Андрэ Нортон
Магия благородного оленя
(Магические книги — 6)
1. Мы не семья
Крис Фиттон прижался плечами к стене, руки глубоко засунул в карманы джинсов. Глаза его за стеклами очков были полузакрыты — ему много раз говорили, что это придает его лицу угрюмое выражение.
Ковер зеленый и косматый, как трава, которую не мешает подстричь. На фоне бело-кремовых стен комнаты он выглядит неплохо, но совершенно не соответствует мебели, которая на нем стоит. А мебель — стулья, стол, диван — они словно откуда-то не отсюда.
Один из стульев зеленый, но совсем другого оттенка, чем травянисто-зеленый ковер. Другой стул оранжевый, настолько яркий, что глазам больно смотреть, а диван горчично-желтый, и на нем громоздятся пузатые подушки, каждая с особым рисунком. Однако бросив беглый взгляд в этом направлении, Крис решительно отвернулся к двум большим окнам, потому что там сидела она.
Нэн Мэллори плотно сдвинула ноги, всем видом выражая уверенность, которой не чувствовала. Руки она сложила на коленях, локтями уперлась в две подушки, совсем не предназначенные для удобства, скорее это демонстрация искусства вышивки тети Элизабет. «Тетя Элизабет» — Нэн почувствовала, как ее охватывает ощущение одиночества. Здесь живет не ее тетя; и ей здесь вообще не место. Эта квартира так ей ненавистна, что она готова убежать куда угодно, лишь бы как можно дальше.
Но куда ей бежать? Некуда и не к кому — теперь. Нэн внутренне вздрогнула. Никто не должен знать, что она чувствует, особенно он. Она не будет смотреть в его сторону. Тетя Элизабет и ее разговоры о братьях! Они не родственники и никогда ими не будут! Она напишет бабушке Бергман. Но Нэн заранее была уверена, что ничего хорошего из этого не выйдет.
Теперь, когда бабушка переехала в Саннисайд, во Флориду, она не сможет ее забрать. Она объяснила Нэн, что внуки могут туда приезжать только в гости. Поэтому когда мама написала…
Нэн крепче стиснула зубы, чуть задрала подбородок. Когда мама сказала, что снова выходит замуж и проведет шесть месяцев с мистером Хейнсом (так Нэн всегда будет называть его: просто мистером Хейнсом; он определенно ей не отец!) в Мексике, а Нэн должна жить у тети Элизабет, бабушка согласилась. Как будто Нэн чемодан или какая-нибудь вещь, которую можно переслать с одного места в другое! Ну, они еще узнают! Как-нибудь, когда-нибудь она отправится — куда? Ей некуда идти — старого дома в Элмспорте больше нет, ничего нет.
Может быть, она бы еще выдержала здесь — только может быть, если бы здесь не было его. Только вчера вечером он прямо в лицо назвал ее тупой и сказал, что она должна заткнуться, если не знает, о чем говорит. Тупой! Он сам выглядит тупым — и злым к тому же, с косыми глазами и ртом, сжатым так, словно кто-то хочет его ударить.
Крис передвинул одну ногу на дюйм вперед, прижал пучок травы ковра. Это самое плохое. Даже хуже, чем два года назад остаться одному на каникулах в Брикстоне, когда он был единственным учеником и учителям пришлось с ним возиться. Конечно, сейчас он должен был бы уже привыкнуть. Только он думал, что, может, в этом году — ведь уже достаточно большой, чтобы кое-что понимать, — отец возьмет его с собой. Тут Крис постарался не продолжать мысль. Она — она и еще эта, в другом конце комнаты, вот кто все испортил. Тетя Элизабет все время говорит о том, что нужно быть семьей! Вот уж глупость — никакая они не семья! Папа и эта женщина — они уехали вместе. И теперь с ним тетя Элизабет и она. И они не его семья. У него нет семьи, и никто не заставит его сказать, что есть.
