понятно.
— Я знаю, — сказал Ведж. Он наклонился к дочерям и охватил обеих руками. — Но если вы улетите, я буду меньше о вас беспокоиться и смогу делать свою работу лучше.
— Мы о нем позаботимся, — говорил Маре и Люку Кам Солюсар. Но Мара, казалось, не слышала его; все ее внимание было приковано к малышу, которого она держала на руках. Мара что-то шептала мальчику, но Джайна, как ни старалась, не могла разобрать слов; ей подумалось, что Мара сейчас вообще не использует слов, общаясь с сыном напрямую через Силу. Люк обнимал их обоих, с восторгом разглядывая малыша.
На лице самой Мары не было ни тени той решительности и мрачного юмора, которые всегда ее отличали. Это была на то чтобы смягчившаяся Мара, а просто другая Мара, чьи взгляды и мысли были Джайне незнакомы. Джайна подумала о том, что же видит ребенок; может, для него это вроде оптической головоломки, смысл которой можно разглядеть, только если смотреть под определенным углом?
На миг Джайна почувствовала вспышку эмоций — своих собственных, а не Мары или ее малыша, но все равно они были ей незнакомы. «Зависть», решила она, когда чувства схлынули, но только кому она завидовала? Маре или ребенку?
— Привет, малышка. — Это был отец, наконец заметивший ее. — Ты пришла с нами попрощаться? Или будешь перекрывать наш курс?
— Э… я даже не знала, что вы улетаете. Я в главной летной группе.
Ведж неохотно оторвал от себя дочерей и выпрямился: — Джайна, это первая миссия, цель которой — увезти в новое безопасное место студентов-джедаев и детей некоторых граждан, включая моих. Хан, перекрывать ваш курс будут Невил и Корран.
— Проклятье. А я-то собирался дать своей дочери пару уроков пилотажа.
Джайна не повелась на приманку. Она пожала плечами: — Как-нибудь в другой раз.
С чрезвычайной мягкостью и неохотой, скрыть которую ей не удалось, Мара передала сына Люку. Она наклонилась, чтобы поцеловать Бена в лоб, повернулась. .. но недостаточно быстро, чтобы Джайна не заметила гримасу боли, на миг исказившую ее лицо. И быстро пошла к себе, размашисто шагая и как ни в чем ни бывало цокая каблуками, как будто не случилось ничего необычного.
— Идем, младшие кореллиане. — Хан вышел из толпы, на миг остановился и посмотрел через плечо. — Кто хочет прокатиться до «Тысячелетнего Сокола»?
— Я! — закричала Мири, стоявшая ближе Хану, чем сестра. Она запрыгнула Хану на спину; он сомкнул руки между ее коленями, чтобы она могла на нем держаться.
Хан хмуро взглянул на Ц-3ПО: — Идем, Золотник.
— Я так же готов к отправлению, как и в начале этой дискуссии, то есть уже четыре минуты тридцать восемь секунд.
— Нет, груда запчастей, я имею в виду — делай, как я. — Хан еще больше согнулся в своей странной позе.
— Как пожелаете, однако я не вижу, какой эффект… — Ц-3ПО наклонил голову, имитируя позу Хана, и громко охнул, когда Сайел, ухмыляясь, вскочила ему на спину.
— Вот так, — сказал Хан. — Сайел, не стесняйся, кнутом его — он упрямый и норовистый.
— Сэр, я протестую. Эти прилагательные не годятся для должного описания моего поведения…
Хан двинулся вперед по коридору; проходя мимо Джайны, он выкатил глаза: — Я должен был догадаться. Она тяжелая, как вампа!
— Неправда! — сказала Мири.
Они поехали дальше, за ними — Сайел верхом на Ц-3ПО. Джайна смотрела им вослед. Сколько раз она сама вот так ездила на отцовской спине! В последний раз… когда это было? Всего несколько лет назад. Он сказал тогда, что или она стала слишком большой, или его спина — слишком старой. Наверно, еще одна выдумка Хана Соло.
Толпа в коридоре начала расходиться; Лея пошла с Веджем и Йеллой в главный коридор, сказав: «Мне нужно поговорить о кое-каких дополнительных материалах». Следующим ушел Люк, держа Бена на руках и разговаривая с Камом и Тайонной.
