брился в пьяном состоянии опасным лезвием. Левая его рука была перевязана, он хромал на правую ногу, и весь его вид говорил о том, что человек страдает заболеваниями всех внутренних органов сразу. В принципе это было правдой, так как местные рыцари пытались сделать из него отбивную.
– Но вы хоть имеете какое-то отношение к Петру Натановичу?
– Самое прямое, – ответил Евгений, – это был мой друг, несмотря на разницу в возрасте.
– Тогда вы мне и нужны! – вздохнула женщина и представилась: – Меня зовут Валерия Максимовна, я – местный врач.
– То-то мне показалось ваше лицо знакомым! – воскликнул Женя.
– А вот я бы так не сказала, – поджала тонкие губы Валерия Максимовна. – Вы хоть и местный житель, но у себя на приеме я вас не видела ни разу, не удостоилась такой чести, не знаю, за какие такие прегрешения.
Женя попытался улыбнуться.
– Я здоров.
– Я вижу, – ответила доктор, критически осматривая Евгения, которого словно танк переехал.
– Нет, сейчас я, конечно, не в форме, но в основном я здоров.
– При моем скромном медицинском пункте есть перевязочная для обработки порезов и даже гипс для лечения переломов. Я – врач-универсал, жизнь всему научила, ну это я так, к слову. Заходите, если вдруг неудачно упадете с лестницы, – сказала Валерия Максимовна и покосилась в сторону кладбища, словно их там могли подслушивать. – Может быть, отойдем куда-нибудь, раз похороны закончились?
– Похороны закончились, но я не совсем понимаю, о чем вы хотите сообщить или поговорить? – спросил Женя.
– Поговорить, – быстро ответила Валерия Максимовна и зачем-то оторвала бусинку от своей нарядной сумочки. – Я хотела бы поговорить о Петре Натановиче.
Яна толкнула Евгения локтем, чтобы он был поприветливее с дамой.
– Тогда, конечно, пройдемте на выход, – пригласил ее широким жестом Евгений, словно являлся хозяином этих земель с усопшими жильцами.
– Я думаю, нам будет интересно узнать, что вы хотите сказать, – улыбнулась Яна, так как улыбка Жени перестала оказывать магическое действие на женщин.
– Я его лечила, – быстро начала разговор Валерия Максимовна, цепляясь рукой за рукав Евгения, словно боясь, что он убежит и не дослушает ее. – Но не из-за того, что он выбрал меня своим доктором, а потому что я в этом поселке – единственный врач, – словно извиняясь, сказала Валерия Максимовна.
– Очень приятно, что вы его лечили, мы и не думаем, что вы в чем-то виноваты, и не будем подавать жалобу на вашу профессиональную некомпетентность, – не нашелся что сказать Евгений.
– Понимаете, у Петра Натановича, несмотря на возраст, было очень крепкое здоровье. Старик фактически ни на что не жаловался, – сказала доктор.
– Всему же когда-нибудь приходит конец, не мог же он жить вечно, – заметила Яна.
– Я делала ему электрокардиограмму фактически насильно зимой, когда Петр Натанович пришел ко мне за бесплатными рецептами для Инессы Филипповны. Меня настораживал его возраст, и я хотела проверить состояние его здоровья. Он сдал анализы крови и мочи, и, знаете, все было в пределах возрастной нормы.
– И сердце? – спросила Яна.
– Оно в первую очередь, – кивнула Валерия Максимовна. – И не думайте, что я плохой врач, я, конечно, не кардиолог, но многолетняя практика сделала меня универсальным специалистом, – повторилась она.
– Вы хотите сказать, что смерть от сердечной недостаточности – ошибочный диагноз? – удивилась Яна.
– Вот мы и подошли к самому главному, – даже обрадовалась местная врач. – Он действительно поступил в медицинский пункт с сердечным приступом. Я сделала ему исследование, и оно показало, что ничего серьезного у Петра Натановича не было, так, небольшая стенокардия… Я вполне могла справиться с его приступом и с помощью лекарств. В нашей небольшой больнице терапевтического профиля всего пять койко-мест, есть кое-какая аппаратура и много препаратов. Я слежу за этим, – пояснила врач, методично отдирая бусинки от своей сумочки, невольно давая понять, что она очень волнуется.
– А главный врач в этой больнице тоже вы? – догадалась Яна, совершенно не собираясь обидеть Валерию Максимовну, но на ту это замечание произвело просто-таки ужасающее впечатление.
Она побагровела и гневно заговорила:
– А в чем меня все стараются обвинить? Да, в этой больнице я – главный и единственный врач, ну и что?! Здесь больше медиков на душу населения и не положено! Люди местные просто счастливы, что я у них есть, и мне пришлось очень многому научиться, чтобы помочь им с множеством проблем – от гайморита до геморроя, извините. Многие старики в город и не ездят, так как ноги плохо ходят, я для них – единственное спасение! Да, я здесь одна, и что?! Я не говорю, что панацея от всего, но уж основные заболевания лечить могу, не отправляя пациентов в город. Они тоже меня об этом просят и, между прочим, ценят! В помощницах у меня одна лишь Анна Ильинична, а попросту тетя Нюра. Медсестра с опытом работы шестьдесят лет, самой-то ей под восемьдесят уже, но она сноровку не потеряла. Как она делает уколы, так это просто песня! Для тети Нюры нет плохих вен, да она и сама на глаз диагноз может поставить, если меня нет, и оказать первую помощь! Да что бы без меня здесь старики со старухами делали?! Меня давно в город звали, но я их бросить не могу, прикипела к ним душой.
