Женщина, которая объяснялась с Содалом, подошла, взяла тыкву с пищей и отнесла ее своему господину. Она начала кормить его, засовывая руку с пищей прямо ему в рот. Он ел, громко чавкая, с явным удовольствием, прерываясь только, чтобы попить воды.
– Да кто вы все такие? Откуда вы пришли? Как вы исчезаете? – спросила Яттмур.
Жуя, Содал Ие ответил:
– Кое-что я могу тебе рассказать, а могу и не рассказывать. Да будет тебе известно, что только эта немая женщина может «исчезать», как ты говоришь. Помолчи. Дай мне поесть.
Наконец, трапеза была окончена.
Но дне тыквы остались крохи – пища для трех несчастных людей. Женщины забрали тыкву, отошли в сторону и накормили сгорбленного мужчину, который по-прежнему держал руки над головой.
– Теперь я готов выслушать твой рассказ, – объявил Содал Ие, – и сделать что-нибудь, чтобы тебе помочь, если, конечно, это возможно. Знай, что я – представитель самой мудрой расы на этой планете. Подобные мне населяют огромные моря и большую часть такого менее интересного жизненного пространства, как Земля. Я – пророк, Содал, обладающий высшими знаниями, но я снизойду до тебя и помогу, если сочту твой случай достаточно интересным.
– Гордость твоя – достойна восхищения, – сказала Яттмур.
– Ах, что такое гордость, когда гибнет Земля? Начинай свое повествование, женщина, если ты вообще собираешься рассказывать мне его.
24
Яттмур хотела поведать Содалу Ие только о том, что произошло с Грэном. Но так как она не умела говорить о чем-то конкретном, она подробно изложила ему историю своей жизни; о своем детстве в племени пастухов, которые жили в лесу на склоне Черного Рта. Рассказала о том, как к ним пришли Грэн и его женщина, Пойли; о том, как она погибла и что с ними случилось потом, и, наконец, о том, как они оказались на Большом Склоне. В заключение она остановилась на рождении ребенка, и на том, что Ларэну угрожает морэл.
Во время ее рассказа Содал Ие неподвижно лежал на камне и, казалось, ему абсолютно безразлично то, о чем ему говорят. Рядом с ним, безучастные ко всему, что их окружает, на траве лежали женщины из племени араблеров, и стоял, держа руки над головой, носильщик. Содал Ие забыл о них. Его взгляд блуждал где-то в небесах.
Наконец он произнес:
– Твой случай очень любопытен. Я слышал подробности многих интересных жизней, но ни одна из них не похожа на твою. Собирая их воедино, синтезируя при помощи моего разума, я могу сконструировать реальную картину этого мира на последних стадиях его существования.
В ярости Яттмур вскочила.
– Я вот сейчас возьму и сброшу тебя с твоего насеста, болтливая рыбина!
– воскликнула она. – И это все, что ты можешь сказать взамен обещанной помощи?!
– О, я могу сказать еще кое-что, маленький человек! Но твоя проблема настолько проста, что для меня ее вообще не существует. Я встречал этих морэлов и раньше. И хотя они – умные существа, у них есть несколько уязвимых мест, которые легко может определить любой с моим уровнем умственного развития.
– Пожалуйста, скажи, что ты можешь предложить?
– У меня только одно предложение: отдай ребенка своему мужчине.
– Этого я сделать не могу!
– Ха-ха, но ты должна сделать это. Не уходи. Подойди поближе, и я объясню тебе, почему ты должна это сделать.
План Содала ей не понравился. Но за его самодовольством и помпезностью угадывалась огромная сила. Кроме того, уже одно его присутствие – фактор устрашающий; а то, как он выговаривал слова, делало их неоспоримыми, и поэтому Яттмур согласилась.
– Но я не хочу возвращаться к нему в пещеру, – сказала она.
