– Боюсь, все не так просто, уважаемый гуманоид, – слегка кивнув головой американцу, заявил президент Трунара. – Открытую агрессию против этой планеты проводить сейчас нельзя. Все-таки там живут наши соотечественники, и атака на них может заставить остальные планеты взбунтоваться. Я думаю, на это руководители мятежа и рассчитывают…
– Ну а после того, как все планеты трунарского конгломерата поднимут мятеж, правительство Скрааба будет свергнуто, – вступил в диалог глава государства Российского. – Думаю, никому не нужно объяснять, что следующей целью мятежников станет Земля. Поэтому самым разумным считаю устранение руководителей мятежа…
– То есть вы предлагаете вновь возродить проект по борьбе с пришельцами и собрать вместе «икс-ассенизаторов»? – перебил его премьер-министр Израиля. Российский Президент утвердительно кивнул. – Я поддерживаю это предложение! – воскликнул Шаарон.
Глава государства Российского ничуть не сомневался, что Израиль поддержит его инициативу. Хотя бы потому, что накануне министр иностранных дел России и руководитель соответствующего ведомства Израиля провели предварительные переговоры по поводу передачи некоторых заказов на поставки алкоголя трунарцам в ведомство израильтян.
Не было проблем и с Великим Кормчим, до сих пор не сумевшим куда-нибудь пристроить двадцать миллионов китайцев. В качестве второй родины им была предложена не слишком густо заселенная область восставшей планеты. Мао, естественно, был этому несказанно рад. И хотя он опасался, что история с поселениями на лунной базе повторится, на предложение российского Президента ответил утвердительно.
А вот с Джорджем и Еханссоном возникла серьезная проблема.
Эти руководители никак не желали смириться с ведущей ролью России в межпланетных делах и, помня о своей былой гегемонии, вновь пытались выйти в лидеры. В частности, оба умника потребовали за поддержку возрождения отряда «икс-ассенизаторов» пятьдесят процентов прибыли от торговли алкоголем между Землей и Трунаром. Российский Президент эти наглые поползновения мгновенно пресек. Он заявил, что Евросоюз и Штаты могут легко отказаться от участия в проекте. Но и от участия в разделе последующих дивидендов – в случае успешного завершения операции – они тоже будут отстранены.
Американца и европейца это, конечно, не устроило, и они принялись торговаться. Дискуссия развернулась нешуточная, и тянулась она до позднего вечера. Подробности ее интересны лишь бухгалтерам и политикам, поэтому здесь и дальше упоминаться они не будут. Достаточно сказать лишь то, что дебаты закончились полной победой российского Президента. И когда он, устав от споров, но полностью удовлетворенный собой, откинулся на спинку кресла, Ариэль Шаарон поинтересовался:
– А скажите, господин Президент, как называется восставшая планета?
– Извините, Ариэль, но по-русски это звучит совершенно непечатно, – улыбнулся глава государства Российского и что-то прошептал Шаарону на ухо.
– Ничего себе! – тут же возмутился израильтянин. – Может быть, для приличия переименуем ее в Материнское лоно? Или просто Лоно?
– Тогда уж лучше назовем ее Лона, – хмыкнул Президент и пояснил: – Звучит пристойнее.
Возражений не последовало. Даже со стороны Скрааба, который безропотно принял новое название своей старой планеты. Впрочем, возражений и не могло последовать, поскольку все собравшиеся знали, что с российским Президентом бесполезно спорить. Уж кто-кто, а Россия всегда своего добьется!..
Часть I
Психическая атака
Глава 1
Шар голубой. Не в смысле сексуальной ориентации, а исключительно из-за своего цвета. Колхоз «Красное вымя»… Цвет тут тоже ни при чем. Так же как и вымя. Да и сам колхоз уже отсутствует. Малолюдная база «икс-ассенизаторов». Время странное. Поскольку кажется, что оно остановилось. Да вообще и до этого никуда не шло.
