Пилоты эскадрильи Двойных Солнц вылезли из своих «иксокрылов», «Е-крылов» и одного «когтелета». Обмениваясь шутками и впечатлениями, они двинулись через ангар для спецопераций к главному зданию, счастливые, что вернулись с задания без потерь. Сегодня они отконвоировали в космос топорные «труболеты» операции «Звездный копьем»т', сопроводили их на строго выверенные позиции, их пилоты выполнили несколько тестов, и все целые и невредимые вернулись домой. Рядом крутились кораллы-прыгуны, пытаясь разглядеть, что они делают, но не атаковали… похоже, они наблюдали за маневрами кораблей «Звездного копьем»та', но были пока не готовы на них напасть. Можно было поспорить, что, каким бы медлительным и осторожным ни был новый йуужань-вонгский командующий, он скоро что-нибудь предпримет против «Копьем»та'.
Джайна задержалась в посадочной зоне, чтобы немного дистанцироваться от своих пилотов. Богине не подобает болтать со своими слугами, сказала она себе. А голос глубоко в ее сознании — голос, к которому она прислушивалась, когда поблизости не было других джедаев, — прошептал: «И обреченная не должна слишком сближаться с людьми, которые будут горевать, когда ее не станет».
Она прислонилась к «иксокрылу», не обращая внимания на голоса механиков, копошащихся вокруг.
Было что-то у нее внутри, что-то чужеродное, от чего ей не суждено было избавиться. То была холодная ненависть к врагу. Возможно, она была с ней с самого начала йуужань-вонгского вторжения, после смерти Чубакки и после того, что случилось потом с ее отцом и ее семьей, но полностью Джайна осознала это, лишь когда погиб Энакин. Но вот появился два дня назад корабль-мир, была сделана попытка обрушить невинных в атмосферу Борлейас — и в Джайне снова начала расти ненависть.
Но ненависть ни к чему не приведет. Она не для джедая. И она тем более бессмысленна для той, кто вряд ли долго проживет на этой войне, имея столько врагов; Джайне было некогда тратить время на ненависть, существовали дела поважнее.
С другой стороны, ненависть могла оказаться полезной для летчикаистребителя; она позволяла оставаться собранной, придавала сил в бою.
Но все равно это было чувство, причем болезненное. Джайна не хотела его. Ей оно было не нужно. Она загнала ненависть поглубже, придавив ее весом своей логики.
Пока Джайна успокаивала саму себя, открываясь Силе, она почувствовала знакомое, утешающее присутствие. То есть оно, по идее, должно было быть утешающим; оно излучало вокруг себя ауру утешения.
Джайна обернулась и увидела приближающуюся Тахирай. Джайна улыбнулась ей, хотя понимала, что улыбка получилась неуверенная.
Когда-то Тахирай была очень близка с Энакином, она даже могла однажды сама стать Соло. Теперь этого уже не случится, и Джайне иногда казалось, что Тахирай скоро убредет куда-нибудь, словно планета, которая вдруг освободилась от гравитации своего солнца. Джайна знала, что она должна бы о ней заботиться, но это значило положить еще одно чувство поверх всего того, от чего она пыталась избавиться. Приходилось поддерживать отношения, хотя Джайна считала, что лучше бы их сразу обрубить.
Одежда, руки и ноги Тахирай были заляпаны зеленым — следы от листьев и травы, решила Джайна.
— Ты была в патруле?
Тахирай кивнула: — Несколько часов играла в прятки с йуужань-вонгскими воинами. Правда, ни одного из них так и не увидела. Они-то, похоже, один раз меня заметили, потому что мне пришлось отбиваться от жука-пули. Когда я вернулась, то услышала, что твоя эскадрилья идет на посадку. Я подумала — может, ты захочешь поговорить.
— Нет-нет.
— Может, хочешь немного расслабиться? Тут ребята из Разбойного эскадрона переделали резервуар биореактора в горячую ванну. Они сейчас на патрулировании, так что ванна не охраняется…
Джайна покачала головой: — У меня нет времени. Сейчас иду на встречу с разведгруппой, с Призраками то есть. Будем обсуждать психологическую войну и Йун-Харлу, йуужань-вонгскую богиню- обманщицу. А потом нужно будет сделать еще кое-что такое, чего мне делать совсем не хочется.