– Пусть за ним сходят тамми, – приказал Содал. – И поторопись. Мною движет провидение. И в настоящее время у меня слишком много дел, чтобы тратить на тебя время.
Прогремел раскат грома, словно кто-то могущественный подтвердил правоту его слов. Яттмур с тревогой посмотрела на солнце с огненным крылом, и пошла говорить с тамми.
Они лежали, удобно устроившись и переговариваясь между собой. Когда женщина вошла, один из них взял горсть земли и мелких камней и бросил в нее.
– Больше не приходи в нашу пещеру, никогда не приходи, мы не хотим тебя больше видеть, жестокая женщина! Ты дружишь с этим Рыбным человеком, которого несут, а мы не хотим с ним дружить. Мы не хотим, чтобы ты приходила к нам в пещеру. Мы попросим добрых горцев, и они загрызут тебя.
Яттмур остановилась. Злость, сожаление, опасение пронзили ее, но она сказала ровным голосом:
– Если вы так думаете, то ваши беды – только начинаются. Вы знаете, что я всегда хотела быть вашим другом.
– Все наши беды – из-за тебя! Уходи отсюда!
Она отвернулась. Идя к пещере Грэна, она слышала, как тамми кричали ей вслед, но она не могла понять: ругают они ее или просят вернуться. Сверкнула молния. Малыш заворочался у нее на руках.
– Лежи спокойно, – резко сказала она. – Он не причинит тебе зла.
Грэн лежал там же, где она застала его в последний раз. В свете молнии она увидела коричневую маску и под ней – глаза. Яттмур почувствовала, что он смотрит на нее.
– Грэн!
Он не пошевелился и не сказал ни слова. Дрожа от напряжения, разрываемая любовью и ненавистью одновременно, она нерешительно пошла вперед. Когда еще раз сверкнула молния, она махнула рукой перед лицом, словно отгоняя ее.
– Грэн, если тебе нужен ребенок, ты можешь взять его.
Он пошевелился.
– Иди и возьми его; здесь слишком темно.
Сказав это, Яттмур ушла. К горлу подступил ком при мысли о том, как сурова жизнь.
Она тяжело села, прислонившись спиной к камню, положив Ларэна на колени.
Через какое-то время из пещеры вышел Грэн. Медленно двигаясь на полусогнутых ногах, он наконец приблизился к ней. Яттмур вся покрылась холодным липким потом. Боясь увидеть коричневый нарост на его лице, она закрыла глаза, и открыла их только тогда, когда поняла, что Грэн совсем рядом. Он стоял, склонившись над ней и ребенком. Ларэн забулькал от удовольствия и вытянул ручонки.
– Хороший мальчик, – сказал Грэн чужим голосом. – Ты будешь совершенно другим ребенком, чудо-ребенком, и я никогда не покину тебя.
Яттмур дрожала так сильно, что не могла держать ребенка. А Грэн, опустившись на колени, склонился ниже. Он был так близко от нее, что она почувствовала резкий неприятный залах, который исходил от него. Сквозь дрожащие ресницы своих полуприкрытых глаз она увидела, как зашевелился грибок на его лице.
Он навис над головой Ларэна, готовый упасть. Сейчас Яттмур видела только его, похожего на пористую губку, большой камень и Одну из пустых тыкв. Она дышала, отрывисто вскрикивая. Ларэн начал плакать. И опять грибок зашевелился над лицом малыша, медленно, словно застывшая каша.
– Давай! – крикнул Содал Ие голосом, который мгновенно вывел Яттмур из состояния оцепенения. Молниеносным движением она вскинула перед собой пустую тыкву, закрыв ею Ларэна и перехватив в полете морэла, выполнив таким образом план, предложенный Содалом. Грэн рванулся в сторону, и она увидела его искаженное гримасой боли лицо. У Яттмур потемнело в глазах. Она услышала чей то крик, как потом оказалось – свой собственный, и потеряла сознание.
