- Годен ли был Буданов по своему психическому состоянию к военной службе на период времени, относящийся к инкриминируемым ему деяниям, и годен ли к военной службе в настоящее время?
- Являются ли клинически обоснованными и научно аргументированными заключения экспертов, данные в ходе предварительного следствия?
Далее то, что написали в «Сербского» в ответ на запрос судьи Костина. Это АКТ экспертизы № 1111 на полковника Буданова. В документе, как вы заметите, - каждое лыко в строку, тут все призвано работать на «правильный» образ «героя», с момента его рождения до самой второй чеченской войны.
«По словам Буданова, он родился в трудно протекавших родах, в асфиксии, проводились реанимационные мероприятия. По показаниям матери, сестры, был ранимым, в ответ на обиду мог вспылить, ответить в грубой форме, вступить в драку, особенно болезненно реагировал на несправедливые замечания, при этом всегда стремился защитить «слабых», малых и бедных».
В апреле 1982 г. медицинской комиссией при Харцызском РВК Донецкой области был признан годным к военной службе. В 1983 г. поступил в Харьковское высшее танковое командное училище. В 1985 г. женился, имеет сына и дочь. С 1995 г. по 1999 г. обучался заочно в Военной академии бронетанковых войск.
Согласно служебным характеристикам, Буданов проявлял себя исключительно с положительной стороны, был дисциплинирован, исполнителен, настойчив. В январе 1995 г., во время «первой военной кампании» в Чечне и участвуя в боевых действиях, Буданов получил контузию головного мозга с кратковременной потерей сознания. За медицинской помощью не обращался. По показаниям матери и сестры, после возвращения с «первой чеченской войны», Буданов «изменился по характеру и поведению», стал более нервным, раздражительным. В августе 1998 г. был назначен командиром полка, в январе 2000 года ему было досрочно присвоено звание полковника. Буданов создавал в подразделениях обстановку нетерпимости к недостаткам и пассивности. У него было развито чувство ответственности. Имеет правительственные награды, дважды награжден орденом Мужества.
Все товарищи Буданова «отклонений в психике» у него не замечали. Под наблюдением психиатра и невропатолога Буданов не состоял.
По показаниям Буданова, по прибытии полка из Забайкальского военного округа в Чечню, начиная с 10 октября 1999 г. и по 20 марта 2000 г., полк практически не прекращал боевых действий. В октябре и ноябре 1999 г. Буданов дважды получил контузии головного мозга с потерей сознания. После этого его стали беспокоить постоянные головные боли, головокружения с потемнением в глазах, он стал плохо переносить резкие, громкие звуки, стал вспыльчивым, несдержанным, раздражительным, появились колебания настроения со вспышками злобы, ярости, Буданов совершал поступки, о которых позже сожалел.
По показаниям Буданова, наиболее тяжелыми были бои в Аргунском ущелье с 24.12.1999 по 14.02.2000. С 12 по 21 января полк потерял 9 офицеров и 3 человека рядового состава. Многие из погибших, как показал Буданов, были убиты выстрелами снайпера в голову. 17.01.2000 от руки снайпера погиб товарищ Буданова - капитан Размахнин. Через две недели после боя им удалось забрать с поля боя изуродованный труп майора Сорокотяги, на котором были видны следы пыток.
8.02.2000 Буданов прибыл в отпуск в Бурятскую Республику. По показаниям жены, в отпуске у него появилась раздражительность, нервозность. Он рассказывал ей, что его полк в Аргунском ушелье столкнулся с боевиками Хаттаба, в том бою были уничтожены 15 полевых командиров его группировки. За это полк боевики назвали «звериным», а его, Буданова, объявили личным врагом и назначили баснословную сумму за его голову.
Буданов очень переживал по поводу того, что большинство офицеров его полка погибли не в открытом бою, а были убиты снайпером, при этом говорил, что домой вернется только после того, как «они добьют последнего боевика».
15.02, не дождавшись окончания отпуска, Буданов уехал в Чечню. По показаниям матери и сестры, Буданов по возвращении из отпуска заехал к ним на один день, и его невозможно было узнать, он постоянно курил, почти не общался, «вывести его из себя ничего не стоило», не мог сидеть на одном месте. Показывая фотографии погибших и их могил, плакал, и они его в таком состоянии раньше не видели…».
КОРОТКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ. Как следует из показаний начальника медицинского пункта 160-го полка капитана Купцова - а Купцов видел Буданова ежедневно, - бывали случаи, когда у него в течение 10- 15 минут настроение менялось по нескольку раз. От нормального, добродушного до неадекватной ярости от любой мелочи. Во время боев эти качества усилились. В момент гнева Буданов мог швырять на пол и в окружающих настенные часы, телефонные аппараты, все, что попадалось под руку. Психологический и психический статус Буданова, по словам Купцова, в октябре 1999 года (то есть еще ДО смерти товарищей- офицеров и боев в Аргунском ущелье) уже приобрел «извращенные формы».
Продолжим цитирование АКТа:
«Буданов сам с оружием в руках ходил в атаки, принимал участие в рукопашных. После боев в Аргунском ущелье пытался лично вынести тела погибших. После гибели офицеров и солдат полка на высоте 950,8 Буданов винил себя в их гибели, постоянно находился в подавленном состоянии. Он мог ударить подчиненных, швырял в них пепельницы. В середине марта 2000 года, потребовав навести порядок в палатке, бросил гранату в печку. В результате взрыва никто не пострадал, и он добился наведения порядка офицерами.
С середины февраля 2000 г. полк находился в резерве командования и дислоцировался возле населенного пункта Танги. Буданову ставилась задача: проведение разведывательно-поисковых мероприятий, установление засад, осуществление вторичной проверки паспортного режима жителей села (абсолютно не свойственная армии задача. - Прим. авт.), задержание
