Коротыш задергался, потом замер и, казалось, сжался еще больше.
Такаки молча поднял с земли автомат, вынул из кармана магазин и протянул солдату:
— Заряди.
Стоявшая рядом Инаго, задрав голову, пристально посмотрела в лицо растерявшемуся солдату. Ее полные слез глаза призывали его отказаться. Но бывший солдат малодушно отвел взгляд и зарядил автомат. Вместо Такаки его взял Тамакити и, поставив на одиночные выстрелы, передал Такаки. Тот подошел к Коротышу и, загородив его собой, выстрелил — то ли в голову, то ли в грудь. Звук выстрела пронзил выстроившихся полукругом подростков и горячим ветром отразился от каменной стены. Такаки вздрогнул, положил у стены автомат и приказал замолкшим товарищам:
— Нужно его похоронить. Быстро сюда четверо! Остальным — все собрать и сматываться!
Исана посмотрел на закатное небо, предвещавшее бурю.
— Вы ничего не заметили? — шепнул оказавшийся вдруг рядом с ним Такаки, глядя на стаю скворцов, кружащихся над дзельквой.
Но Исана промолчал, мысли его были заняты тем, что он вроде не может управлять своим зрением и в то же время способен видеть все вокруг до мельчайших подробностей.
— Тип здесь один побежал доносить, и мне пришлось уйти, не дождавшись конца погребения, — продолжал Такаки, как ни в чем не бывало. — Представляете, солдат, прихватив заряженный автомат, бросил Инаго и сбежал. Теперь нужно смыться отсюда поскорее. Хорошо бы перехватить его, пока он еще ничего не натворил...
Глава 15
Беглец, преследователи, отставшие
Сразу был создан отряд преследования. Было решено: пока полиция не перекроет дороги, всем группам ехать по платным шоссе. Бывший солдат удрал на мощном мотоцикле, и можно было предположить, что он изберет платную дорогу, где легче развить большую скорость. Правда, на первом же полицейском посту он мог укрыться и попросить защиты — так что в плане погони надо было учесть и это весьма существенное обстоятельство. И удастся ли догнать мотоцикл, выехавший на полчаса раньше? Тамакити во главе группы, направившейся к Атами, несмотря на запрет, взял с собой автомат, такой же, с каким скрылся солдат, и сунул за пазуху гранату. Отговорить его от этого не удалось. Как-никак Тамакити — ответственный за оружие. Остальное оружие завернули в одеяло и в наемном автомобиле отвезли в камеру хранения на станции Ито. Если проблема с бывшим солдатом как-то решится, оружие можно будет доставить на той же машине на оружейный склад в подвале разрушенной киностудии.
Двое оставшихся подростков облазили весь лагерь, уничтожая следы пребывания большой группы людей. Опасаясь, что вот-вот может нагрянуть моторизованная полиция, они трудились не покладая рук. Для гарантии решили не жечь мусор, а на плечах сквозь заросли кустарника дотащить его до самого конца мыса и выбросить в море, когда прилив достигнет высшей точки. Через час после захода солнца и эти подростки тоже покинули лагерь. Осененный десятками тысяч листьев персика, в которых виднелись сотни плодов, Исана провожал взглядом Такаки — он до конца руководил действиями подростков и уехал вместе с ними. Опустив голову, Исана побрел туда, где остался ребенок, его из-за болезни нельзя было трогать с места, и девушка, брошенная беглецом. В комнате с занавешенными окнами стояла духота, и жар, исходивший от ребенка, почти ощутимо поднимался к потолку, увлекая за собой пылинки. Исана присел на корточки и посмотрел на Дзина — лицо его, сплошь покрытое сыпью, отекло и казалось утыканным темно- красными кнопками. Сложенные на груди руки были забинтованы, чтобы он не расчесывал сыпь, — Дзин был похож на маленького боксера. Инаго, лежавшая рядом с ним на узком кусочке матраса, ближе к окну, разглядывала обметавшую его сыпь и даже не подняла глаза на Исана. Он лег прямо на циновку, около матраса.
— Такаки здорово разозлился, что я помогла солдату украсть автомат и бензин? — спросила Инаго смущенно.