Джайна осталась одна. Она пошла следом за Марой к двери квартиры Скайуокеров и постучала. Голос Мары произнес: «Войдите!», и Джайна вошла.
Мара стояла посреди главной комнаты. Вся мебель была расставлена вдоль стен, оставляя большое открытое пространство в середине — несомненно, это было место, где Мара и Люк упражнялись и медитировали. Похоже, Мара как раз приступила к упражнениям; она раскраснелась, волосы ее были слегка растрепаны.
— Похоже, настали плохие времена, — сказала Джайна. Она качнула головой в направлении коридора. — Я не знала, что здесь это все творится.
— Все в порядке. Студентов из академии джедаев перевозят в новое безопасное место. Они там будут в безопасности, пока «Искатель приключений» будет оставаться здесь. С ними уезжает Бен, детишки Веджа и малой Тарк. — Мара вздрогнула; она как будто собиралась добавить еще что-то, но больше не произнесла ни слова.
— Но ты-то в порядке?
— У меня такое чувство, будто вокруг не стало воздуха. Я прямо не могу дышать.
Эта внезапная откровенность, эта кажущаяся потеря Марой самоконтроля — все это пугало. Джайна попыталась найти какие-то слова, но быстро осознала смехотворность, тщетность своих усилий. Она просто ни с чем подобным раньше не сталкивалась.
Правда, она потеряла Энакина и Джесина, но это было не то же самое. С одной стороны, то были ее братья, а не сын; с другой — она потеряла их навеки. Джайна отбросила от себя эти мысли.
— Ты можешь уехать вместе с ним, — сказала она.
— Только не считай, что я об этом не думала. Что я не буду об этом думать до самого отлета твоих родителей. И даже после того. — Мара с усилием сглотнула. — Но моя работа здесь, моя экспедиция на Корускант — важнее, чем мои чувства. Если я не буду делать то, что должна делать, йуужань-вонги приблизятся еще на несколько шагов к тотальной победе. Когда-нибудь потом это станет важно, и для нас это может иметь разницу. Разница будет в том, будет ли у Бена галактика, в которой он сможет вырасти… или не будет. Если я сделаю то, что мне хочется, если я помчусь следом за твоим отцом, Бен может умереть. Или же он вырастет рабом йуужань-вонгов. Я не могу этого позволить.
Глаза Мары были закрыты, но она держала себя под контролем — по крайней мере, свое тело. Но обуздать ее страдание не могло ничто.
Джайна чувствовала его в Силе как поток боли, который мчался от Мары, как вода через снесенную плотину. Поток захлестнул Джайну, и она погрузилась в него…
… годы одиночества… космический холод в сердце… Рука Императора… отомсти за его смерть… потом Люк… вот во что превратилась месть… Бен такой маленький… такой маленький… неужели я тоже была такой маленькой… увижу ли я его снова… достойна ли я быть его матерью…
Джайна покачнулась, как от удара в солнечное сплетение, и попятилась к двери. Мара, казалось, даже не услышала — она сидела с закрытыми глазами, погруженная в свои мысли.
Джайна боролась с побуждением подойти к наставнице, обнять ее, утешить. Рано или поздно смерть заявит на нее, Джайну, свои права, как уже заявила на ее братьев. Будет лучше, если Мара улетит, приведя свои чувства в больший порядок. Уйдя, дав Маре возможность сосредоточиться на семье, Джайна помогла бы ей. Она шагнула к двери и вышла в коридор.
Дверь закрылась, но поток мыслей и эмоций Мары не исчез. Джайна пошла прочь, восстанавливая дыхание, но боль Мары по-прежнему пронизывала ее, смешиваясь с ее собственной болью от потери братьев, и ее сердце сжималось при мысли, что эта боль всегда будет с ней.
С каждым шагом Джайна чувствовала, что излучаемое Марой страдание ослабевает. Дойдя до конца коридора, где он пересекался с главным холлом, который вел в административный сектор, Джайна вновь стала сама собой… однако ее мысли и чувства вертелись, как тучи жуков-пираний на Явине-4.
Мысли Джайны все еще были в беспорядке, когда через несколько минут она принялось за предстартовую проверку своего «иксокрыла».
Повсюду вокруг нее в ангаре для спецопераций раздавался рев, грохот и визг моторов истребителей
