свидетельствовал о страхе и боли.
— У меня не та должность, чтобы узнавать секреты, — протестовал виллип. — Я всего лишь сопровождаю Волама Тсера и записываю его замечания и интервью.
Голос Вики превратился в сладкое мурлыканье. Она надеялась, что виллип передаст и тон, и оттенок. Этот голос возбуждал мужчин, заставлял их желать ее, и осознание того, что этого человека будет мучить желание, забавляло Вики.
— Ты познакомишься с Данни Куи. Станешь ее другом. Ее любовником, если ты на это способен. Убеди ее, что тебе можно доверять. Вызовись выполнять дополнительные обязанности, когда Тсер тебя не использует. Ты можешь делать мелкий ремонт электроники, не так ли?
Голос Тама был полон боли: — Да.
— Найди работу, связанную с этим. Вставляй записывающие устройства или передатчики в аппаратуру, которая будет отправляться в критически важные места. Йелла Вессири достаточно хороша, чтобы найти все, что ты установишь, поэтому не пытайся снимать с этих устройств информацию; вместо этого оставляй им улики, чтобы подозрение пало на людей в их командной структуре — на того, кому Антиллес и Скайуокер не вполне доверяют. Вызови паранойю. Ты понял?
— Понял.
— Докажи это, простофиля.
Вики погладила виллип, и он сжался, оборвав связь.
Она вздохнула и выпрямилась. Еще не заживщая кожа на спине запротестовала, но Вики не позволила этой маленькой боли отразиться на своем лице. Она развернулась — шарообразный предмет, служивший ей стулом, подстроился под ее новую позу — и посмотрела на своего собственного хозяина.
Он носил набедренную повязку воина и в руке держал змеежезл. У него был расплющен нос — на удивление симметричное увечье для йуужань-вонга, — и отсутствовала правая верхняя часть губы, обнажая зубы. Кожа его была обильно украшена татуировками.
Но самым выдающимся его увечьем был простой, похожий на морщину шрам. По большей части он был яростно-красным, иногда становясь грязно-коричневым, и резко вдавался в его кожу. Шрам начинался на макушке его лысой головы, разрезал его правую щеку до подбородка и шел по другой стороне, затем опять поворачивал вниз, не доходя до левого глаза. Он продолжался вниз по шее и прорезал грудь взад и вперед, прежде чем исчезнуть под доспехами. Затем он появлялся опять на правом бедре и заканчивался кольцом вокруг колена. Должно быть, шрам был одним из самых ранних украшений воина, поскольку его татуировки шли параллельно ему и нигде его не пересекали.
Его имя было Денуа Ку, и из нескольких слов, которыми она с ним обменялась, Вики узнала, что воин понятия не имеет о разведывательных операциях. Он был здесь, чтобы сторожить ее, а не помогать ей в работе. Вики улыбнулась ему одновременно презрительно и насмешливо.
— Сделано, — сказала она.
— Тогда ты вернешься в свое жилище.
В его голосе прозвучало ответное презрение — даже через тизовирм, йуужань-вонгский органический транслятор, имплантированный в ее ухо.
— Я устала от своего жилища. Я выполняю получасовую работу, управляя этим идиотом- оперативником, и провожу остальную часть дня в комнате, которая воняет, как полуприготовленное кушанье из банты. Я хочу что-то делать.
Денуа Ку не сказал ничего. Вики решила, что это добрый знак. Если бы у него был строгий приказ держать ее в том жилище, он бы немедленно приказал ей отправляться туда. Но он также не собирался предлагать ей никакого развлечения; ей придется самой найти себе занятие.
Вики знала, что вонги никогда не согласятся на времяпрепровождение, при котором она будет ошиваться около космических кораблей или тренирующихся пилотов, так что ей придется найти иной способ проникнуть в другие части корабля-мира, в места, где она сможет встретить других йуужань-вонгов — или даже кого-нибудь из их пленников.
— Я хочу узнать, как выращиваются кораллы-прыгуны, дома и панцири. Как выращивается все. Я подозреваю, что мне нужно будет что-то уметь, когда йуужань-вонги подчинят себе все и больше не будут нуждаться в разведслужбе.
Денуа Ку не ответил, и она продолжила: — Передай мою просьбу военачальнику. Я полагаю, он согласится.
Был «час пожирателей гноя», как называл его Цавонг Ла — час, когда он позволял посетителям являться к нему с различными делами, час, в течение которого он разгребал мелкие затруднения своих посетителей, чтобы они не скапливались подобно грязи. Таким образом он отвлекался от привычных мыслей, когда они начинали постоянно вертеться вокруг проблем с его новой рукой.
Пришел воин Денуа Ку с просьбой Вики Шеш. Цавонг Ла разрешил. Эта женщина никогда не оставит свои манипуляции и попытки изучить полезное ремесло.
Следующим в маленькой приемной дожидался Маал Ла, его родич и один из лучших военных консультантов. Черты Маала Ла были на удивление правильными, его челюсть оставалась целой, однако лицо его было тщательно украшено красными и синими выемками.
— Да, мой слуга? — спросил военачальник.
— Я узнал любопытную вещь, — сказал Маал Ла. — Флот неверных, который занял Борлейас, до сих пор не начал отступление. Уцелевшие воины домена Краал сообщают, что штукоделы окапываются, как будто готовятся к осаде.
— В этом мало смысла с военной точки зрения, — ответил военачальник. — Они не могут надеятся удержать планету. Они не могут надеятся на подмогу.
Он обдумал вопрос.
— Пошли на их уничтожение флот Вирпуука Ча. Домен Краал презирает домен Ча; если они окажутся в долгу перед Ча, это будет дополнительным наказанием за то, что не удержали Борлейас, как должны были.
— Да, военачальник.
— Что-нибудь еще?
— Нет, военачальник.
Маал Ла ушел.
Следующим, кто ожидал аудиенции, оказался Такхафф Уул, жрец. Занимая высокое положение в ордене Йун-Йуужаня, великого бога йуужань-вонгов, Такхафф Уул был необычно молод для своего сана; другие в его возрасте служили в этой секте низшими жрецами, прислужниками и помощниками старших жрецов, в то время как он уже являлся уважаемым толкователем божественной воли. Его татуировки не представляли собой геометрические узоры или преувеличенные дефекты; узоры эти состояли из зрачков, маленьких когтистых рук и щупалец, все они были выполнены детально и реалистично, как будто показывая, что он за свою короткую жизнь получил десятки имплантантов. Жрец склонился перед военачальником.
— Говори, — молвил Цавонг Ла.
Такхафф Уул выпрямился.
— Моя речь не к месту, — сказал он, — в обход высокого жреца, который должен принести слова прямо в ваши уши, поэтому я приготовился умереть, если мои слова вызовут ваше недовольство.
— Ты всегда должен быть готов умереть, — сказал Цавонг Ла. — Ты не должен пытаться предсказать, когда твои слова вызовут мое недовольство.
— Да, военачальник.
— Говори, чего хочешь.
— То, что я говорю — не мое желание, но воля Создателя, Йун-Йуужаня. Его видение, данное мне во сне прошлой ночью, натолкнуло меня на мысль о вас и о вашей… скорби.
Цавонг Ла поднял лапу раданка и взглянул на ее хватательные пальцы. Этой конечностью можно было разорвать горло йуужань-вонгского воина… при условии, что конечность не оторвется от такого усилия.
— Что же он сказал обо мне?