Бывшие работники колхоза «Красное вымя» элементарно бы не узнали места, где они работали, жили, умирали и занимались прочими, совершенно не имеющими отношения к высоким материям вещами. Впрочем, бывших работников колхоза, как и все прочих гуманоидов, не имеющих в кармане ничего, кроме избирательного права, к бывшим границам «Красного вымени» не подпустили бы и на пушечный выстрел. Тут теперь обитали совсем иные существа.
Солдатиков роты стройбата, изредка сменявших друг друга на боевом дежурстве по прочистке канализации, подлатыванию мелких дыр на взлетно- посадочной полосе и прочих хозяйственных работах, за существ хотя бы полуразумных, конечно, можно бы было посчитать, но почему-то никто этого не делал. Бойцов внутренних войск за существ принимали, поскольку все они были с автоматами и иного отношения к себе просто не допустили бы. Правда, по поводу степени их разумности никто высказываться не решался. Отчасти потому, что, кроме местных белок, заблудившихся медведей и одичавших кур, поблизости никого не было, а они высказываться не умели. А отчасти из-за того, что ни один мало-мальски разумный человек высказывать свое мнение персонажу с автоматом ни за что бы не решился.
Дефицита разумных людей на территории бывшего колхоза «Красное вымя», в общем-то, не было. Поэтому не высказывать свое мнение солдатам внутренних войск они вполне могли бы. Чего и придерживались, поскольку на поверхность не поднимались, а вели уединенную жизнь отшельников от науки в укрепленном бункере под руинами колхоза. Связь с внешним миром ученым поддерживать возбранялось. Единственным исключением были разговоры по видео с родными и близкими, да и они проходили под тщательным контролем начальства. И в случае попытки разглашения учеными каких-либо тайн связь была бы немедленно оборвана, а нарушавшие договор личности подвергнуты обструкции, вплоть до расстрела. Впрочем, подобных прецедентов еще не случалось, и жизнь на базе протекала тихо и мирно. Особенно с того момента, как доблестные спецназовцы «икс-ассенизаторы» в полном составе покинули пределы базы и возвратились в родные воинские части.
Естественно, что после героического спасения родной планеты и освобождения несчастных псевдорабов на Трунаре каждый член группы мог бы вполне рассчитывать на мировую славу, всеобщее обожание и пару-тройку памятников в родных местах, но, как утверждает мировая статистика, далеко не все расчеты оправдываются. Некоторые из них прокурорам удается запереть под замок на различные сроки тюремного заключения.
Расчеты «икс-ассенизаторов» такая участь, слава богу, миновала, но и оправдаться им было не суждено. По какой-то непонятной прихоти российского военного начальства с бойцов взяли подписку о неразглашении всего увиденного, услышанного, унюханного и распробованного во время службы на базе и космических приключений. А для того, чтобы некоторые члены отряда – в первую очередь имеется в виду Пацук! – не слишком этим возмущались, каждому бойцу был выплачен вполне приличный гонорар.
С тех пор прошло больше трех месяцев. База без «икс-ассенизаторов» осиротела, и несчастный подполковник Раимов грустно слонялся по ней из угла в угол, совершенно не зная, чем себя занять. Низкорослый и кривоногий татарин до сих пор сохранял должность командира базы, но командовать ему уже было некем. Поскольку, как известно, ученые команд не понимают, а, кроме них, в подчинении Раимова других лиц не наблюдалось.
Конечно, подполковнику вменялось в обязанности «проведение контроля охраны секретных объектов», коей занимались солдаты Внутренних Войск на поверхности, но подобное времяпрепровождение Раимову быстро наскучило. Сначала он поднимался на поверхность раз в два дня и обходил все посты, надеясь отыскать какие-либо нарушения Устава караульной службы, но очень скоро испытал страшное разочарование. Бойцы Внутренних Войск оказались контрактниками, заработка, и хорошего, между прочим, лишаться не хотели, а поэтому «безобразий не нарушали».
