— Плохо дело, подруга, — Мирна сверкнула в темноте злыми кошачьими глазами. — Несут его.
— Что?! — вскинулась я и стукнулась затылком об прилавок так, что искры из глаз посыпались. — Почему? — хотя в глубине души ответ уже был. Никогда не думала, что сердце может биться в горле, но именно там оно и билось.
— Спокойно, — цыкнула она. — Если б умер, несли бы не в клетку, а на кладбище, и в цепи не заковывали.
В тишине громыхнули засовы, потом что-то упало с глухим звоном.
— Сволочи! — прошипела Мирна. — Какие же они сволочи!
— Что там происходит? — я схватила ее за руку. Сама я смотреть боялась, да и не видела ничего, кроме мерцающих в глубине площади клеток — двух золотых и одной серебряной.
— Ничего особенного, — успокоила Мирна. — Стражу поставили, остальные обратно поперлись. Наверняка, Таур здесь, иначе бы по домам разошлись.
— А с Инсилаем что?
— Или без сознания, или притворяется. Отсюда не видно. Но лежит совершенно неподвижно. Да не дергайся ты, через часок подойдем и все узнаем, все равно сейчас ему ничем не поможешь.
Ворота распахнулись, и из двора ратуши выехал всадник, по самые глаза закутанный в черный плащ. Великолепный вороной конь нетерпеливо пританцовывал под ним. Раздалось серебристое ржание, и прямо на моих глазах всадник помчался куда-то ввысь по лунному лучу. Плащ развивался за его спиной, как огромные черные крылья.
— Развеяться поскакал, его чернейшество, — с нескрываемой злобой бросила Мирна. — Напился чужой кровушки, вот и резвится.
— Кто это?
— Властелин Запределья, собственной персоной.
— И что, он, правда, кровь пьет? — в этом мерзостном городе всего можно ожидать. Я похолодела от мысли, что это была кровь Инсилая.
— Не думаю, но живую энергию качает, как помповый насос.
Я никогда не видела помпового насоса и очень смутно представляла себе живую энергию, но, судя по тому, что стало с Инсилаем, это было весьма болезненной процедурой. Через несколько минут из ратуши вышли люди в кафтанах, потоптались у ворот и разошлись в разные стороны.
— Пошли, — потянула я за руку Мирну, — скоро уже светать начнет.
— Самое лучшее время, — проворчала она, — хоть что-то разглядишь. Ладно, сиди уж, я сама схожу. Вдруг стража еще не спит, не хватало, чтоб еще и тебя зацапали.
— А ты?
— Меня они знают, я им примелькалась за полгода. Я же сплю на площади. Сиди здесь, я быстро.
Мирна, лениво потягиваясь, вылезла из-под прилавка и неторопливо пошла по направлению к клеткам. Стражники и впрямь не обратили не нее никакого внимания. Она покрутилась около помоста и той же неспешной походкой вернулась обратно. Огляделась вокруг и нырнула под прилавок.
— Ну?!
— Плохо, — вздохнула Мирна и, помолчав, добавила: — Лучше бы это был не твой друг. Стража спит. Пойдем, сама посмотришь. Только не вздумай орать.
— Он умер? — одними губами спросила я, почувствовав смертельную слабость.
— Нет. Что ты заладила, умер, умер? Сердце бьется, я пощупала пульс.
— Может, он притворяется? — я попыталась ухватиться за соломинку.
— В таком случае он гениальный актер, — проворчала Мирна. — Пойдем, может, это и не он вовсе. Тоже мне любимый человек, описать толком не можешь.
Мы пошли через площадь. Чем ближе было к помосту, тем меньше меня слушались ноги.
— Или туда, или обратно, — зло прошипела Мирна. — Шевели поршнями, не на прогулке.
Я прибавила шагу.
Увы, это был Инсилай. Лица не было видно, он лежал ничком, уткнувшись в скованные руки, но я сразу узнала копну светлых волос и джинсы. Мирна вопросительно посмотрела на меня. Я утвердительно кивнула головой, слезы предательски навернулись на глаза и покатились по щекам. Мирна приподнялась на цыпочки — помост был слишком высок даже для нее, рука ее начала быстро-быстро удлиняться и в несколько мгновений дотянулась до запястья Инсилая. Я не успела ни испугаться, ни удивиться.
— Не ной, — прошептала она чуть слышно. — Он дышит. — От ее прикосновения Инсилай дернулся, как от удара, и на его шее что-то блеснуло.
— Что это? — спросила я у Мирны. — Строгий ошейник?
Она отвела глаза и преувеличенно грубо бросила:
— Насмотрелись, пошли. На рынке поговорим.
Я была уничтожена всем увиденным и покорно поплелась за Мирной. Забившись под прилавок, я повторила вопрос.
— Это Эфа, знак Таура, — неохотно объяснила она.
— Не понимаю я вашего птичьего языка, — разозлилась я. — Скажи по-человечески, что это значит?
— Это значит… — Мирна помедлила, а потом с разгону закончила, будто в ледяную воду окунулась, — что на спасение твоего друга у нас есть только три ночи. Таур приговорил его к смерти.
Странно, но я вдруг успокоилась. Как перед финальным матчем — только уверенность в своих силах и сознание превосходства над противником.
— Как это будет? — я не узнала свой голос, таким бесцветным он стал. — Как его казнят? Как убивают в Ваурии?
— Привяжут к столбу и расстреляют сотней золотых стрел, — Мирна смотрела на меня, как на ненормальную.
— Золотых? — переспросила я.
— Ну да, ведь он Волшебник. Казнить его можно только золотыми стрелами или камнями Ваурии.
— Волшебник, — повторила я вслед за ней. Значит, Ронни не соврал. — Нет, Мирна, сто стрел, пусть и золотых, это слишком много даже для Волшебника.
— Ты себя хорошо чувствуешь? — испугалась Мирна.
— Лучше не бывает. Нам потребуется помощь. Хорошо, если Ронни успеет. Но три ночи… это слишком мало! — Или слишком долго, добавила я про себя. — Надо же не только в Москву и обратно, нужно еще найти того, кто согласится помочь.
— Можно попытаться поговорить с моим отцом, — подумав, предложила Мирна. — Он — Маг. Может, подскажет что-нибудь. Идти, правда, придется тебе. Ты маленькая. Если и застукают, то просто примут за заблудившуюся бродяжку и вышвырнут. Меня они, к сожалению, знают. Попадусь — наверняка отправят в тюрьму в Баффало.
— Где он?
— В бараках для городских рабов.
— Как я его найду?
— Я покажу тебе. Ты не боишься?
— Я боюсь только одного. Не успеть.
— Значит, надо идти сейчас, — помедлив, сказала Мирна. — По свету туда не пробраться, и мы потеряем целый день.
— Куда идти-то? — я вылезла из-под прилавка.
— Через площадь.
Не дожидаясь Мирны, я снова пошла к помосту, Так, не думать, не смотреть. Проходя мимо Инсилая, я отвела глаза, чтобы не растерять остатки решимости. Как назло, когда я была в двух шагах от него, он шевельнулся и застонал. Я стиснула зубы и, не останавливаясь, прошла мимо, хотя его стон бритвой резанул мне сердце. Не расслабляться, или проиграешь. Я почти бежала.
