установленный на его SA-80. Террорист запасся разрывной миной. Он прижался к земле, чтобы отдышаться, и был уверен, что невидим в темноте. Он был на расстоянии ста метров от замка.
Андреас чуть было не поддался искушению выстрелить, когда серо-зеленые контуры фигуры террориста высветились на оранжевой сетке его оптического прибора. Это было так заманчиво, что он чуть не нажал на кнопку, но Фицдуэйн отдал ясный приказ использовать приборы ночного видения только для наблюдения, а начать стрельбу можно будет только после его приказа. Он хотел, чтобы противник утратил бдительность и подошел поближе, считая, что в темноте нечего опасаться, и оказался бы в зоне досягаемости.
— Сто двадцать метров, — сказал он Ноублу. — Он твой.
Ноубл вопросительно посмотрел на Андреаса, он не расслышал ни слова. Андреас понял, что тот еще не пришел в себя после взрыва. Он прокричал свой приказ прямо в ухо ему. Ноубл кивнул и вскинул свой “узи”.
Сапер преодолел метров двадцать по-пластунски, затем вскочил и бросился бегом вперед. Пулемет начал бить в направлении ворот.
Сапер был в пятидесяти метрах от ворот, когда по-прежнему немного ошалевший Ноубл выстрелил и промахнулся. Сапер бросился на землю. Теперь он был слишком близко, и Андреас подумал, что, если он сейчас не выстрелит из своего SA-80, то скорее всего он ему больше не понадобится. “Не надо умничать” — так любят говорить англичане. Сапер опять приподнялся, и Андреас уже приготовился выстрелить, но последовавший залп пулеметного огня по стене чуть повыше отверстия, где он находился, заставил его пригнуться. Он услышал, как Ноубл выпустил длинную очередь из своего “узи”. Затем ворота озарились пламенем от взрыва разрывной мины. Взрывная волна отбросила Андреаса с его огневой позиции.
— Попал, — сказал Ноубл.
Андреас согласился с ним. В ушах у него звенело. Ему показалось, что Ноубл что-то сказал, но все его внимание было сосредоточено на мощном пулеметном огне. Пулемет методично бил в направлении ворот. От этого проклятого пулемета скоро воспламенятся стволы их автоматов, если он будет продолжать бить по воротам с такой же интенсивностью.
Пулеметчик как будто прочитал его мысли, и огонь прекратился. Андреас опять осмотрел окружающую территорию через оптический прибор. Он видел, что противник подтягивается ближе, и решил внимательнее изучить позицию, которую пытались занять первые террористы. Пулемет молчал, и хотя по- прежнему велась стрельба из автоматического оружия, стреляли в основном по верхнему уровню.
Фицдуэйн был прав. Противник осмелел. При дневном свете — и даже совсем недавно, когда бой только начался, — их не было видно, но теперь, в наступившей темноте, они покинули свои укрытия и медленно шли вперед, готовясь к атаке.
Смерть сапера не напугала их, значит, они приготовили еще какой-то сюрприз. Он опять осмотрел приближающихся террористов. Складных лестниц и подобного оборудования не наблюдалось. Он постарался углубить точку обзора. Предел видимости у прибора ночного видения составлял шестьсот метров, и он почти исчерпал его возможности, когда заметил какие-то неясные очертания на дороге, ведущей к замку. Он разглядел большой черный предмет с чем-то вроде дула, торчащего впереди. Он выждал, когда предмет приблизился на сотню метров, глянул еще раз и протянул SA-80 Ноублу.
Ноубл посмотрел в указанном направлении и тут же пригнулся, потому что из монолита послышались звуки выстрелов.
— Похоже, нас ждет сюрприз.
— Ненавижу сюрпризы, — ответил Андреас. Ноубл сообщил об увиденном Фицдуэйну по переговорному устройству. Отложив его в сторону, он сделал несколько одиночных выстрелов в направлении цепи террористов. Андреас наблюдал, как они бросились на землю и тут же поднялись, когда поняли, что никто из них не был задет и что противник слаб.
Позади них, у центральной башни, раздался мощный взрыв. Они оба посмотрели на переговорник, он молчал. Ноубл дотянулся до него и собирался нажать на кнопку вызова, когда послышался голос Фицдуэйна.