— И что же?
— Поговорить с Кипом Дэрроном. Хочу передать ему эскадрилью Двойных Солнц.
— Ты только-только приняла командование, а уже хочешь от него отказаться?
— Всего на несколько недель, я надеюсь. Я отправляюсь на… ну, ты знаешь об экспедиции дяди Люка?
— Да.
— Я хочу напроситься с ними.
Несколько сикунд Тахирай молчала. Затем сказала: — Джайна, я не думаю, что это такая уж хорошая идея.
— Я так и знала, что все будут это говорить. Но папа с мамой думают, что Джесин…
У Джайны вдруг перехватило дыхание. Почему же так трудно произнести слово «жив»? Ответ пришел одновременно с вопросом: потому что она отчаянно хотела поверить в то, во что верила Лея, и не могла заставить себя сделать это. Она не могла позволить себе на что-то надеяться. У них с братом была связь через Силу, и эта связь давным-давно прервалась. Джесин умер, и тешить себя надеждами, что он спасся, значило обманывать саму себя, а в нынешнее время такой самообман мог оказаться роковым. Джайна сделала глубокий вдох и продолжила: — Они думают, что Джесин там. Я должна лететь туда… чтобы доказать, что он не там.
— Не делай этого, — тихо, но настойчиво сказала Тахирай.
— Я должна.
— Нет, не должна. По сути, очень вероятно, что из-за тебя Люка с Марой могут убить.
— Ты невысокого мнения о моем мастерстве.
— Высокого. — В голосе Тахирай не было ни извинения, ни раскаяния. — Но если бы все зависело от одного мастерства или мощи, ты бы попыталась послать Кипа Дэррона, не так ли?
— У Кипа не получилось бы. У них с Люком слишком много разногласий…
— Вот именно. Это я и имела в виду. Одного мастерства будет недостаточно.
— И что же еще нужно?
— Ну, тут еще это дело с двойней. Йуужань-вонги хотят заполучить и тебя, и Джесина, и, что бы они не задумали для вас, оно вряд будет к добру. — Тахирай на секунду отвернулась. — Джайна, стоит мне всего лишь подумать определенным образом, и я превращаюсь в йуужань-вонга — на столько времени, сколько могу выдержать. Это дело с близнецами — не случайное любопытство. Это одержимость. Там, где близнецы, глаза богов смотрят вниз. Близнецы искажают реальность вокруг себя. Они священны.
— Ну и что?
— Допустим, Джесин жив. Я надеюсь, что это так. Скажем, ты прилетаешь с мастером Скайуокером на Корускант. Тебя замечают, но сразу не хватают. Йуужань-вонги вдруг узнают, что оба близнеца на Корусканте. Чтобы найти Джайну Соло, они выделят намного больше ресурсов, чем для обнаружения группы диверсантов, даже если эти диверсанты — джиидаи, то есть джедаи. Так или не так?
— Ну… так. Но они могут меня и не узнать.
— Могут. Так ты рискнешь жизнями Люка и Мары, потому что «могут не узнать»?
В Джайне росло отчаяние. Это было похоже на один из тренировочных боев с дядей Люком, когда она только начинала учиться. Она теснила его, заставляла защищаться… а потом ей становилось ясно, что на самом деле его превосходящее мастерство превращало ее выпады в неуклюжие, неуравновешенные действия, ведущие к поражению.
Она проигрывала спор. Побеждала Тахирай, которая была не только младше ее на несколько лет, но и сама терзалась болью утраты Энакина.
— Люк и Мара не так близки к Джесину, как я. Я его близнец. — В глубине души Джайна знала, что это необоснованное утверждение, что Люк и Мара обладали достаточным мастерством, опытом и чувствительностью в Силе. Но именно это был ее главный аргумент, и она упрямо цеплялась за него.
— Поэтому вместо тебя полечу я.
— Ты?