слишком короткий срок, чтобы довести его до безумия или нагнать такого страха, чтобы он навалил полные штаны. Ты просишь чересчур многого, Натан.
Йегал был в явном замешательстве, но он знал Натана и знал, что тот любой ценой постарается добиться своего.
— Послушай, — сказал Натан. — У нас нет другой возможности, кроме как действовать с предельной быстротой: в нашем распоряжении будет только ночь с восемнадцатого на девятнадцатое: днем девятнадцатого мы, должны будем вернуть его обратно.
— Я не смогу добиться признания, если у меня не будет свободы действий, — стоял на своем Йегал. Натан встал и начал расхаживать взад и вперед по ма ленькой комнате, чтото бормоча себе под нос. Достав сигарету, он повернулся к Йегалу:
— Извини, друг, но я должен идти.
— Но ты же просил помощи. Или ты думаешь, что справишься сам? — с надеждой в голосе спросил Йегал.
— Конечно, нет. Так легко ты от меня не отвертишься. Я хочу, чтобы ты пришел завтра днем с несколькими своими ребятами, — сказал он. Вы отправитесь в путешествие.
После ухода Йегала Натан позвонил Мусе.
— Надо поговорить, — сказал он с решимостью, которой в последнее время недоставало в его голосе. На тан переходил в наступление. До сих пор он вел себя как опытный наблюдатель, избегая прямого вмешательства в события, хотя и понимал, что оно необходимо. Но теперь наступило время действовать. Муса сразу уловил перемену в его тоне.
— Какие проблемы?
— Я собираюсь приступить к захвату, но мне не хва тает людей.
— Не думаю, что Амир может выделить тебе еще кого нибудь.
— Мне не нужны Амировы люди. Ты можешь выделить мне секретарей или мелких служащих из европейских посольств. Мне требуется подкрепление.
— Мы должны поговорить лично. И если твои доводы меня убедят, ты получишь все, что просишь. Жди меня через пару часов.
Глава 15
Халим отвез Елену и Назира в аэропорт Хеллиникон. Назир настоял, чтобы они поехали на взятой напрокат машине, а не на такси. Халим не понимал, какими со ображениями руководствуется Назир, но не стал спорить.
Назир, как обещал, вручил ему деньги и отдал очень четкие распоряжения о том, как должна будет действовать группа, когда все ее члены соберутся в Греции. Припарковав машину, Халим пошел помочь Назиру и Елене нести их багаж. До этого дня Халим только слышал об этой женщине, но, когда увидел ее, понял, почему Назир говорит о ней с таким восхищением. Она была просто красотка.
До отлета оставалось меньше тридцати минут. Большинство пассажиров летели транзитом из Хельсинки, это была туристическая группа, направлявшаяся на остров. Когда они подошли к сотрудникам безопасности, Назир повернулся к Халиму.
— Мой друг, — сказал он по-английски, хорошо понимая, что арабский язык мог бы насторожить всех не арабов, — тебе незачем ждать. Уезжай и проследи, чтобы все было в порядке. На всякий случай я позвоню тебе сегодня вечером из отеля.
При этих словах Елена скорчила гримаску.
— Я не уверена, мой сладкий, что у тебя будет время звонить сегодня вечером. Ты же обещал показать мне, на что ты… способен… ты знаешь. — И она нежно улыбнулась ему.
— Хорошо, моя любовь. — Он взял ее за руку и по вернулся к Халиму. — Если я позвоню тебе не сразу, — он подмигнул, не беспокойся.
Пройдя проверку, Назир направился прямо к выходу. Он не хотел стоять у всех на виду, зная, что о нем осведомлены некоторые разведывательные службы. Пока они стояли у выхода, ожидая начала посадки, он старался выглядеть как можно спокойнее. В пятнадцать тридцать дверь отворилась и была объявлена посадка. Стюард провел к трапу женщину в кресле-каталке и ее мужа, за ними двинулись остальные пассажиры. Вскоре они уже застегивали привязные ремни.
— Не люблю летать, — тихо сказал Назир Елене.
— Но у тебя такой вид, будто ты вообще ничего не боишься, — сказала она.
— А я и не говорю, что боюсь. Просто не люблю.
Как только самолет набрал высоту и погас знак, запрещающий курить, Назир достал сигарету. Через несколько минут он встал и пошел в туалет, помещавшийся в хвосте небольшого турбовинтового самолета. Большинство других пассажиров любовались через иллюминаторы чудесными видами Эгейского моря. Его внимание привлекли три небритых, говоривших поарабски человека в джинсах и теннисках с арабскими лозунгами. Они очевидно, сели в самолет еще до Афин. Их присутствие ему не понравилось. От них можно было ждать всяких неприятностей. Пройдя бочком через узкий проход, он вернулся на свое место и хотел закурить вторую сигарету, когда вдруг поднялся невообразимый шум. Впереди и сзади громко закричали пассажиры. Увидев страх в глазах Елены, Назир вначале предположил какие-то механические неполадки. Неужели их самолет нырнет в море?
Он приподнялся, глядя поверх голов пассажиров, за полнивших узкий проход. В самой середине прохода он увидел одного из трех арабов: он высоко, так, чтобы все его видели, поднимал большой пистолет. Араб что-то кричал, но в общем шуме Назир не мог расслышать, что именно. Затем послышался громкий голос из переговорного устройства: голос требовал, чтобы все сели на свои места. Это был третий араб. Он, должно быть, прошел вперед, когда Назир ходил в туалет.
— Все сесть, — приказывал голос на ломаном английском языке. — Не выкидывать никакой фокус. Если вы не слушайся, мы вас будем застрелить. Все сесть. Сейчас же!
Пассажиры стали покорно расса живаться по местам. В их голосах звучал неприкрытый ужас.
— Мы есть братья революция, — продолжал араб. — И мы не хотим вам никакой вред. Мы хотим свобода для наших братьев, и мы хотим деньги, чтобы бросать топливо в топка наш палестинский революция.
В самолете наступило полное молчание, все поняли, что имеют дело с воздушными пиратами.
— Что нам делать? — дрожащим голосом шепнула Елена.
— Ничего, — прошипел Назир. — Мы можем только ждать и молиться.
Двое других медленно шли по проходу, беря на мушку то одного, то другого пассажира.
— Все дать паспорт моим людям, — вновь заговорил третий араб.
Все беспрекословно повиновались этому приказу, двое сообщников принялись собирать паспорта. Когда все паспорта были собраны, предводитель засунул пистолет за пояс.
— Тут есть израильтяне? — спросил он.
Ответа не было.
Арабы открыли наружную дверь кабины. Предводитель держал бечевку, один ее конец вел к пилоту. Он поднял руку и показал всем бечевку. Если кто-нибудь притрагиваться ко мне, я падать на пол. Этот веревка привязан к кольцо гранаты. Весь кабина разлетится дребезги. Кто-нибудь хочеть попробовать?
От его улыбки веяло леденящим холодом. Затем он подошел с микрофоном в руках к открытой двери.
— По этот канал нас может слышать израильтяне? — Из кабины что-то, что именно Назир не расслышал ответили. — Вшивый израильтяне, вы слышит меня? — продолжал предводитель. — Это братья революция. Отвечайте.