Сделав такое открытие, подполковник стал подниматься на поверхность из бункера сначала два раза в неделю, а затем и того реже – строго по субботам. После бани. Исключительно для того, чтобы выпить с командиром контрактников по сто грамм чая, без заварки, без воды, без вкуса и запаха, приличествующего указанному тонизирующему напитку, но зато с откровенным душком чистого этилового спирта. Так сказать, для поддержания разговора!
Такой образ жизни, как всем известно, может до хорошего и не довести. И еще неизвестно, на какие дозы и какую периодичность перебрался бы в итоге доблестный подполковник, если бы однажды в его кабинете, являвшемся одновременно и штабом базы, не зазвонил красный телефон. Аппарат нагло трезвонил, оповещая Раимова о том, что с ним хочет поговорить кто-то из самого высокого начальства.
Подполковник знал, что подобные звонки означают далеко не всегда повышение, поощрения и прочие милые сердцу любого офицера награды, но иной раз и нечто совершенно противоположное. Увольнение в запас, например. Поэтому трубку Раимов снял с невольным трепетом в душе, дрожью рук и подгибанием коленей.
– Подполковник Раимов у аппарата! – между тем абсолютно спокойным голосом сообщил он начальству. Начальство почему-то этому сообщению не удивилось. – Слушаю вас.
Начальство и этому сообщению не удивилось. Оно просто начало говорить и говорило довольно долго, изредка позволяя подполковнику вставить дежурные фразы из армейского лексикона. Такие, как «Есть», «Так точно», «Будет исполнено» и «Слушаюсь». Несколько реже Раимову удавалось вставить выражения, абсолютно противоположные по смыслу вышеуказанным, но они на ход разговора никак не повлияли.
Впрочем, на этот ход не могло бы повлиять ничего. Разве что Раимов бросил бы трубку! Но подполковник на такой сумасшедший шаг никогда бы не решился, и разговор закончился именно тогда, когда этого захотело начальство. А Раимов, рявкнув в ответ на последний приказ: «Есть подготовить базу!», – дождался коротких гудков и только после этого положил трубку.
– Ну, архаровцы, уж я-то вас встречу! Уж я-то вам базу подготовлю, – довольно потер руки Раимов и поднял трубку другого телефона. Ему нужно было предупредить командира контрактников о прибывающем самолете и объяснить, чтобы тот своих бойцов держал подальше от аэродрома.
Первым из «архаровцев» на базу прибыл Ганс Зибцих – ефрейтор бундесвера, снайпер и невозможный чистюля.
Доложив Раимову о своем прибытии, Ганс тут же отправился в помещение личного состава базы и со всей тщательностью провел там санитарную инспекцию. Как и ожидалось, он выгреб полведра пыли из-под кроватей, нашел паутину в углах и начиненные отравой зачерствевшие куски хлеба, которые крысы категорически отказывались есть.
Пока Ганс, прозванный за невероятную чистоплотность и не поддающуюся пониманию страсть к уборке «тетей Машей», наводил лоск, на аэродром базы совершил посадку еще один самолет. На этот раз список его пассажиров был несколько расширен. В отличие от Зибциха, доставленного на базу прямо из Берлина, следующий рейс прибыл из Москвы, и на борту самолета находилось целых два спецназовца – есаул Пацук и чернокожий капрал Кедман. Первый, естественно, с Украины, а второй, как это ни странно, не из Зимбабве, а из Североамериканских Штатов.
Микола с момента последней встречи «икс-ассенизаторов» совершенно не изменился. Весь полет он ворчал, жалуясь на то, что его зачем-то продержали два дня в Москве, в карантине, хотя «свинка» на Украине это не болезнь, а национальное достояние. Еще больше Пацук возмущался тем, что его заставили лететь вместе с матерым афроевреем. На что гигант Кедман ничуть не обижался и каждый раз после выражения есаулом недовольства добродушно хлопал Пацука по
