сдавил уши. Не помогло. Тогда он взглянул вверх — в туманном, зыбком мареве над кровавым океаном, над миллионами голов нависала огромная и расплывающаяся дьявольская харя. Была она злобна, глумлива и сладострастна. Хыканье вырывалось из оскаленной кривой пасти — вырывалась утробно, глухо, но столько в нем было довольства, ублаготворенное, что казалось оно не просто обоснованно, но и вполне заслуженно, отработано. Острые глаза с прищуром обозревали, страшную картину, и из глаз этих сочилось нескрываемое презрение к жалким бритым людишкам, борющимся за свои жалкие и ненужные жизни.
— Хы-ы-ы!!! Хы-ы-ы-ы-ы!!!
Все уханья, оханья, восклицания, вопли слились неожиданно в единый гулкий вздох ужаса — будто смертоносный ураган промчался над кровавой гладью. И все смолкло. Дьявольская харя исчезла.
И все словно по команде ринулись на остров. Теперь это походило на штурм. Тысячи голых людей лезли наверх, — падали, но не долетали до поверхности кровавого моря, опускались на чьи-то спины, головы и снова начинали восхождение. В край площадки цеплялись десятки рук. Тысячи пальцев указывали на Сергея. Похоже, бритые не собирались прощать ему то, что он оказался первым, они собирались расправиться с ним.
Бежать было некуда. Сергей испуганно озирался, сжимал и разжимал кулаки — он был готов к драке. Но он понимал, что ему не сладить со всеми.
И вот тогда что-то хлюпнуло под ногами. Потом еще. Он опустился на колени, стал ковырять этот кровавый податливый ил. И вдруг провалился в него — провалился с руками и ногами, будто прорвал какую-то пленку, проломил дверь, и оказался в скользком узком лазе. Его понесло вниз, ударяя головой о холодные стены, переворачивая, бросая то влево, то вправо, то вообще черт-те куда. Это было нелепо, дико… Но он летел вниз. Потом он упал на чьи-то тела, в вонючую жижу, потом полз наверх. Полз, задыхаясь и снова соскальзывая, срываясь. Кто-то полз рядом с ним, стонал, тяжело дышал. Но потом упал и затих. А он выбрался.
Да, он выбрался и сидел теперь, опираясь спиной на земляную стену, прислушиваясь к себе и не прислушиваясь к стенаниям бормочущего и всхлипывающего существа. В голове крутилось одно: ушел! ушел!! ушел!!! И это было главным! Он ушел от своих палачей, от профессионалов! А там — будь что будет!
— Ты хоть что за человек такой? — вопросило существо в шапке. — Отвечай, кады спрашивают! И на вот, оботрися!
На руку опустилось что-то белое, мятое, чистое. Сергей сжал пальцы, поднес тряпицу к лицу, долго оттирался, отдирая корочки засохшей крови, расчесывая пятерней волосы. Особенно трудно было прочистить глаза — бормотушно-кровяная смесь въелась в кожу, слиплась, каждое движение причиняло боль.
И все-таки Сергей ответил:
— Я с Земли!
Существо, оказавшееся маленьким сморщенным старичком в драном зипунишке и валенках, разгладило десяток седых волосков на подбородке и верхней губе, вздохнуло тяжко.
— Оно и видать, умом тронулся! С земли вон — червяк али крот какой… а ты, паря, из-под земли! Ну да ладноть! Не хочешь сказывать, не надо!
Сергей все понял. Он на Земле, а значит, и говорить, будто с Земли, здесь глупо, за чокнутого сочтут. Хотя пускай принимают, главное, его выбросило не куда-нибудь, а сюда, на родимую Землю, а уж на ней-то он не пропадет!
— Меня зовут Сергей, — представился он.
— Серенька, стало быть? Та-ак! — обрадовался старик. — А мене все Кулехой кличут. Вот и ты зови запросто — дед Кулеха.
Сергей усмехнулся. Надо было понемногу выведывать у деда Кулехи про все. Но и сплоховать он боялся.
