Я решил захватить с собой пистолет. Обычно я всегда бегал без него. Но раньше во время пробежек я ни от кого не ждал нападения.
— Ладно, — сказал наконец я. — Вот мы и готовы к небольшой пробежке. Подожди, я кое-что возьму в доме.
Я заскочил в хижину и достал свой короткоствольный “Смит-и-Вессон” тридцать восьмого калибра. Вынул его из кобуры, проверил обойму и вышел из дома, держа пистолет в руке.
— Вы собираетесь бежать с этой штукой? — удивился Пол.
— Ничего страшного, — улыбнулся я. — Просто буду держать его в руке. — Я взял пистолет за барабан, а не за ручку. Не так подозрительно.
— Боитесь, что они нас найдут?
— Нет, но береженого Бог бережет. Лучше стараться иметь дело с возможностями, а не с вероятностями.
— Чего?
— Давай, вперед. Побежали. Все буду объяснять на ходу.
Мы медленно двинулись вперед. Казалось, Пол и в самом деле бежит первый раз в жизни. В движениях напрочь отсутствовала координация, каждый шаг давался с таким трудом, словно он всякий раз упорно раздумывал, куда бы лучше поставить ногу.
— Скажешь, когда устанешь, — бросил я на ходу. — Тогда немного пройдемся шагом. Спешить некуда.
Пол молча кивнул.
— Если думаешь о чем-то важном, — напутствовал я, — например о том, что твой отец может попытаться снова тебя похитить, то лучше думай, что можно сделать, если так и в самом деле случится, чем прикидывай вероятность его нападения. Ты все равно не сможешь узнать, что он решит. Понятно?
Он снова кивнул. Я заметил, что он уже слишком запыхался, чтобы говорить.
— Чтобы жить лучше, нужно все решения, которые тебе приходится принимать, основывать на том, что ты можешь контролировать. Если это вообще возможно.
Мы бежали по грунтовой дороге, тянущейся от хижины, к другой, более широкой грунтовой дороге. Метров восемьсот. По бокам росли кусты орешника и молодые клены, над которыми возвышались могучие сосны. Кое-где виднелись уже распустившиеся кустики дикой малины. В тени деревьев было прохладно, но совсем не холодно.
— Здесь повернем направо, — бросил я. — И пробежимся по этой дороге. Особо не напрягайся. Когда устанешь, переходи на шаг.
Он снова кивнул.
Эта дорога была пошире и шла вдоль озера. Через каждую сотню метров вниз, к хижинам, убегали узкие тропинки. У начала каждой из них на дереве была прибита табличка с именем владельца домика. Мы пробежали километра полтора, когда Пол вдруг остановился и схватился за бок.
— Колет?
Он кивнул.
— Не наклоняйся, — посоветовал я. — Лучше прогнись назад. Как можно дальше. Станет полегче.
Он слушался. Я, честно говоря, не ожидал. Слева от нас вверх поднималась узкая дорожка. Мы свернули на нее. Пол шагал, все еще сжимая рукой бок.
— Сколько мы пробежали?
— Километра полтора, — ответил я. — Неплохо для первой тренировки.
— А вы сколько можете пробежать?
— Километров пятнадцать. Может, двадцать. Точно не знаю.
Мы прошли по дорожке, миновали небольшой овражек, на дне которого все еще стекал в озеро ручеек талого снега. Через месяц здесь наверняка будет уже сухо и пыльно.
— Пошли назад, — предложил я. — Может, когда снова выйдем на дорогу, ты сможешь еще немного пробежать.
Пол не ответил.
Рядом с нами по дереву замолотил дятел.
Мы выбрались на дорогу, и я опять перешел на медленный бег. Пол проплелся несколько метров пешком, потом вздохнул и потрусил за мной. Мы пробежали метров семьсот, пока не достигли грунтовой дороги, ведущей к нашей хижине. Я перешел на шаг. В ту же секунду на шаг перешел и Пол.
Подойдя к хижине, я сказал:
— Надень свитер или куртку, или еще что-нибудь. А потом установим снаряды.
Я вошел в дом и надел синий хлопковый свитер с обрезанными рукавами. Пол напялил серый свитер с какой-то дурацкой эмблемой на груди. Рукава были чуть длинноваты.
Мы вынесли скамью для жима лежа, большую и маленькую груши и ящик с инструментами. Пол держал один конец скамьи и один конец ящика.
— Повесим тяжелую грушу вот на эту ветку, — распорядился я. — А маленькую прикрепим на ствол.
Пол кивнул.
Скамью поставим вот здесь, под деревом, подальше от тяжелой груши. Если пойдет дождь, накроем чем-нибудь.
Пол снова кивнул.
— А когда все сделаем, я покажу тебе, как работать на этом оборудовании.
Пол опять промолчал и лишь кивнул головой. Я никак не мог понять, продвинулся ли хоть немного на пути его воспитания. По-моему, только подорвал его дух.
— Ну так как, годится, малыш? — спросил я.
Он пожал плечами. Нет, наверное я все же не подорвал его дух.
Глава 17
Почти целый час мы занимались снарядами. Больше всего провозились с маленькой грушей. Наконец, я залез на дерево и смог подвесить ее на нужной высоте. Для меня. Для Пола же придется соорудить какую-нибудь подставку. За три ходки в дом и обратно я вынес штанги и все диски. Пол выволок гантели.
— Ну вот, — вздохнул я, — после ленча пару часиков потренируемся — и на сегодня достаточно. А вообще, будем тренироваться с утра, а после обеда — строить дом. Просто сегодня мы поздно начали, потому что ездили покупать тебе форму. Так что строительство начнем завтра.
На ленч был сыр, сирийские лепешки с солеными огурцами, маслины и помидоры. Пол выпил молока. Я выпил пива. Пол сказал, что сыр воняет псиной. За хижиной стояла пара раскладных стульев, и после ленча мы вышли из дома и сели отдохнуть. Часы показывали половину второго. Я включил транзистор. “Сокс” играли с “Тиграми”.
— Ненавижу бейсбол, — проворчал Пол.
— Не слушай.
— Как не слушать, если радио работает?
— Ну ладно, я люблю бейсбол. А ты что любишь?
— А мне все до лампочки.
— Хорошо. Давай договоримся так: я слушаю радио, когда передают бейсбол. Ты слушаешь все что хочешь в любое другое время. Идет?
Пол пожал плечами. На озере смешно закудахтала птица.
— Это гагара, — сообщил я.
Пол киснул.
— Я не хочу поднимать эти железяки, — наконец пробормотал он. — Не хочу молотить эту
