этом плане, иначе я буду вынужден его опровергнуть. Не сообщайте также о нем Осускому, так как он будет возражать».
Из Парижа Нечас отправился в Лондон, где осуществил аналогичный демарш.
Приведенные факты, подтвержденные также рядом французских источников, представляют значительный интерес. Буржуазная наука, как известно, до сего времени нередко пытается изобразить Бенеша чуть ли не как национального героя, который сдал позиции лишь под сильным давлением западных держав, предъявивших Чехословакии ультиматум. Как выясняется, однако, закулисный капитулянтский маневр был предпринят им еще до указанного ультиматума!
Легко понять, что информация о позиции Бенеша поощрила нацистов действовать еще более нагло и грубо. «Картина теперь совершенно ясна, – заметил, в частности, Канарис Пикенброку, ознакомившись с изложенным выше документом. – Поскольку Бенеш уже сейчас готов на передачу Гитлеру одного миллиона судетских немцев, достаточно будет еще немного поднажать, и он уступит и остающиеся 2 млн. 300 тыс., к великому удовольствию Англии и Франции, которые абсолютно не проявляют стремления спасать Чехословакию. Потому что, Пики (так Канарис именовал Пикенброка. –
Версия о Бенеше как о «национальном герое», таким образом, рассыпается в прах.
Национальное предательство, совершенное ради спасения классовых интересов буржуазии Чехословакии, разумеется, нисколько не оправдывает правительства западных держав. Стремясь открыть фашистскому рейху ворота для «похода на Восток», они не только цинично принесли в жертву Чехословакию, но фактически помогали Гитлеру всеми способами в ликвидации ее независимости. Образно говоря, Чемберлен и Даладье перетащили гитлеровские танки через Судетские горы и открыли для них равнины Польши и Советского Союза.
Грубейшим вмешательством во внутренние дела Чехословакии явилась посылка Англией в августе 1938 г. лорда Ренсимена в качестве «независимого» посредника. По некоторым данным, вместе с Ренсименом прибыла большая группа сотрудников Интеллидженс сервис, которые тщательно следили за тем, чтобы Чехословакия не предприняла каких-либо шагов, способных помешать подготавливавшейся Чемберленом сделке с Гитлером. «Если верить чехам, – отмечает американский исследователь Ч. Уайтинг, – СИС[24] намеренно вмешивалась в дела Чехословакии накануне войны, с тем чтобы расколоть страну и втянуть Германию в конечном счете в конфликт с Советской Россией».
Мюнхен был заговором международной реакции «против международного рабочего класса, против антифашистского движения, всех стран, против мира и свободы всех народов»[25].
Чехословацкая буржуазия выступила как прямой соучастник заговора. Позорная формула совершенного ею национального предательства с потрясающим цинизмом была высказана Бераном, лидером аграрной партии, крайне правого крыла чехословацкой реакции, на совещании узкого круга представителей правящей «элиты». Он вытащил из кармана бумажник и хлопнул им по ладони:
«Если придет Гитлер, он мне его оставит, а Ворошилов его отнимет!»
Бумажник – дороже родины! – такова аксиома в мире капитала.
«Первая ошибка» Гитлера?
После нескольких месяцев «молчания» весной 1939 г. агент «А-54» сообщил в Прагу о необходимости срочной встречи. В это время Чехословакия находилась в трагическом положении: в соответствии с позорным мюнхенским диктатом у нее были отторгнуты значительные территории на севере, западе и юге. Расчлененная, лишенная оборонительных укреплений и важных промышленных районов, страна стала в военном и экономическом отношении нежизнеспособной. Наводненная гитлеровской агентурой, она доживала последние дни как независимое государство.