— Хороший подвальчик, — процедил сквозь сжатые зубы.
— Подпол знатный! — согласился дед Кулеха.
— Тут ведь выход где-то был, запамятовал, а то и два целых выхода, — попробовал закинуть удочку Сергей.
— Ишь ты какой, запамятовал он! — с готовностью отозвался старик. — Вот придуть вскорости стрелялыпики-то наши, они те живо напомнят! И-эх, паря! Нету нам выхода, обложены мы хужей волков! Иль и вправду ты про все позабыл?!
— Про что про все? — переспросил Сергей.
Дед сдвинул ушанку набекрень, почесал затылок.
— А как спымали тебя, контру, как расстреливали тута, как сам сунулся в дыру — ниче не упомнишь, что ль?!
— Расстреливали? — удивился Сергей. — Впрочем, да, было!
Ему вспомнилась сцена на кухне, винтовочные дула, поднимающиеся на уровень его глаз, прищуренный взгляд черного. Его и на самом деле расстреливали, только вот не расстреляли.
— Ниче, — успокоил старик, будто читая мысли, — придуть и дострелют! В етом ты, паря, не сумлевайся.
— А чего ж делать?
— Прятатьси, вот чего! — многозначительно сообщил дед Кулеха. — У нас с тобой, паря, другого путя нетути!
Сергей начинал смутно представлять обстановку. Да, они в подвале, там, наверху, их стражи — кто, выяснится позже, главное, опять он узник! опять с ним могут — вытворять, что вздумается палачам- мучителям! Ну что за круговерть такая! Что за проклятый «замкнутый цикл»! Хоть бы зеленый, падла, высунулся из какой-нибудь щели!
Но зеленый ниоткуда не высовывался. Похоже, ему и впрямь надоело опекать грубого и бестолкового землянина, отраженное существо… А может, он и виною всему?! Сергей не знал. Ему почему- то вдруг вспомнилось, что в том самом списке оставалась еще одна фамилия в квадратике, последняя. Но что это была за фамилия? Кому она принадлежала?! Память не давала ответа. Он перестал слушать надоедливого старика, забыл о своих теперешних болях и горестях, отрешился. Загадка завладела им, да так завладела, что помьтслилось — ежели удастся ее разгадать, узнать ту последнюю фамилию, так все и разрешится самым лучшим образом! Сергей помнил, как он собственной рукой ее вписывал на лист, помнил, как обводил жирной линией, как квадратик этот вычерчивал… но большего не всплывало.
— Ты че, оглох, паря? — дед Кулеха ткнул его кулачком в бок. — Иль опять помирать вздумал?!
Сергей улыбнулся старику машинально. В мозгу бешено наколачивало: кто он?! кто?! кто?! Пришлось заново перебирать всех друзей и знакомых, сослуживцев и однокашников — каждая фамилия укладывалась в отведенный для нее квадратик. Но последний оставался пустым!
И в тот момент, когда раздражение начало захлестывать его черной едкой волной, вдруг просверкнул странный ответ: а фамилия-то твоя собственная! ты по инерции, машинально ее вписал, а потом и забыл, так и осталось. Нет! Не может быть! Сергей отмахнулся от нелепой страшной мысли. Там должен был быть кто-то совсем другой, только не он, точно не он!
— Ты, паря, потише граблями-та размахивай! — проскрипело на ухо.
— Простите, — буркнул Сергей. Он вовсе не хотел ссориться с товарищем по несчастью. Наоборот, надо было использовать его на полную катушку, выжать все полезное, нужное. И Сергей отбросил посторонние мысли.
— Значит, они приводят расстреливать заключенных по ночам и большими партиями? — переспросил он.
— Точнехонько! — поддакнул старик.
— И назад уже никого не уводят из приговоренных?
— Да чтой-то не было такого случаю!
— Это хреново! — выдал Сергей.
— А как же, еще как хреново! — вздохнул дед Кулеха.
— И нигде ни единой лазейки, ни дырочки наружу?
— Как есть — нигде нету! — путанно ответил дед.
