Буль-Буль воинственно махнул рыжей бородой:
Пели очень довольные разбойники. А капитан Буль-Буль пропел ещё такой совсем непонятный припев:
Наверное для того, чтобы все вокруг очень испугались.
Разбойники думали, что после такой разудалой песни вряд ли кто-нибудь осмелится подойти к причалу, туда, где стоит парусный корабль. Но почему-то на берегу снова стали собираться мальчишки. Поэтому разбойникам ничего не оставалось делать, как убежать в каюту.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ, в которой шпион идёт по следу
В каюте корабля пираты собрались на военный совет.
— Мы не можем плыть в океан, пока не сцапаем Карандашишку!
— Я никуда не поеду, пока не сверну голову железному чучелу Самоделкину!
— Поймать!
— Схватить! Развинтить!!
Так разговаривали между собой разбойники.
— Слушай, Дырка, — сказал пират. — Если ты знаменитый шпион, ты будешь выслеживать! А ты, Клякса, будешь вынюхивать! А я буду хватать! Хватать и грабить!
Разбойники с Кляксой вышли на берег.
Клякса побежала вперёд, обнюхивая мостовую. Потом остановилась рядом с урной для мусора, начала кружиться на месте.
— Понятно! — сказал шпион. — Они стояли тут!
Он вынул из кармана увеличительное стекло и стал внимательно разглядывать мостовую.
— Они разговаривали с кем-то! — сообщил Дырка. — Я вижу следы ботинок сорок пятого размера. Следы мокрые. Рядом пепел. Табачный пепел!
Шпион поглядел в урну для мусора, перевернул её. На мостовую полетел один-единственный окурок. Шпион схватил его, стал разглядывать через увеличительное стекло.
— Ботинки сорок пятого размера курили папиросы «Морские».
— Не может быть! Неужели тут был настоящий моряк? — спросил пират.
— Вперёд! — сказал шпион.
Клякса нетерпеливо натянула поводок.
Они бежали к большой полотняной палатке, раcкинутой на берегу реки.
В палатке стояли белые столики, звучала тихая музыка. Из палатки на всю набережную плыл необыкновенный, вкусный, как жареная колбаса, приятный аромат.
В палатке никого не было.
Разбойники, облизываясь, оглядываясь, вошли внутрь. Клякса потянула в угол и закружила вокруг пустого стола.
— Они тут обедали! — догадался шпион.
— А что ели? — облизнулся голодный пират. — Какой обед?
Шпион залез под стол, но нигде не нашёл никаких следов от обеда.
— Странно! — сказал он, крутя носом. — Ничего нигде не валяется, ни крошки, ни корочки! Никаких объедков! Даже не могу сказать, какой обед они ели!
«Гав! Гав!» — пролаяла Клякса, нюхая воздух. «Мясные котлеты, кефир, яичницу!» — хотела сказать она.
Но пират больше не думал про Карандаша и Самоделкина. Капитан Буль-Буль жадно смотрел на другой столик. На нём сияли тарелки с белым и черным хлебом, стояли горячие кастрюльки с мясными жареными котлетами, куриными бедрышками, с печёным картофелем, с горячим душистым супом. Холодные кастрюльки с вишнёвым компотом и с клюквенным киселём.
Сбоку лежала нарядная салфетка с вышитой надписью:
Разбойники набросились на еду. Они моментально проглотили всё, что можно было проглотить, швырнули под стол куриные косточки, объеденные корки. Напоследок вытерли о скатерть испачканные клюквенным киселём руки, а шпион показал кукиш синей коробке.
Они бежали от палатки сломя голову.
Пират и шпион оглядывались назад, а сытая Клякса тянула их вперёд и вперёд по следам Карандаша и Самоделкина.
«Тяф! Тяф!» — «За мной!» — хотела сказать она.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ, в ней разбойники становятся октябрятами
Клякса привела разбойников к станции метро, похожей на стеклянный дворец.
— Нас обманули! Негодяи спрятались под землю! — догадался Дырка.
Но разбойников не пустили в метро — ведь у них не было билетов.
— Проклятье!.. — Пират хотел вынуть свой огромный пистолет и выстрелить в кого-нибудь от злости.
Но все прохожие громко разговаривали, смеялись, и никто не боялся пирата. Нисколечко! А когда разбойника не боятся, он сам всех боится.
Мимо разбойников шёл народ. Горожане спешили в метро. Все любят кататься на метро!
К станции подошёл отряд малышей в белых рубашках, с красными звёздочками на груди. Отряд вела курносая девушка — Воспитательница. Ребята пели звонкую, весёлую песенку:
