как-то недобро загудела – небывалое дело, раньше страх перед его чёрным посохом напрочь отбивал у кого-либо желание выражать свои чувства публично. Поверили в Этлау? Быть может. Эвон как разодет сегодня их старенький попик – небось все шкафы вывернул, достал, что хранилось на случай, ну, не знаю… приезда Его Святейшества в Кривой Ручей, хотя скорее уж сюда бы пожаловал сам неведомый правитель Утонувшего Краба.
Помост и сложенный костёр были окружены тройной цепью инквизиторов, и Фесс лишний раз поразился их многочисленности – Этлау привёл с собой добрых пятнадцать десятков человек, и это не могло оказаться случайностью. Милорд экзекутор первого ранга явно не смог бы попасть сюда из-под Арвеста обычными путями.
– Сто пятьдесят, – негромко, но и не таясь сказал Сугутор. Спокойно и буднично, словно лесоруб, оглядывая сегодняшнюю делянку. – Слышь, Прадд? Когда у нас в последний раз случалась такая славная драка?
– Дык в Арвесте, гноме, иль запамятовал? – рыкнул орк.
– Арвест не в счёт, зеленушка. Там с нами как-никак немало другого народу дралось. А вот так, чтобы вдвоём – и против полутора сотен?
– А, вот ты о чём, – принял игру орк. – А разве ты развилку на Согдейн забыл? То-то славная драчка была… три дубины с собой было, так, поверите ли, милорд мэтр, все три в щепки измочалил…
– Ага, ага, а я топор в хлам иззубрил, – подхват гном. – Так, что и не заточишь. Пол-лезвия свел, выправляя, пришлось скупщику за треть цены отдать…
Если кто-то из инквизиторов и слышал эту болтовню, то вида они не показали. Фигуры в белых, серых и чёрных рясах застыли неподвижно, спрятав ладони в широких рукавах и низко надвинув капюшоны, так что Фесс не видел ни одного лица.
Они остановились у одинокого дуба, возвышавшегося с краю площади.
Невольно каждый из них искал прикрытие для спины, чтобы, случись что сегодня, не оказаться вынужденным биться в окружении, с открытой спиной.
Вот только непонятно, куда же делся достопочтеннейший Эбенезер
Джайлз со всеми своими идеалами? Как бы не упекли инквизиторы мальчишку, невольно подумал Фесс.
Строй монахов не дрогнул, не качнулся. Казалось, для них новоприбывшей команды некроманта во главе с ним самим вообще не существует. Фесс остановился у подножия дуба, встал, крепко опершись на посох и кутаясь в плащ. Правая рука чародея проверила, легко ли выходит висящий на боку меч проклятого рыцаря.
Загудел колокол. Не набатным звоном, как вчера, а медленно и торжественно, как и должно быть при свершении правосудия. И одновременно народ, толпившийся позади цепи экзекуторов, загудел и взволновался.
– Ведут, ведут! Ведьму ведут! – раздались многочисленные голоса, полные такой злобной радости, что Фесс невольно пожалел, что вообще ввязался в защиту этой деревеньки, будь она трижды неладна.
Люди лезли друг другу на плечи, родители, не боясь сглаза, высоко поднимали детей – с нами Святая Инквизиция, она защитит нас от любого лиха!
Фесс досадливо дёрнул щекой. Большего он сейчас никак не мог сделать.
Показался конвой – схваченную ведьму, кровососку, как звали ей подобных здесь, в Эгесте, охраняли шестеро дюжих экзекуторов. Очевидно, отец Этлау надеялся не только и не столько на заклинания – несмотря о что девушка была скручена самыми настоящими ями так, что едва могла переставлять ноги. Фесс не увидел следов пыток или побоев – зачем, если злодейка схвачена с поличным и уличать её не в чем?
…Но тогда, если разобраться, и суд ни к чему.
Из толпы в ведьму полетели комки грязи. Инквизиторы не препятствовали, они лишь посторонились так, что на какое-то время могло показаться, что несчастную вообще никто не охраняет. Ведьма, не имея возможности ни закрыться, ни уклониться, только вздрагивала от ударов – но голову тем не менее не опускала, несмотря на то что два или три сгустка глины угодили ей прямо в лицо.
Фесс осторожно покосился на Сугутора. Гном стоял с совершенно каменным выражением лица, скрестив руки на груди, однако некромант знал, насколько быстро эти лениво лежащие ладони способны выхватить оружие. Правда, сегодня это умение всё равно помочь не могло. Пока не могло…
Инквизиторы остановили ведьму прямо перед судейским помостом, дернув за цепи, заставили опуститься на колени, почти что рухнуть – прямо в большущую лужу, так что ведьма погрузилась в нее на целую ладонь.
Прадд шевельнулся.
– Они хотят, чтобы вы возмутились, мэтр. Не поддавайтесь. Провалите всё дело, – и снова замер, словно изваяние.
И Фесс остался неподвижен. Некоторое время толпе дали возможность насладиться этим зрелищем – ведьма, страшная ведьма, которая, как всем известно, крала и зверски умерщвлял детей, – на коленях, в грязной луже, точно свинья, в ожидании неизбежной и справедливой кары.
Однако Этлау понимал, что особенно затягивать процедуру тоже нельзя. Со стороны церкви раздали звуки фанфар. Выход судей был обставлен со всей мыслимой торжественностью.
Впереди – почётная стража, экзекуторы в плащах с эмблемой – сжатым кровавым кулаком. Впрочем, судя по многочисленности этой стражи, почётной она-то как раз и не являлась, Этлау был закрыт со всех сторон.
Потом – обвинитель, высокий тощий субъект в красной рясе, с тиарой на голове, вроде как у первосвященника. Его сопровождало всего двое инквизиторов как и защитника – облачённого во все чёрное. Замыкали шествие четверо профосов, тащивших с собой все необходимые принадлежности своего жуткого ремесла.
Отец Этлау встал у края помоста, и толпа сразу же притихла. Рядом с инквизитором появились священник местной церкви и староста Кривого Ручья – видимо, им предстояло играть роль судей. Обвинитель в красном и защитник в черном встали друг напротив друга у подножия помоста.
Двое профосов в скрывающих лица кожаных масках подошли к коленопреклонённой ведьме.
Фесс сжал зубы. Он не сомневался, что «суд» будет просто фарсом. Но пока ещё надо ждать, начать сейчас – погубить все дело, и несчастную ведьму, и спутников, и себя.
– Подсудимая! – торжественным голосом обратился Этлау к ведьме. – Прежде чем начать, должны мы удостовериться, с кем имеем дело – с пусть даже и отпавшей от праведного пути дщерью Святой Матери нашей, Церкви Спасителя или же с существом человеческа зраку, но душой и телом преданным Злу, сиречь Тьме? Произнеси Символ Веры, подсудимая!
Повторяй следом за мной! Веруешь ли ты в Бога Истинного, святого, Спасителем нами названного, с небес спустившегося и грехи наши на себя принявшего?
Фесс почувствовал, как его пробивает пот. От слишком хорошо помнил, что Атлика, член ковена «Салладорцевых птенцов», на этот вопрос ответить просто не могла.
Ведьма приподняла голову. Она смотрела прямо на Этлау, и Фесс злорадно отметил, что взгляда подсудимой инквизитор вынести не смог.
– Верую в Бога Истинного, святого, Спасителем нами названного, с небес спустившегося и грехи наши на себя принявшего, – раздался в наступившей тиши не голос ведьмы, ровный и сильный, словно она провела эту ночь не в подвале в ожидании утра и неизбежной мучительной казни.
Толпа разразилась криками – мол, как же так, кровососка – и в Спасителя верует? И Символ Веры произнесла?..
Этлау величественно простер руку – в ней сейчас был зажат короткий коричневый жезл имперского судьи, хотя здесь, в северном Эгесте, а если честно, то просто в Нарне, пусть даже и на самом его рубеже, законы Империи Эбин не действовали.
– Понятно мне, подсудимая. Ну что ж, раз ты смогла произнести «верую», значит, ты не принадлежишь к богомерзким и отвратным последователям Салладорца, да будет проклято во веки веков его имя!.. Отвечай на вопросы, и отвечай правдиво…
