распадется на элементарные частицы. Интересно, как это произойдет: постепенно или сразу, в виде фейерверка? Можно спросить у Ньюма. Впрочем, лучше не надо: вряд ли разговор на эту тему будет ему приятен.
Арбен старался не поворачивать голову – вчерашнее происшествие давало себя знать. Но даже боль в затылке не могла уничтожить радужное настроение.
Чарли? Который? А, это тот, что влип в потолок ангара. Поделом. Хвастовство никогда не доводит до добра. Но при чем здесь он, Арбен?
Вместе с рассветом исчезли ночные страхи, и к Арбену вернулась самоуверенность. Может быть, не ехать к Ньюмору? Оставить все, как есть? Но он отверг эту мысль. Слишком живо было воспоминание о ночной погоне по пустынной улице и вокруг запертого купола подземки. А не подвернись ему этот купол, давший возможность перехитрить Альву? Подумать страшно… И потом Чарли, так неожиданно и грозно явившийся из небытия, прорвав толщу двухмесячного почти полного забвения. В таком случае грош цена Ньюморовскому изобретению. Пусть Ньюмор поищет других дураков. Едва ли ему это удастся после неудачного опыта с Арбеном. Ньюмор обманул его. Так станет ли он, Арбен, молчать, набрав в рот воды?
Раньше, до Альвы, его нервы были до предела издерганы, теперь он стал здоровым и физически сильным. Неужели ему хочется возвратиться в прежнее состояние? Быть больным… Никто из окружающих не знал, что все болезни, одолевающие Арбена, сводятся к одному знаменателю, имя которого Чарли.
Ньюмор намекнул, что Альва может исцелить от любых воспоминаний. Мог ли Арбен тогда отказаться от такого шанса?
Но теперь-то уж он будет знать, как быть. Он прогонит Чарли, если тот придет к нему. Да, попросту прогонит.
«…Ты убийца», – как всегда, скажет Красавчик.
«Ложь», – спокойно ответит Арбен.
«Ложь? – удивится Чарли. – А кто же тогда убил меня?»
«Ты сам. Вернее – твоя гордыня».
«Ах, так это, значит, моя гордыня медлила включить сбрасыватель оболочки, когда я сидел в катапульте?»
Ядовитый голос Чарли прозвучал так явственно, что Арбен вздрогнул и обернулся. Все в порядке. Машина миновала огромный купол политеатра и теперь мчалась по мосту, соединяющему восточную и западную части города. Автоводитель вел машину по кратчайшему пути в место, указанное Арбеном. Светящийся пунктир на стереокарте указывал, что пройдено уже больше половины расстояния.
«Ньюмор уже ждет меня, наверно», – подумал Арбен, глядя сквозь ажурные пролеты моста на тяжелые свинцовые волны. Река, разделявшая город, никогда, даже в самые лютые морозы, не замерзала, – слишком сильно пополнял ее Уэстерн радиоактивными отбросами. Странно было видеть зимой среди заснеженных берегов дымящуюся черную воду, лениво идущую к заливу. Хотя компания уверяла, что отбросы абсолютно безвредны для жизни – и действительно, рыба здесь не переводилась, – горожане избегали купаться в реке, и пляжи вечно пустовали.
По мере того как светящаяся пунктирная линия на пульте удлинялась, в душе Арбена росло смутное беспокойство. Его начало волновать, что Ньюмор назначил встречу в биоцентре. Арбен бывал там несколько раз и знал, что въезд в биоцентр на машине воспрещен. Арбен войдет в нейтритовую дверь и поднесет к окошечку величиной с ладонь блокнотный листок с автографом Ньюмора. Там, за окошечком, электронный мозг быстро и безошибочно установит подлинность пропуска – возможность подделки исключена – и луч фотоэлемента не спеша мигнет. Турникет сделает полный оборот, и путь к Ньюмору свободен. А там-то уж он будет под крылышком Ньюма. Если Альва проникнет и туда – значит они погибнут все вместе. Надо надеяться, хитроумный Ньюмор подумал об этом. Наверно, он подготовился к опасному визиту, обклеив стены лаборатории защитным пластиком.