— Он ничего мне не сказал, — ответил Исана. — Так это ты помогла украсть автомат и бензин?
— Когда солдата попросили вынуть из автомата магазин, я стояла рядом. И сразу увидела, что он хочет сбежать и ломает голову, как это лучше сделать. Я спросила у него, есть ли в мотоцикле бензин; угадав мои мысли, он чуть не задохся от злости. Тут я ему говорю: бензин, мол, хранится там же, где и оружие. Взяли мы автомат и пошли, вроде положить его на место, а сами — за бензином. Я, пока он наливал бак, стояла рядом и загораживала его, чтоб никто не увидел. Потом мне пришло в голову: а вдруг бинты на руках у Дзина ослабли да замотались вокруг шеи. Сбегаю, думаю, погляжу; ну а солдата попросила подождать минутку... Вернулась, а его и след простыл. Я даже растерялась.
Печальный вздох Инаго поразил Исана в самое сердце. И ему вдруг захотелось вздохнуть, скрыв свой вздох за тяжелым дыханием Дзина.
— Почему «растерялась»? Просто уверена была, что солдат без меня не справится, — продолжала Инаго, обернувшись к молчавшему Исана. Потом умолкла и съежилась, затаив дыхание и как бы заново переживая минувшее потрясение.
— Но теперь, — сказал Исана сочувственно, — когда солдат мчится на мотоцикле, он наверняка клянет себя, понимая, как ты ему нужна.
— Нет, у него одна мысль: не отказал бы мотор, уйти бы от Свободных мореплавателей и добраться до Токио. Только вряд ли это ему удастся. Каждый раз, когда сзади затрещат выхлопные газы, он будет думать: в меня стреляют — и в конце концов разобьется от страха... Будь я с ним, он мог бы не беспокоиться, что делается у него за спиной...
Инаго умолкла и всхлипнула — так тихо, будто это заплакал Дзин, замученный сыпью.
— Ну, до полицейского поста в Ито или Атами уж он доберется, — сказал Исана, ощущая, как в нем поднимается ненависть к солдату.
— Он все равно не остановится до самого Токио, — возразила Инаго. — Хочет вернуться в свою часть, там, мол, его защитят. Думает, если вернется с автоматом, который украли у сил самообороны, ему простят дезертирство, а начальство с полицией всегда договорится. До нашей встречи вся жизнь для него заключалась в службе, и он непременно захочет вернуться в часть.
Через некоторое время раздался шум мотора въехавшей на площадку машины, — казалось, звук идет из-под земли. Исана и Инаго вскочили, будто подброшенные, но делать ничего не стали. Машина громко просигналила, потом послышался голос Такаки:
— Я вернулся. Мы побоялись, как бы ребята не приняли нас за дорожную полицию. Еще обстреляют ненароком, — это говорилось явно для Инаго.
Громко топая, Такаки взбежал вверх по ступенькам, Исана открыл дверь и, помня о светомаскировке, сразу прикрыл ее за собой, Такаки, посветив карманным фонариком, удостоверился, что на темной веранде стоит один Исана. Помолчав, он зашептал возбужденно:
— Черепаха, даже с опозданием пустившись в погоню, пожалуй, все равно догонит зайца. В заливе у Ито, куда загоняют дельфинов...
Такаки прибегнул к иносказаниям, щадя чувства Инаго. Исана повернулся к закрытой двери и сказал:
— Солдат, наверно, не доберется до полиции. Его, скорее всего, прижмут к бухте и схватят.
— Возможно, — согласился Такаки, не таясь больше от Инаго. — Мы примерно определили район, где он мог бы спрятаться. Тамакити с ребятами прочесывают все вокруг. Не хотите посмотреть, как идет операция? За Дзином присмотрит Инаго.
— Все будет в порядке. Идите, Исана. Заодно проследите, чтобы Тамакити с дружками не учинили над солдатом расправу! — громко крикнула из-за двери Инаго.
На площадке с включенным мотором стоял новенький «фольксваген». Такаки угнал его по дороге.
— Солдата, похоже, обуяла мания преследования — ему кажется, что погоня перекрыла все пути, — рассказывал Такаки, осторожно трогая с места машину — она, угодив в глубокую колею, проложенную