— Расслабьтесь, — сказал он. — Это Медведь шалит. А теперь займитесь воротами.
Андреас обменялся взглядом с Ноублом:
— Удастся им то, что они собираются сделать?
— Пожалуй, что да, — ответил Ноубл. — Фицдуэйн хочет, чтобы мы открыли ворота.
Ноубл не был уверен, исправен ли еще двигатель или им придется крутить лебедку вручную. Он дернул за рычаг. Старый мотор загудел, и шипы порткулис начали приподниматься над поверхностью земли.
— Сумасшествие, — сказал Андреас. — Они проникнут внутрь.
— Я думаю, что в этом-то и вся идея, — ответил Ноубл. Андреас почувствовал, что у него на лбу выступил пот. Он услышал, как Ноубл вставил свежую обойму в “узи” и щелчок, когда она встала на место. Ноубл указал на гранатомет “хок” и патронташ с гранатами 40-го калибра.
— Приготовь бронебойные снаряды, — произнес он.
Орудийная площадка центральной башни представляла собой лучший обзорный пункт в замке. Само по себе это было очень хорошо, но ее было видно издалека, и она могла вызвать нежелательный интерес.
Фицдуэйна беспокоил не только возможный огонь по ней, но и само ее устройство. Верхняя часть башни представляла собой площадку внутри зубчатого парапета, который мог принять на себя взрывную волну. Не составляло труда разрушить площадку парой залпов из миномета или даже несколькими гранатами.
Один из студентов, оценивая избранную Фицдуэйном тактику, заметил, что фамильным гербом Фицдуэйнов, видимо, служил девиз “окапывайся и живи” на фоне скрещенных пики и лопаты между мешками, набитых влажным песком. На площадку втащили таль и начали поднимать туда мешки с песком, кирпичом и гофрированным железом. В результате получился блиндаж времен первой мировой войны. Крыша должна была быть противоминометной — во всяком случае, на первые несколько взрывов (за это время обитатели блиндажа, если у них, конечно, была голова на плечах, должны были успеть покинуть его и спуститься этажом ниже). Как показали дальнейшие события, крыша выполнила свою задачу.
Пилотами дирижаблей были два брата, Хусейн и Мохсен, оба иранцы и последователи учения Хасана Сабаха, основателя персидской секты Ассасинов в одиннадцатом веке. Изначальная вера братьев в убийство как лучшее средство достижения политических целей укреплялась и сознанием того, что из этого занятия можно еще извлечь определенную выгоду. После того как израильтяне разгромили их группировку, причем уцелеть удалось только им двоим, они еще более утвердились в своем убеждении. Но они все равно оставались яростными фанатиками, а может, были просто тупицами, так, во всяком случае, считал Кадар, и всегда были готовы действовать как камикадзе.
Снимки и планы основных зданий замка Фицдуэйна удалось найти в библиотеке Дракер-колледжа, поэтому братья знали, что располагается внизу. По плану первый дирижабль, управляемый Хусейном, должен был сбросить разрывную мину на орудийную площадку главной башни, а дирижабль Мохсена — на крытую шифером крышу центрального зала. Затем оба пилота через дыры от взрывов разрывных мин сбросят туда зажигательные бомбы и подожгут верхний этаж здания — в одном из путеводителей было уделено особое внимание “резным дубовым балкам замка, изготовленным в начале нашего тысячелетия”, — и превратят его в выжженную территорию. После этого пилоты отключат двигатели и на парашютах спустятся на орудийную площадку, а подкрепление поднимется по натянутым веревкам.
По расчету Кадара, атака с помощью дирижаблей должна была занять не более девяноста секунд. Чтобы подтвердить правильность выполненного расчета, они провели репетицию на псевдоготической башне в Дракер-колледже. Используя макеты бомб, и при дневном свете, братья совершили первую попытку за девяносто четыре секунды, при этом при спуске они вели автоматический огонь по площадке. Еще немного потренировавшись, они добились того, что промежуток времени сократился до девяноста секунд.
Намеченный план не был осуществлен, за исключением того, что братья отправились по той же дорожке, что и остальные последователи учения Хасана Сабаха. Все они погибли во имя идеи. Но надо признать, что они были близки к цели.