Ньюмор вошел в лабораторию и тяжело опустился на стул. Он был в скверном расположении духа. Итак, опыт, столь блестяще начатый, придется прервать. И Альва, его детище, погибнет. Рассыплется на элементарные частицы, исчезнет.
А сколько бессонных ночей, сколько надежд, сколько денег, наконец, связано с Альвой! И все пойдет прахом.
Глупец Арбен отказывается от собственного счастья. Подозревает его в обмане. Видит бог, Ньюмор с радостью поменялся бы с Арбеном местами, если б только подходил к условиях опыта. Разве не заманчиво избавиться от всех своих забот и огорчений, любезно подарив их двойнику? А их у него немало, хотя со стороны, наверно, он представляется этаким счастливцем, баловнем судьбы, которому все удается. Лишь немногие знают, каких усилий стоит каждый шаг по тропе познания.
Ньюмор, сжав голову в ладонях, уставился на пульт – обыкновенную панель, по краю которой змеилась еле заметная трещинка. Вот здесь тогда стоял Арбен, который никак не мог решиться на последний шаг ^ подарить свои нравственные недуги Альве. Кажется, вчера это было…
По данным Ньюмора, эксперимент проходил нормально. Приборы на пульте – он ежедневно сверял их показания – указывали, что Альва не выходит за пределы допусков.
Что же могло так взвинтить Арбена? Неужели даже Альва не сумел полностью исцелить беднягу?
Ньюмор осторожно потрогал пальцем горло. После сегодняшней безобразной сцены в ресторане он воспылал к Арбену гневом. Но ненадолго. Да, к удивлению самого Ньюмора, злоба его быстро растаяла. Вместо нее возникла жалость. И еще неясное предчувствие беды, навеянное горячечным, сбивчивым рассказом Арбена о его злоключениях с Альвой. Что, если некоторые детали этого рассказа не плод его фантазии? Значит, в расчеты Ньюмора вкралась какая-то ошибка, и Альва ведет себя не совсем так, как он предполагал. Ведь Альва глуп, как сорок тысяч роботов, и обмануть его ничего не стоит.
Но теперь уже поздно разбираться, кто прав, кто виноват. Ньюмор дал слово, и он сдержит его. Альва погибнет, а Арбен возвратится в прежнее состояние – надо сказать, весьма незавидное состояние.
Ньюмор подошел к пульту и нажал кнопку вызова. Где-то он сейчас, Альва, бесплотное создание, вызванное к жизни Ньюмором? Бродит ли Альва бесцельно по городу в надежде на встречу с Арбеном? Или притаился где-нибудь, поджидая свою половину? Засада s=«вот чего больше всего боится бедняга Арбен. А может, Альва находится в каком-нибудь совсем уж неподходящем месте – скажем, в музее, или фешенебельном Клубе пифагорейцев, куда вход его названному брату Арбену заказан, или где-то еще ведь для Альвы любая дверь открыта – точнее, он и не нуждается в двери.
Вот уж, должно быть, недоумевают немногочисленные знакомые Арбена, когда мимо них, никого не узнавая, быстро скользит его безмолвная фигура.
Сейчас выяснится, где в эту минуту обретается Альва. Через несколько секунд он откликнется на радиосигнал, и в ответе будут две цифры – координаты его местонахождения. Зная координаты, можно будет без всякого труда, пользуясь стереокартой города, определить, где бродит худшая половина Арбена.
Время шло – глазок связи не вспыхивал. Странно. Раньше этого никогда не было – Альва послушно шел на связь.
Случайные помехи? Неисправность аппаратуры? Через пять минут Ньюмор убедился, что все блоки в порядке. И тогда смутное опасение перешло в уверенность.
