заканчивая небесно-голубым, подпоясанные черными кушаками, выстроились на арене и гуськом направились за организаторами в угол зала, где располагался первый сектор. Кто-то был босоног, другие имели сандалии. Большинство молчало, но кое-кто весело переговаривался.
В восемь часов сорок пять минут утра наконец прозвучало имя Деккера. К этому времени бои уже вовсю велись в первых двух секторах. У врачей появилась куча работы. Было много травмированных, над которыми, словно пчелы, вились медсестры. Троих каратистов нужно было вынести из зала на носилках.
Деккеру надо было идти в третий сектор.
Он глубоко вздохнул, успокаивая себя. Услышав свое имя, он завязал на голове хачимаки Мичи, зажал в руках наколенник и бинты и спустился по проходу в зал. Пристроившись к своей шеренге, он услышал в динамике голос:
— А теперь зачитываю список имен тех участников, которые должны будут пройти в последний сектор, сектор номер четыре! Он находится справа от вас, за третьим сектором. Робби Эмброуз!..
Деккер опустил голову и пошел туда, куда его вели.
Спарроухоук был пьян. Его горло было опалено слишком большим количеством турецких сигарет. Теперь он жалел и о том, что принял таблетки от бессонницы. От них был вред. Таблетки, джин, коньяк, курево — неудивительно, что у него так крутит в животе.
Смерть Юнити теперь представлялась ему продолжением жесткой и неумолимой логики судьбы, очередным звеном цепи разрушения, которая тянулась в его жизни с того самого момента, когда он познакомился в Сайгоне с Робби. Это было шесть лет назад. Теперь эта цепь совершила полный оборот.
Вместе с Валерией Спарроухоук сидел на самом верхнем ряду заполненных до предела трибун «Арен де Спор». Его раздирали противоречивые чувства. То он испытывал желание увидеть, как Робби умрет, то его посещала какая-то странная надежда на то, что он выживет.
Робби. Сын. Убийца жены. Верный брат по оружию, который спас мне жизнь в Сайгоне. Он стал муссером, полицейским информатором. Чтобы избежать тюрьмы, а, может быть, и электрического стула за то, что он убил, бог знает сколько, невинных женщин! Робби, которому я доверялся полностью. Которого я едва не предал. Который узнал о моем надвигающемся предательстве и нанес упреждающий удар. Расчет его был удивительно хладнокровен и жесток. Он убил не меня, а то, что мне было дороже всего в жизни — жену...
Когда стало совершенно ясно, что в финале встретятся именно Деккер и Робби, Спарроухоук позвонил в Париж Дитеру и распорядился заказать ему билет.
— Два билета, — поправила его Валерия, которая в тот момент находилась в кабинете отца. — Это была моя мама.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Напарница Мэнни сказала мне, что у Деккера есть свои основания для встречи с Робби в процессе этого турнира. Думаю, тебе кое-что известно об этом. Я хочу, чтобы ты мне обо всем рассказал.
Во время полета на «Конкорде» из Нью-Йорка в Париж Спарроухоук рассказал своей дочери обо всем. Он опустил только упоминание о своем соучастии в убийстве Мичи.
Валерия сказала:
— А глава федеральной оперативной группы знает об этом?
— Еще как знает. Но Робби не будет привлечен к суду ни по одному из этих преступлений. Понимаешь, он представляет для полицейских слишком большую ценность. Его хотят использовать в деле против «Менеджмент Системс Консалтантс» и Дента. Это сенатор такой. Терри Дент. Ну, и против меня, разумеется.
У Валерии было такое выражение на лице, что Спарроухоук едва не расслабился и не рассказал ей всю подноготную. Однако, ему хватило сил промолчать. А она проговорила:
— Единственный человек, который может разобраться с Робби, — по-мужски разобраться, я имею в виду, — это Мэнни Деккер. Иначе смерть мамы...
Она отвернулась к иллюминатору и прижала кулачок к губам.
Спарроухоук дотянулся до стакана с Джином и тоже стал смотреть на заоблачное небо.
Находившиеся на «Арен де Спор» многочисленные зрители шумели и рукоплескали. Валерия взяла отца за левую руку и куда-то стала ему показывать. Спарроухоук посмотрел туда и кивнул. Под ними, по проходу, который тянулся из раздевалок к высокой платформе в центре зала, неторопливо вышагивали четверо каратистов. Зрители бесновались от восторга, фотографы и телеоператоры старались подкрасться к избранным бойцам поближе. Многочисленная охрана пресекала все попытки соприкосновения массы людей с каратистами. Кто кинул на них сверху розы...
Деккер и Робби вышли в полуфинал. В соперники Деккеру был назначен мощный и одновременно длинноногий немец, в то время как Робби должен был драться с человеком, которого называли фаворитом турнира. Это был японец, техника которого отличалась невероятной точностью и была удивительно окрестной.
Валерия сильно сжимала руку Спарроухоука, даже не замечая этого. Она не отрывала глаз от четырех бойцов, которые остановились перед столом организаторов и судей. Спарроухоук же видел сейчас только Юнити. Сморгнув слезы с ресниц, он поднял глаза на стеклянно-стальной потолок-свод зала и спросил у бога: кто сегодня из них умрет?..
Ле Клер вместе с тремя членами федеральной оперативной группы сидел в первом ряду. Сейчас он весь подался вперед и впился глазами в высокого немца, подбиравшегося к Деккеру.
Матч должен был длиться строго четыре минуты. Для победы нужно было набрать три очка.
Сейчас счет был равный: два очка на два очка.
Немец, отличавшийся большой силой и скоростью маневра, показал себя с самой лучшей стороны в атаке. Его коньком были удары ногами в голову противника в прыжке с разворотами. На этом он и заработал свои два очка. К сожалению для Деккера, немец не придавал особого значения неконтактному статусу турнира. Уже два раза со времени начала поединка немец провел самый что ни на есть контактный удар, вызвавший у Деккера кровотечение, и не понес за это никакого наказания.
Немец любил «играть в собачки». Каждому удару предшествовала череда ужимок и обманок. То опустит одно плечо, пуская противника по ложному следу. То сделает финт головой, то взмахнет рукой, то сделает прямой выпад без удара. Он выполнял все свои маневры быстро и эффектно. На Ле Клера это произвело глубокое впечатление.
Впрочем, Деккер производил на своего бывшего начальника еще большее впечатление. Детектив был, определенно, травмирован. Он прихрамывал. Правая лодыжка у него была схвачена эластичным бинтом, как и обе руки. На его ги была ясно заметна кровь. Кроме того Ле Клер знал о его изначально поврежденном колене. Тем не менее Деккер вел бой умело с поразительным хладнокровием. В его арсенале было два главных вида оружия: махи ногами и быстрые руки. Дважды он укладывал немца спиной на деревянный помост мощными ударами ноги. Происходило это так. Деккер проводил атаку. Немец высоко подлетал в воздух и плашмя падал на помост. Деккер тут же подскакивал к нему и добавлял несколько тычков в голову и корпус. Господин Манфред знал свое дело и был в нем хорош. Может быть, слишком
