Все внимание лучника занимала избушка. По сторонам Сжегший не смотрел и даже не подозревал, что человек все это время прятался недалеко от него. Га-нор обнажил меч. Сделал шаг в сторону врага. Замер. Еще один. Вновь застыл. Сейчас он, как никогда, напоминал большого рыжего ирбиса. Кота, подкрадывающегося к ничего не подозревающей добыче.
Сжегший пошевелился, и северянин, перестав прятаться, бросился вперед. Тварь услышала, взвизгнула, развернулась, вскидывая лук. Она оказалась гораздо проворнее, чем думал разведчик.
Га-нор в последний момент отпрыгнул в сторону, и стрела рассерженным шмелем прожужжала рядом с ухом. Он замахнулся мечом, с «хаканьем» ударил сверху вниз, метя в лицо. Меч рассек кожу, плоть, кости, мозг и развалил голову противника. Тот выгнулся, подлетел вверх на добрых два ярда и, ломая кусты, упал на землю. Га-нор на этом не остановился и нанес уже мертвому Сжегшему еще три страшных удара. По мнению следопыта, тварь это заслужила.
Сын Ирбиса возвратился к избушке и забарабанил в верь:
– Лук, вылезай!
Там завозились, и из дверей с опаской вышел солдат:
– Лопни твоя жаба! Я уж думал, что тебя того...
– Это я его «того».
– Ты весь в крови.
– Ежевичные кусты постарались. Тварь меня едва не подстрелила.
– Он был один?
– Да. Убираемся отсюда.
– Я хочу посмотреть.
– Зачем?
– Никогда не видел живого Сжегшего.
– Он не живой.
– Мне без разницы.
Га-нор с безразличием пожал плечами, махнув рукой в сторону, где лежало тело. Вошел в избушку, быстро собрал вещи в сумку. С порога увидел, что Лук крутится вокруг трупа. Рыжий подошел к стражнику и тоже посмотрел на мертвеца. На взгляд следопыта, в нем не было ничего интересного.
– Успел убить нескольких наших, гадина. – Лук указал на три человеческих скальпа, привязанных к колчану Сжегшего.
– Туда ему и дорога, – угрюмо отозвался Га-нор. Солдат выташил из волос убитого красно- фиолетовое перо, чудом не испачканное кровью.
– Возьму на память. Знаешь легенду о том, как появились Сжегшие душу?
– Нет. – Следопыт попытался натянуть тетиву трофейного лука. Бесполезное занятие. Для этого дела требовался настоящий силач. Северянин с сожалением бросил оружие на землю.
– В стародавние времена народ Сжегших душу был точно такой же, как йе-арре. Они вместе жили на юге, за Великой пустыней. Это только потом крылатые[20] перелетели на север. По легенде наших пернатых друзей, племя Сжегших, раньше называвшихся как-то по-другому, нарушило заветы своего бога, и тот наказал отступников. Отобрал у них крылья, сверг с небес и сжег души. Твари рождаются, живут, умирают, а дальше их ждет ничто. Никакого шанса попасть в Счастливые сады или в Бездну. Лишь пустота да забвение. Вот кто такие Сжегшие души.
– Они и без крыльев отлично летают. Собирайся, сказочник. Надо уходить.
– Куда мы сейчас?
– Куда ты и хотел. В Песью Травку. А там поглядим.
Лук, ничего не говоря, разгладил перо и убрал во внутренний карман старой куртки.
ГЛАВА 6
Набаторцы вошли в деревню ранним утром.
Сначала на дороге, ведущей в сторону Врат, появились всадники. Шестьдесят человек пролетели по центральной улице и собрались возле трактира, который быстро превратили в некое подобие военного штаба. Четверых постояльцев выгнали вон, и те сочли за лучшее не возмущаться и, тем паче, не оказывать сопротивления. Трактирщик, бледный от страха, дрожащими руками распихивал по карманам золотые монеты и, запинаясь, бормотал, как он счастлив принимать таких дорогих гостей. Оставшиеся солдаты быстренько разместились по соседним домам. Препятствий им не чинили, благо вели они себя на удивление вежливо. Не убивали, не грабили, к женщинам не приставали, за все услуги исправно платили. Было видно, что пришли надолго, а потому нет никакого толку воровать и тащить то, что и так стало твоим.
К обеду на дороге показался отряд пехоты. Человек восемьдесят, быть может сто, деревенские не считали. Эти тоже вели себя прилично, во всем слушались капитана-кавалериста и быстренько рассредоточились по избам. Половина воинов вооружилась топорами и начала рубить лес. Капитан собрался строить у дороги небольшой форпост и казарму.
В помощь солдатам отрядили дровосеков, но те оказались слишком горды и глупы, чтобы работать на чужаков. Схватились за топоры. Трех зачинщиков бунта по приказу офицера повесили, а еще двоих для острастки утопили в реке. Эти казни на остальных подействовали отрезвляюще, и больше с «древорубами» проблем не возникло – они исправно валили лес для будущей крепости. Бревна на лошадях свозили к Лысому камню. Именно там, по задумке командира набаторцев, должен был встать форт, перекрывающий дорогу к Вратам Шести Башен.
Один из солдат нашел запрятанную местными бутылку самогона. Напившись, стал приставать к жене кровельщика. Мужик не стерпел и дал обидчику в лоб. Тот схватился за меч, крестьянин – за вилы. Подоспевший патруль обезоружил мужчин, а капитан вынес суровый приговор – повесить обоих. Солдата за неисполнение приказа, кровельщика за то, что посмел поднять руку на воина Набатора.
На казнь согнали почти всех жителей деревни. Мужчины хмурились и сжимали кулаки, но не глупили, бабы их удерживали. Многие женщины плакали, опасаясь, что начнется расправа над всеми поселянами. Однако их опасения не оправдались. Никого из собравшихся не тронули. Капитан зачитал у виселицы обращение набаторского короля к своему народу, где говорилось, что деревни и города, занятые славной армией союзных войск Набатора и Сдиса, переходят под покровительство Его Величества на веки вечные. Всем, кто будет оказывать помощь армии и принесет присягу, став подданным Его Величества, будет разрешено спокойно жить, работать и не платить налогов в течение десяти лет. Также отмечалось, что за оказание сопротивления доблестной армии короля, за помощь вражеским войскам Империи и прочие преступления против короны всех нарушителей ждет смерть.
Казнь состоялась. И больше смертей не было.
– Не выйдешь. Во всяком случае, сегодня. Патрули. На окраинах – посты. Нам придется задержаться, – вынесла неутешительный вердикт Лаэн.
Она только что вернулась с улицы и рассказывала мне последние новости. Я слушал и крепил наконечник к узкому древку. Еще несколько заготовок лежали на столе. Рядом с ними – восемь уже готовых стрел. Тут же был лук со снятой тетивой. В отличие от простого [21], который я использовал в последнем деле, этот был не таким большим и дальнобойным. Меньше прежнего, композитный[22], с четырьмя изгибами[23]. Но в умелых руках он становился не менее грозным оружием, чем его старший брат. А я без ложной скромности могу сказать, что считаю свои руки достаточно умелыми.
– Постараемся уйти ночью.
– Это неразумно. Первые дни они будут бдительны. Но когда поймут, что крестьяне никуда не собираются бежать, перестанут стеречь границы деревни. Надо выждать.
– Лаэн, мы не можем ждать. Ты вчера чудом осталась жива.
– Я была неосторожна. Больше это не повторится. – Она сердито перебросила косу через плечо. –