Если бы он был уверен, что сюда не явится тетя Элизабет, чтобы спросить, чем он занимается, он бы прямо сейчас ушел к себе в комнату. Он привез с собой конструктор, даже еще не распакованный. Беда в том, что в его комнате нет места для работы. Если он откроет коробку, а тетя Элизабет заставит ее куда- нибудь перенести, он может даже потерять детали. Можно почитать: у него есть несколько книг. Но он уже знал, что думает тетя Элизабет о чтении…
Крис нахмурился. Он знал, чем хочет заняться; и он не собирается провести утро с этой куклой, не собирается быть «хорошим мальчиком», как все время говорит тетя Элизабет. Он мальчик, и настолько хороший, насколько сам захочет.
— Крис… Нэн…
Плечи Криса дернулись, голова Нэн тоже. Ни один не ответил. И вот тетя Элизабет уже не в коридоре, а в гостиной. Радуется так, словно это она их изобрела, подумал Крис.
Она все время улыбается и говорит, как будто это заставит их делать то, что она хочет, подумала Нэн. Поток слов льется на тебя и так утомляет, что в конце концов ты отвечаешь да или нет, даже не замечая этого.
— Замечательная удача! — гудел в ушах Криса радостный голос. — Билеты! — Тетя Элизабет махала в воздухе рукой, как волшебник, только что материализовавший какой-то предмет. — Билеты на фестиваль Диснея в Рокленде! Я завезу вас туда по пути в больницу к кузину Филипу, а заберу в четыре. Видите, стоит немного подумать и все спланировать, и получается замечательно…
У нее улыбка словно приклеена к лицу, решила Нэп. Хочет, чтобы мы здесь были, не больше, чем я. Если бы только она оставила меня одну, не подталкивала постоянно…
В этот момент она не хотела видеть ничего заманчивого в предложении тети Элизабет. Дисней — вероятно, глупые мультики для малышей. Но спасения не было. Придется пойти с ним, как и спланировала тетя Элизабет, сидеть весь день рядом с человеком, который ведет себя так, словно она вообще не существует.
Впервые она бросила на Криса быстрый взгляд и тут же отвела его. Он равнодушно смотрел на тетю Элизабет. Неужели он всегда смотрит так, словно никого не хочет знать, подумала Нэн. А чего ему на самом деле хочется?
Вчера вечером тетя Элизабет говорила и говорила, рассказывала о том, что их ждет. Она все спланировала — школу, друзей, подобрала для обоих «лучшее». Новая мысль возникла у Нэн, и впервые скорлупа ее отчуждения чуть треснула. Может, ему это тоже не нравится, как и ей?
Он не очень привлекателен на вид — всегда сутулится, хотя тетя Элизабет постоянно просит его «распрямиться». Лицо у него круглое, а глаза за стеклами очков кажутся маленькими и полузакрытыми, как будто его клонит ко сну или ему так скучно, что он ни на что смотреть не хочет. На нем синяя футболка под цвет джинсов, а волосы у него светлые, так что брови и ресницы едва заметны. К тому же он для своего возраста невысок, едва ли выше ее. На рубашке выцветшее пятно от краски, а ботинки выглядят так, словно он месяцами ходил в них по кучам мусора.
Нэн чуть подняла голову, позволяя словам тети Элизабет обтекать ее, и посмотрела на свое отражение в зеркале над камином. По крайней мере она выглядит аккуратной. На ней полосатая рубашка, сшитая бабушкой, и брюки. И она причесалась — и готова поклясться, что он этого сегодня не делал.
Волосы у нее чуть длиннее плеч, темно-русые, и кожа коричневатая. Ее кожа весь год сохраняет летний загар. Лето… Летом она жила на пляже в Элмспорте. Но она не позволит себе вспоминать Элмспорт, нет, не позволит.
— И, пожалуйста, чистую рубашку, Крис. Ты не должен выглядеть неаккуратным.
Нэн слегка улыбнулась. Говорит это ему! И это правда. Даже если бы Крис ей нравился, она все равно не захотела бы выходить с человеком, который выглядит так, словно рылся на свалке.
— Хорошо, тетя Элизабет. — Он не хмурился, но голос его звучал так, решила Нэн, словно ему хочется нахмуриться. Ответ вежливый, но это такая вежливость, когда человек «взбешен изнутри», как говорила бабушка. Нэн с интересом наблюдала за ним. Может, эта вежливость даст трещину и он скажет
