— Нету ни одного, но все-таки я не расист, или ненастоящий такой расист, игрушечный. Знаете поговорку на этот счет?
— Нет. Какую поговорку, господин Сигорд?
— Если белый человек не любит краснокожего — он расист, если краснокожий не любит белого — он индеец.
— Смешно. На чем я остановился?.. Да, и поэтому ваши стимулы мне очень даже понятны: срубить с нас за избавление от отходов и симметрично срубить с кого-то за поставленное сырье. Не так?
— Сказано остроумно.
— Нет, ну не так, что ли?
— Так. Но.
— Как всегда это «но». Куда же нам без него, без этого важного слова. И что — но?
— Любая идея только тогда хороша, когда она воплощаема. В результат. В деньги. В мечту, на худой конец. Иначе все люди лежали бы себе на тахте и фонтанировали бы себе миропотрясающими идеями. И гребли бы деньги лопатами непосредственно из вакуума. А трудились бы за них морлоки.
— Кто, простите?
— Не важно. Плебеи, роботы…
— А кто вам сказал, что ваша идея воплощаема?
— Вы.
— Я?
— Да. Не от скуки же вы прикрыли двери кабинета и поите меня чаем из личных запасов?
— Конечно. Но мои стимулы шире взятки, если вы про это намекаете.
— Насколько шире?
— Мне до пенсии осталось несколько жалких месяцев и я надеюсь их дожить и доработать. Вы видите, как я сед в свои шестьдесят. А ведь мы с вами, где-то, однолетки, ведь так?
— От души вам желаю этого. Примерно да, ровесники.
— Да, спасибо. Но дожив, я собирался планировать жить дальше, а тут вы.
— Что я? Помеха?
— Надежда.
— Польщен. Но. Господин Яблонски, чему именно я надежда?
— Не чему, а кому. Мне. По результатам нашей с вами работы я ничего не хочу в смысле наличных денег, ну разве тысячу талеров, чисто платонически.
— Тысяча талеров — это немалые деньги, но на взятку, конечно же, не тянут.
— Вот и я так думаю и говорю. Я и без тысячи соглашусь на остальное, если пожадничаете на наличные, но тысяча мне — просто как небольшой дар с небес.
— А в чем остальное?
— В том остальное, что когда я выйду на пенсию и при этом не умру, вы возьмете меня к себе в фирму кем-нибудь тем, чтобы мне поучаствовать в принятии и одновременно в реализации решений. Менеджером я бы попробовал. Небольшую должность, но чтобы оперативно поруливать процессом. Ну там оклад, плюс проценты за результаты…
— Обалдеть какие странные вещи слышат мои уши! Да ведь у меня и фирмы-то никакой нет, не говоря уже о штатном расписании и премиях для сотрудников!
— А она у вас будет, господин Сигорд, ибо иначе наша фирма с вами лично сделки не заключит ни под каким видом.
— Почему вы так думаете?
— Я не думаю, а доподлинно знаю и экономлю вам время и нервы. Вот сейчас закончится обеденный перерыв, вы пойдете по одному из адресов, на ваш выбор, напечатанных в этой газетенке, и зарегистрируете себе фирму. Это стоит не очень дорого и занимает совсем немного времени.
— Зачем мне это, повторяю вопрос? И почему…
— Потому что мое родное предприятие не имеет дел с физическими лицами, кроме как принимает их к себе на работу и увольняет их оттуда. И не вздумайте экономить, регистрируя себя как физическое лицо с правом коммерческой деятельности: наш юридический отдел не успевает свыкнуться с новыми веяниями в деловой юриспруденции, а все, что добавилось в кодекс после второй мировой войны — для них непристойные новации.
— Даже так?
— Так, господин Сигорд, так и того хуже. Кружку за вами я помою сам. Так что вы решили?
— Х`эх! Я еще подумать не успел, а вы такими вопросами бомбите… Но. в любом случае, тысячу я вам сейчас не вывалю.
— Второе терпимо, а первое грустит. Не оно грустит, а меня грустит, что вы такой медленно думающий господин. Обеденный перерыв закончен, вам пора заниматься делами. А мне отдохнуть и почитать газету.
— Намек понял. Ну, хорошо. Последний вопрос. Даже два. Даже три.
— Да, слушаю вас?
— Предположим, я сейчас побегу следовать вашим советам, потом вернусь, заключу, увезу и так далее…
— Это уже вопрос?
— Терпение. Вот тело первого вопроса: а почему вы сами коммерчески не воплощали своих идей?
— Потому что я привык к ничтожному, но сытому и стабильному существованьицу. Потому что я слаб и труслив, меня бы сожрали обстоятельства и люди. Да. А вы хищник, в вас сила, за вашей спиной мне будет проще и безопаснее. И денег мне нужно гораздо меньше, чем вам.
— Во мне сила???
— В вас.
— Даже так? А намного ли меньше?.. Нужно вам денег, чем мне?
— Это второй вопрос?
— Нет еще, уточнение к первому.
— Раз в пятьдесят, в сто.
Сигорд хлопнул кулаком в ладонь, как бы подытоживая первую половину вопросов.
— Угу. Завершающий вопрос: а почему вы решили, что именно я тот человек, который… Ну, в общем который вам подходит? Мало ли хищных, отважных и сильных, готовых платить и делиться?
— Потому, что вы — второй случай за всю историю моей жизни, когда простой человек осмелился помыслить нестандартно и найти в обыденности волшебство, в груде сора бриллиант, в косности — идею!
— Благодарю за комплимент. А первый случай какой?
— А первый случай — это я. — Господин Яблонски гордо откинул голову и на миг прижмурил черные куриные глазки. И вновь открыл:
— Погодите, как завершающий? Это был второй, а вы посчитали в себе три вопроса.
— А, точно. Господин Яблонски, просветите меня: зачем островной республике Бабилон танковые полигоны и самые танки? Да еще в наше ракетное время, на краю тысячелетий?
— Чтобы воевать.
— С кем — воевать???
— Это уже четвертый вопрос, господин Сигорд, он — не ко мне.
«Не такой уж он и трусливый». — Сигорд был озадачен новым и непонятно что обещающим знакомством, однако осторожность и смятение в мыслях никак не отразились на его последующих поступках: он действительно выбрал соответствующую фирмочку, угнездившуюся там же, в муниципалитете, и без хлопот, за восемьсот шестьдесят четыре талера наличными зарегистрировал акционерное общество с ограниченной ответственностью «Дом ремесел», где все сто акций, согласно Уставу и учредительному договору, принадлежали учредителю, то есть ему, Сигорду. За эти деньги ему сделали пять копий Устава, одну печать, справку о регистрации в налоговой инспекции округа, право первой подписи, временную, чисто формальную сотрудницу-бухгалтера. и порекомендовали банки, где