3 марта 1939 г. «Карл» прибыл на новую границу, откуда был доставлен в столицу. Деловым языком хорошо информированного человека он нарисовал картину надвигавшихся событий. Оккупация страны намечена на 15 марта; Богемию и Моравию займут четыре армейских корпуса (назвал имена командующих); в 9.00 войска вступят в Прагу. Одновременно будет провозглашена «независимость» Словакии. Операцию осуществят под видом «мирной акции в целях установления порядка». Поскольку сопротивления не ожидается, мобилизация в Германии проводиться не будет.
Один из сверхсекретных документов, предоставленных «Карлом» для ознакомления в оригинале, явился своего рода сюрпризом. Это было предписание гестапо проникнуть в Чехословакию вместе с вступавшими войсками и немедленно арестовать сотрудников ее разведки, подвергнуть их «самому строгому» допросу для выявления действовавших на территории рейха агентов.
Каким образом этот документ попал в руки такого сравнительно скромного сотрудника абвера, как «Карл»? (По мнению пражской разведки, он имел ранг капитана.) Секретный приказ естественнее было бы обнаружить на столе у Канариса. Не по его ли поручению действовал «Карл»?
– Что вы намерены делать? – поинтересовался «Карл». Несмотря на несколько лет «сотрудничества» с чехословацкой, разведкой, он так и не назвал своего настоящего имени.
– Кое-что мы подготовили, – уклончиво ответил Моравек.
Вы собираетесь, должно быть, перебраться в одну из западных держав. В этом случае, – посоветовал «А-54», – не выбирайте Францию. Но независимо от того, куда вы переедете, я сумею восстановить с вами контакт и буду продолжать работу… (Снова – рука Канариса?)
Моравек назвал два явочных адреса: в Швейцарии и Голландии, хотя не надеялся, что «Карл» ими воспользуется. Прощаясь, «А-54» просил проследить, чтобы его досье не попало в руки германских властей. В ответ заверили, что необходимые меры предосторожности уже приняты.
У шефа чехословацкой разведки еще оставались какие-то иллюзии в отношении позиции Англии. В мемуарах он признает, что немедленно передал полученную информацию сотруднику Интеллидженс сервис, майору Гибсону, который постоянно находился в Праге и поддерживал контакт с Моравеком. Не похлопочет ли он в Лондоне, с тем чтобы правительство Великобритании предотвратило нацистское вторжение? Гибсон обещал помочь. «Позже он сообщил мне содержание ответа, – пишет Моравек. – Английское правительство предприняло соответствующий демарш через своего посла в Берлине сэра Невиля Гендерсона, но он был грубо отклонен». Моравеку, таким образом, давалось понять, что Англия ровным счетом ничего делать не намерена.
Поздно вечером 13 марта в гараж генерального штаба в Праге, в котором размещалось управление разведки, въехала темная, ничем не примечательная легковая машина. Водитель, майор Гибсон, оставался за рулем, пока офицеры, пользуясь внутренним ходом, грузили брезентовые мешки с документами. После этого, не привлекая внимания, драгоценный груз быстро перевезли в английское посольство. Моравек решил передислоцироваться в Лондон, и по договоренности, достигнутой через Гибсона, секретные архивы были пересланы туда дипломатической почтой.
Около полудня 14 марта небольшой голландский пассажирский самолет приземлился на аэродроме близ Праги. Вскоре одиннадцать офицеров разведки покинули здание генерального штаба. Зная, что все входы и выходы находятся под тайным наблюдением гитлеровских агентов, они разбились на группы и разъехались на машинах в разных направлениях, а встретились на аэродроме. Дежурные на таможенном контроле, знавшие их в лицо, не стали досматривать туго набитые портфели. Невзирая на плохую погоду, самолет через Амстердам благополучно доставил их в Лондон. Вездесущие журналисты, однако, что-то пронюхали. «Таинственный самолет прибыл в Кройдон»[26] – сообщили на следующий день английские газеты.
События в Чехословакии развернулись в соответствии со сценарием, сообщенным «А-54». Печать и радио рейха вновь подняли шумную кампанию по поводу «жестокостей» в отношении проживающих в
