недавнего времени вы получали через мистера Сержа Кутэна и Ханако Ватанабэ. В доказательство того, что я и есть тот человек, могу привести свою осведомленность о вашей книге, вы пишите ее о группе «Мудзин» и Уоррене Ганисе, а пишите потому, что речь идет об убийстве вашей жены Ганисом. Я знаю также, что последняя информация, которую вы получили от Сержа Кутэна, касалась убийства капитана Осимы в июле 1947 года.
После убийства Сержа Кутэна и похищения Ханако Ватанабэ я вынужден обратиться к вам прямо — с большим риском для себя, пожалуйста, поймите. Письмо я отправляю из Цюриха для секретности и никакую личную информацию обо мне извлечь из него невозможно. Я специально за этим слежу.'
Ковидак подумал: ошибаешься, приятель, кое-что я о тебе знаю. Ты японец, ты приехал в Цюрих с распорядителями из «Мудзин», вы там завершаете сделку, приобретение старейшего универсального магазина. Я знаю, что в тебе много ненависти, ты хочешь свалить своих. О, кое-что я о тебе знаю…
'У меня для вас есть некоторые правды, м-р лорд Ковидак. Я говорю, что Сержа Кутэна убили, и так и есть, хотя он жив, потому что его мозг умер от яда и никогда не будет радоваться жизни. Это сделал Виктор Полтава, наемный убийца, известный как Они. Полтава также похитил Ханако Ватанабэ, невесту Кутэна, ее сейчас можно найти в Бангкоке, в баре под названием «Стэкс» на Патпонг-роуд, хозяин бара бывший главстаршина американского флота Тайрон Брайс. Сделано это по приказу Рэйко Гэннаи. Она знала о м-ре Кутэне и мисс Ватанабэ, знает и о вашей книге. Рэйко Гэннаи защищает свое положение в «Мудзин» и защищает Уоррена Ганиса.
У мисс Ватанабэ очень печальная судьба. Она вынуждена работать проституткой, потому что ее приучили к героину. Рэйко Гэннаи делает это с женами в «Мудзин», которые вызывают ее гнев, и отправляет в бордели Таиланда, Гонконга, Тайваня и Филиппин, и всегда женщин заставляют употреблять героин и быть проститутками. Нужно, чтобы кто-нибудь посетил бар «Стэкс» и увидел там Ханако Ватанабэ. На ней серебряная маска лисы.
Пожалуйста, знайте, скоро я дам вам физические доказательства того, что Уоррен Ганис убил вашу жену. Доказательства будут окончательные и вам больше ничего не понадобится для осуществления вашей мести. Позвольте сказать, что эти доказательства важны, так как они станут последними фрагментами головоломки, к тому времени игра будет закончена и я уже сделаю то, что решил сделать. Рэйко Геннаи и Уоррен Ганис после этих доказательств станут бывшими людьми. Я пользуюсь этим случаем и предупреждаю, что Полтава собирается уничтожить вас и других людей на Западе, вы должны быть осторожны.
Аикути.'
С письмом в руке, Ковидак покусывал дужку очков и думал — вот уж это неожиданность, есть о чем подумать, а что же с этим делать-то, а? Он был взволнован, встревожен. Очень хотелось знать, что же это за физические доказательства, обещанные Аикути — ну и страх, конечно, появился из-за возможного визита Полтавы.
Верил ли он содержанию письма? Инстинкт подсказывал верить каждому слову. Более того, внутренний голос криком приказывал каждому слову верить… Рэйко Гэннаи уже доводилось убивать. Нет причин, почему бы она не стала убивать, а ведь речь идет о целом царстве. Да, Аикути говорил правду. Достаточным доказательством было уже его упоминание об убийстве Осимы, а существование Виктора Полтавы — акт неоспоримый.