– Мы вас ни в чем не обвиняем, – сказал Евгений, – и, по-моему, это вы искали встречи с нами.
– Да, да, да, простите! – поспешно согласилась Валерия. – Я просто сильно нервничаю в последнее время, и вот результат, самой лечиться надо от нервов, – перевела дух доктор. – Оставила я Петра Натановича у себя, а на следующий день он умер. Тут-то на меня и посыпались шишки, что надо было мне старика сразу в больницу отправлять, что я просмотрела острый инфаркт, а у меня ни по одному анализу инфаркт не проходил. А теперь меня хотят лишить диплома врача, лишить дела всей моей жизни.
Евгений выдержал паузу, которая говорила о том, что они очень сочувствуют Валерии Максимовне, затем спросил:
– А чем мы можем вам помочь? Мы никаких жалоб не подавали. Петр Натанович был старым человеком, и мне, если честно, все равно, от чего он умер, от сердца или от почек. И не доверять вашей компетенции у меня оснований нет, – успокоил ее Евгений.
– Помочь мне можете только вы, – судорожно вздохнула Валерия Максимовна и покосилась на Яну, – я бы хотела поговорить с вами наедине.
Яна усмехнулась, а Евгений быстро ответил:
– У меня от Яны секретов нет. Кроме того, она тоже медик и скорее вас поймет.
Яна приняла решительную позу, показывающую, что идти она никуда не собирается.
– Если других родственников у Петра Натановича нет, то только вы можете дать разрешение на эксгумацию его тела, – пролепетала Валерия Максимовна, на глазах сжимаясь в размерах и бледнея.
Она предвидела гневный отказ со стороны Евгения, но ей ничего больше не оставалось делать для спасения своей шкуры. Почему-то ее просьбе больше удивилась Яна, у нее просто челюсть отвисла.
– Я, конечно, все понимаю, но побойтесь бога, его только что зарыли, и уже отрывать?
– Думаете, будет лучше, если подождем недельку? – уточнила врачиха, и у Яны мороз побежал по коже, хотя она понимала, что Валерия не шутит, а просто неудачно выразилась. – Сейчас… пока земля еще не спрессовалась…
– Насколько мне известно, проводилось вскрытие, и оно подтвердило смерть от острой сердечной недостаточности, я видел заключение о смерти, когда подписывал бумаги, – наконец-то «разморозился» Евгений, – так что я не вижу смысла.
– Вы не понимаете! – снова перешла на крик Валерия Максимовна, и бисер с сумки посыпался с новой силой.
– Вы успокойтесь и объясните, – решила поддержать ее Яна, понимая, что она находится в шоковом состоянии.
Они вышли на возвышенность с прекрасным видом на весь поселок и присели на скамейку в тени раскидистых каштанов.
Валерия Максимовна собралась с мыслями и продолжила:
– Дело в том, что вскрытие действительно было, но проводила его тоже я…
– Так вы еще и патологоанатомом подрабатываете? – ужаснулась Яна, сразу почувствовав свою ущербность, так как могла лечить только зубы.
– А что делать? – пожала плечами Валерия Максимовна, чуть ли не роняя слезу. – Городской морг переполнен, специалистов в этой области, где нельзя взять деньги с пациента за лечение, мало. Вот я и делаю сама вскрытие, коллеги меня только благодарят, что я им облегчаю работу. Они-то исследуют серьезные случаи – убийства, трупы после аварий. Летом еще одна проблема – много отдыхающих на море и много утопленников. У патологоанатомов появляется много работы, нужно доказать, что человек утонул сам, а не ему помогли. А тут я со своими стариками, которых знаю как облупленных и знаю, от чего они лечились у меня, – вздохнула врач и перевела дух. – Если честно, родственники сами иногда не хотят, и я вскрытие не делаю, если не замечаю ничего подозрительного. В этом случае мне показалось странным, что Петр Натанович умер, когда ничто этого не предвещало, и я взялась делать вскрытие… Не смотрите на меня так! Я знаю, что много на себя беру! За это и поплатилась, надо было сразу отправить его экспертам в город, но я не знала, что моя голова так быстро полетит с плеч. Я увидела инфаркт и по-честному написала заключение, а теперь мне инкриминируют, что я его пропустила… А я все думаю, ночами не сплю: что-то было в смерти Петра Натановича ненормальное. Вдруг я что-то упустила на вскрытии? Помогите мне доказать, что я была права, не отправив его в город! – взмолилась она и опустила глаза. – Ведь если честно, мертвые и живые – две большие разницы.
– Да что вы? – ехидно спросил Женя.
– Да! И с живыми у меня лучше получается! Эксперт-криминалист из меня никакой. Я поняла свою ошибку, не хочу лишаться звания врача, я хороший врач! Но доказать это я могу только с вашей помощью, не говорите сразу «нет». Подумайте, прошу вас! Подумайте и приходите сегодня вечером ко мне в гости! Помянем Петра Натановича, и вы сообщите мне свое решение. Обещаю, какое бы оно ни было, я его приму. Значит, судьба мне поплатиться за то, что сую нос во все дыры, извините! – Валерия Максимовна выпалила скороговоркой свой адрес и припустила с пригорка, только пятки замелькали. Яна с Евгением задумчиво смотрели ей вслед.
– Хитра, ничего не скажешь, приходите ко мне в гости! – сказала Яна. – Кто же воспользуется радушным приемом хозяйки, а потом скажет ей «нет»?
– Почему бы и нет? – возразил Женя. – Здесь вообще принято ходить друг к другу в гости, это же не город, тут совсем другой менталитет.
– А ты что думаешь? – обратилась Яна к Евгению.
