Дальгард одновременно ожидал поток воды, но его не было; водяной протиснулся в люк, и Дальгард приготовился следовать за ним, чувствуя, что светящиеся глаза и шлепающие лапы совсем рядом.
В коридоре послышалось рычание, и на разведчика прыгнуло черное существо. Не глядя, Дальгард ударил ножом и почувствовал, как лезвие вошло в плоть. Рычание превратилось в гневный крик, существо извивалось в воздухе, пытаясь дотянуться. В это мгновение Сссури, высунувшись из люка, тоже ударил, погрузив свой костяной нож в ожившие тени внизу.
Дальгард подпрыгнул, схватившись за люк. Пнул ногой одну из теней, отбросив ее назад, в толпу других. Сссури подхватил его, втащил наверх, вдвоем они захлопнули люк и почувствовали, как он задрожал от удара множества тел: стая внизу обезумела от гнева и досады.
Водяной задвигал засовы люка, заставив снова протестующе заскрипеть металл, а Дальгард получил возможность осмотреться. Они оказались в помещении восьми-девяти футов длиной; в фиолетовом свете видно было висящее на стенах многочисленное оборудование, на полу груда небольших цилиндров. В дальнем конце помещения еще один люк, закрытый таким же образом, как и тот, что закрывает Сссури. Водяной кивком указал на него.
– Море…
Дальгард сунул нож в ножны. Ему не хотелось проходить через эту дверь. Подобно своим соплеменникам, он умеет плавать. Возможно, его умение поразило бы людей с его родной планеты. Но, в отличие от водяного, он не родился в море, природа не снабдила его вторым дыхательным аппаратом, который позволяет водяным так же легко жить под водой, как и на суше. Сссури может без страха пройти в этот люк. Но для Дальгарда это такое же испытание, как схватка со стаей там, в коридоре.
– Надежды на то, что они уйдут, нет, – ответил на его невысказанный вопрос Сссури. – Они упрямы. Часы, даже дни для них ничего не значат. К тому же они могут оставить охрану, охотиться в другом месте, но вернуться по сигналу. Так они поступают.
Остается только выход в море. Сссури прошел по комнате и снял один из странных предметов, свисающих со стены. Подобно всем другим предметам, сделанным из загадочных материалов Иных, этот казался новеньким, словно его повесили только что, хотя с того времени прошло не меньше столетия Астры. Водяной развернул длинный гибкий шланг, соединяющийся с двухфутовой канистрой.
– Иные не могли дышать под водой, как и ты, – объяснил он, работая быстро и умело. – На моей памяти были случаи, когда мы обнаруживали их разведчиков с такими приспособлениями; разведчики должны были шпионить за нами из безопасных укрытий. Но последний такой случай был много лет назад, и тогда мы преподали им такой урок, что больше они не возвращались. Тело у них по форме похоже на твое, дышат они тем же воздухом; я думаю, ты можешь этим воспользоваться.
Дальгард взял аппарат. Гибкие металлические ленты удерживают плоскую канистру на груди. Металлическая ткань плотно закрывает маской лицо.
Сссури подошел к груде цилиндров. Выбрав один, он повозился с его заостренным концом и был вознагражден слабым шипением.
– Аххх! – Снова возглас, выражающий удовлетворение. – В них все еще есть воздух. – Он испытал еще два цилиндра и принес все три туда, где стоял Дальгард. Канистра на месте, маска наготове в руке. С бесконечной осторожностью водяной поместил цилиндр в канистру и с сожалением отложил два других.
– Менять их под водой мы не сможем, – пояснил он. – Так что лишние запасы нам не помогут.
Стараясь не думать о том, сколько воздуха помещается в цилиндре. Дальгард надел маску, прикрепил шланг и вдохнул. Из шланга идет воздух, дышать можно! Но – как долго?
Сссури, видя, что товарищ готов, занялся затворами второго люка. Но потребовались совместные усилия, чтобы преодолеть этот барьер и пробраться в небольшое помещение – непосредственно в шлюз, ведущий в море.
На мгновение Дальгард испытал нерешительность, когда водяной закрыл за ними люк. Ему казалось, что сомнительная безопасность помещения с цилиндрами и слабая надежда на то, что охотники откажутся от преследования, лучше того, что ждет их теперь. Но Сссури уже закрыл люк, и Дальгард стоял неподвижно, не протестуя.
Он старался дышать ровно, медленно, когда водяной приводил в действие шлюз. Из скрытых отверстий пошла вода, поднимаясь до голени, до икры, до колена. Ее холод проник до костей. Но Дальгард продолжал ждать, хотя ему казалось, что лучше был бы неожиданный мощный прилив.
Вода вилась теперь вокруг талин, тянула за пояс, за колчан, билась о дно канистры с драгоценным запасом воздуха. Лук, защищенный водонепроницаемым кожухом, дюйм за дюймом погружался в воду.
И вот, когда вода дошла до подбородка, внешняя дверь медленно раскрылась; медлительность свидетельствовала, что за долгие годы управляющие ею механизмы застоялись. Сссури, чувствуя себя в родной стихии, выплыл наружу, как только позволила дверь. И его мысль подбадривала более неуклюжего жителя суши.
– Мы в мелких водах, перед нами суша. Это основание острова. Бояться нечего… – Мысль неожиданно оборвалась, закончилась мысленным вскриком, свидетельствующим об удивлении или страхе.
Ожидая любой опасности, Дальгард извлек нож и поплыл в воде, готовый спасать или предложить свою помощь.
10. Мертвые стражники
Астронавты почти всю ночь не спали. Во время тренировок на Земле, в испытательных полетах на Марс и к суровым лунным долинам Раф знакомился с самыми странными условиями, с окружением, враждебным человеку, и тем не менее всегда мог засыпать по своему желанию. Но теперь, свернувшись в спальном мешке, он прислушивался к каждому звуку этой безлунной ночи, старался услышать – что? Он сам не знал.
Хотя звуков было множество. Посвистывала какая-то ночная птица, в отдалении журчала вода; он связал этот звук с рекой, протекающей через весь давно покинутый город; шуршала трава на ветру или когда ее тревожило какое-нибудь животное.
– Не лучшее в мире место для отдыха, – заметил Сорики из темноты; Раф в это время извивался, пытаясь занять более удобное положение. – Я с радостью бы посмотрел, как эти забинтованные ребята машут нам руками, а мы улетаем от них, и быстро.
– Они убивали не животных, там, на острове. – Раф высказал то, что больше всего тревожило его.
– На них не одежда, а шерсть, – ровным, бесцветным голосом отозвался Сорики. – На Земле есть обезьяны, они не люди.
Раф смотрел на небо, на котором, как беззаботные пылинки, мерцали звезды.
– Что такое «человек»? – ответил он, повторив классический вопрос, который многократно обсуждался в тренировочном центре.
Человечество давно пытается найти ответ на него. Может быть, «человек» – двуногое существо с легко различимыми физическими характеристиками? В таком случае мохнатые существа, тщетно пытавшиеся спастись от огня, под это определение не подходят. Или «человек» – это определенный уровень разума, независимо от оболочки, в которой этот разум помещается? Предполагается, что справедливо последнее утверждение. Но Раф знал, что несмотря на страх перед «предубеждением», большинство землян все же считает людьми существа, в целом похожие на них. Согласно этому «предубеждению» забинтованные чужаки – «люди», с ними можно вступать в союз, а мохнатые не «люди», потому что у них нет гладкой кожи, они не носят одежду и не используют механические средства передвижения.
Но в глубине души Раф чувствовал, что это абсолютно неверно, что земляне сделали неверный выбор. И что теперь «люди» оказались не вместе. Но он не собирался говорить все это Сорики.
