парочка. Ну что ж, если и так, помогут смыться. Как назло, по дороге никто не шел.
А, может, я и без последнего глотка обойдусь? Скользну в землю и поминай, как звали. Нет, спина болит, надо дождаться водных процедур.
Упс, два крепких удара по лопаткам, очень кстати. Я изогнулся змеей, разминая мышцы перед превращением, и повис на привязанных руках. Ну, давайте анестезию из мертвого источника на спину, глоток живой воды и — помоги мне Мерлин. Они окатили меня с ног до головы, но облегчения почему-то не последовало, даже наоборот: сильнее заболела разбитая спина, да клеймо тауровское полыхнуло огнем свежего ожога.
К губам моим поднесли яд. Я знал это абсолютно точно. Это было так неожиданно, что вместо того, чтобы по-быстрому превратиться хоть во что-нибудь, я попытался увернуться от отравы. Ничего не вышло, стражи держали мою голову мертвой хваткой. И опять я растерялся. Нет, чтоб стать июльским дождем или северным ветром, я с ослиным упорством продолжал сопротивление. Только когда они уже почти победили, я сообразил, что без волшебства не обойтись. На собственное превращение уже не было ни времени, ни возможности, слишком крепко меня держали.
Всю накопленную энергию я бросил на обезвреживание отравы. Вода — почти самая энергоемкая субстанция. Чтобы обезвредить мыслью ведро мертвой воды, нужен взвод Волшебников. Я один, силы мои изрядно потрепаны, а в мыслях царит такой кавардак, что о качественном колдовстве можно забыть. Максимум, чего я добился, воды полумертвой. Как она действует на Волшебников, шут его знает, но в самое ближайшее время у меня будет возможность выяснить это на собственном опыте: стража все-таки изловчилась и от души напоила меня водичкой.
* * * Горохов открыл дверь и увидел на пороге Оленьку Тимофееву. Он хорошо ее знал, она была старостой класса, где училась Алиса. В Оленьке все было очень. Она была очень правильная, очень умненькая, очень обязательная и очень нескладная. Длинная, тощая, как венская сосиска, она почему-то ассоциировалась у Вадима Игоревича с саранчой. То ли из-за острых локтей и коленок, то ли из-за соответствующего аппетита, он и сам не знал.
— Здравствуйте, — деловито сказала Оленька, — я к Алисе, можно?
— Здравствуй, Оля, — Горохов распахнул дверь. — Конечно, заходи. Как дела?
— Спасибо, хорошо, — Оленька прошествовала мимо Горохова с грациозностью цапли. — Завтра контрольная по английскому. Алиса много пропустила, я пришла помочь ей подготовиться.
— Молодец, — похвалил Горохов. — Алиса у себя в комнате, вы поучитесь немного, а я чай пока поставлю.
«Бывают же приличные дети, — думал Вадим Игоревич, ставя чайник на плиту, — но страшненькая она все-таки редкостно. Хотя, маленькая еще, подрастет — выправится. Ноги длинные, коса толстая, талия узкая… Нормально все будет. Зато умная. Хотя до сих пор не знаю — для женщины это плюс или минус». Горохов озадачился вопросом полезности для личной жизни женского ума и перестал думать об Оленьке.
Тимофеева вошла в комнату подруги и закрыла за собой дверь.
— Привет! — уставилась она на Алису.
Алиса оторвалась от телевизора и небрежно кивнула.
— Я за тобой, — Оленька ухмыльнулась. — Точнее, за вами.
Брови Алисы поползли вверх:
— Что-то я не совсем понимаю.
— Сейчас поймешь, — почему-то баритоном пообещала Тимофеева. — Ознакомься.
Она достала из кармана узкий голубой лист бумаги с какими-то иероглифами и сунула его под нос Алисе.
— Что это? — настороженно спросила та, бросив взгляд на документ.
— Читай, там все написано.
— Это не английский.
— Так, дамочки, — Тимофеева превратилась в высокого сухопарого мужчину лет сорока в легком светлом костюме, — на вашем месте я бы не резвился. Вы обвиняетесь в убийстве.
Алиса задрожала, как в лихорадке, охнула и опустилась на ковер. Рядом с ней прямо из воздуха материализовались Варвара с Катариной.
— Комиссия по магической этике, дознаватель Элрой, — мужчина быстро поднял ладони в направлении сестер. Волшебницы замерли. — В связи с тем, что ваши преступные действия повлекли за собой смерть Волшебника, вы обе арестованы по обвинению в убийстве. По прибытии в Мерлин-Лэнд вам будет