Ковидак отбросил свои очки на стол. Ужасно, что так получилось с Сержем. Ковидак знал его с самого раннего детства. Гостил в его домах в Париже и Довиле, молодой человек ему нравился, хотя вообще-то Ковидак французов не любил.
Ханако… Просто отвратительно, как поступила с ней Императрица. Ковидак позаботится, чтобы британское посольство в Бангкоке занялось делом о похищении Ханако. И неплохо будет еще позвонить утром в МИ-15 и лондонскую полицию, они скорее разберутся с Они, чем местные амершэмские констебли.
С самого утра. МИ-15 и лондонская полиция. Пусть скажут Ковидаку, что делать в ожидании демона.
Эдвин Друд вдруг поднял голову — он ел персики со сливками на столе — уставился в открытое окно, потом выгнул спину, хвост выставив как ручку метлы. Он зашипел в направлении окна. Ну и ну. Что случилось с животным? У Друди уши прижались к черепу… Ковидак никогда не видел своего кота таким встревоженным, в столь напряженной позе обороны.
Что-то влетело в окно, темный предмет, упавший в нескольких футах от стола. Маленький, покрытый пылью, размером с книгу. Книга. Ковидак поднялся со своего тронного кресла, взял книгу в руки. Матерь Божья. Это молитвенник, который был похоронен вместе с Касс. Какой-то подонок осквернил ее могилу. Выкопал гроб и…
Ковидак весь кипел. Его душила ярость. Такая подлость не останется безнаказанной. Сам он и накажет преступника, вот как перед Богом. К черту нормы цивилизованного поведения, он другую щеку не подставит. От перевозбуждения Ковидаку не хватало воздуха. Он был вынужден сделать несколько глубоких вдохов и только тогда к нему вернулся голос.
— Мерзавец! Грязная сволочь, кто бы ты ни был! — прокричал старик в открытое окно.
За окном кто-то рассмеялся.
Ковидак сморгнул слезы. Огляделся по сторонам в поисках своей трости из кости кита — тяжелая трость, можно проломить череп человеку, что он и собирался сейчас сделать.
Звуки бьющегося стекла. Где-то сзади Ковидак увидел, как еще один маленький темный предмет влетает в разбитое окно и падает на кровать. Он поспешил туда, прижимая молитвенник к груди.
На кровати лежал полурассыпавшийся томик стихов Браунинга, который он положил в гроб Касс.
Он сел на кровать и заплакал, даже не пытаясь сдержать печаль и тоску. Кошмар. Вот что это такое, жуткий кошмар, и он желал всем сердцем поскорее проснуться. Но, черт возьми, зол он был беспредельно, поэтому решительно встал, готовый выйти наружу и расправиться с гадиной, которая делает такие невыразимые вещи.
Разбилось стекло в кухне. Он побежал туда, с книгами в руках, и увидел нечто очень странное. Даже невероятное. Исчадье ада, а как же еще назвать человека, делающего такие вещи, выбило все стекло из одной рамы и сейчас проталкивало вовнутрь грязную обесцвеченную простыню. Какой ужас…
Простыня сшибла герань в горшке с подоконника, та в свою очередь перебила грязные тарелки и чашки, и вот уже простыня преодолела окно целиком и накрыла кухонную раковину, скрывая герань, посуду и краны. Ковидак не мог понять, что он такое видит, но через несколько мгновений понял, и когда он понял, что смотрит не на простыню, а на полуистлевшее свадебное платье Касс, то в отчаянии рухнул на колени.
Ковидак потянулся к платью, и тут погас свет, а переднюю дверь вышибли ударом ноги — стукнувшись о стену, дверь заодно разбила зеркало, а Ковидак, до безумия испуганный этими звуками, отшатнулся спиною на раковину, прокричав дрожащим голосом:
— Кто там? Я говорю — кто там?
Никакого ответа. И никто не вошел в дверь. Он опять сморгнул слезы, гнев еще бушевал в нем, но рос и ужас перед происходящим.
— Кто там?