Альва вышел из повиновения! Фантом, лишенный воли, искусно слепленный ансамбль античастиц, имеющий лишь человеческую оболочку. Еще вчера послушный своему создателю, он ушел из-под его власти, затерялся в огромном городе, безопасный для всех его жителей, кроме одного…
Дело осложнилось. Оставалось надеяться, что за ночь ничего не случится, а завтра, когда к нему приедет Арбен, Ньюмору удастся поймать Альву, использовав для этой, цели мощные магнитные ловушки. Арбен будет служить для Альвы отличной приманкой.
Надо только позвонить Арбену, чтобы он на всякий случай поберегся. Пусть в своей машине, обклеенной пластиком, подъедет к самому входу. Ньюмор его встретит. Арбену придется пробежать лишь небольшой участок открытого пространства. А уж здесь, в лаборатории, Арбен будет в безопасности – Ньюмор об этом позаботится.
Ньюмор подошел к окну. В этом сумасшедшем мире безумно все, даже погода. Снова оттепель, хотя несколько часов назад, когда он встретился с Арбеном, был мороз.
Прозрачная пленка окна была покрыта изморосью. По наружной стороне, оставляя извилистый след, прокатилась капля воды. Она двигалась толчками, точь-в-точь маленькая юркая ящерка. Капля, пройдя рядом с глазом Ньюмора, ушла вниз. «Да это, если угодно, та самая капля, в которой можно увидеть отражение всего мира, – подумал Ньюмор. – Нужно только уметь правильно смотреть. Капля – органическое единство двух элементов, водорода и кислорода. Выдели один из них – и вода как таковая исчезнет…»
Лаборатория Ньюмора помещалась высоко, и кусок города, лежащий сразу за оградой, был отсюда как на ладони. Дальняя перспектива, в ясную погоду отчетливая, была мелко заштрихована дождем пополам со снегом. Прохожих почти не было. Впрочем, чтобы увидеть их, нужно было хорошенько протереть окно и напрячь зрение – сверху люди казались козявками.
На площади, прямо перед главным входом на территорию, производились работы – это – было необычно. Ньюмор присмотрелся. Машина, сверху похожая на кита, пускающего фонтан, медленно двигалась по кругу, оставляя за собой поблескивающую ленту нового покрытия. Зачем-то дорожникам понадобилось перекраивать площадь, да еще в такую неподходящую пору. Может быть, готовят искусственный каток для представления? На днях должен быть какой-то праздник.
– Уэстерн, – бросил Ньюмор в мембрану видеофона. Но экран оставался темным. Ньюмор вытер внезапно вспотевший лоб. Похоже, все силы объединились против Арбена.
Ньюмор резко сдвинул верньер красного цвета.
– Слушаю, – пропел мелодичный голосок.
– Я не могу связаться с Уэстерном, – сказал Ньюмор. Хорошо, хоть справочный центр ответил!
– Не волнуйтесь! Линия связи временно нарушена.
«Робот или человек?» – подумал Ньюмор, вглядываясь в геометрически правильные черты блондинки. – Надолго нарушена линия?
– К утру наладят. («Пожалуй, все-таки человек».)
– А в чем, собственно, дело? – поинтересовался Ньюмор.
– Ремонтные и подготовительные работы на площади. («Так улыбаться может только женщина».)
– Да, я вижу из окна…
Создание выжидательно смотрело на Ньюмора.
– Скажите, к чему это дурацкое покрытие на площади? – не сдержался Ньюмор.
– Простите, я не могу входить в обсуждение распоряжений городских властей, – холодно сказала блондинка.
Экран померк.
«Конечно, робот, – решил Ньюмор. – Надо пораньше позвонить завтра в Уэстерн и сказать, чтобы Арбена не задерживали.
Ньюмор лишился привычного спокойствия, на поверку оказавшегося призрачным. Так, гладь озера выглядит стальной. Кажется, ничто в мире не может возмутить ее. Замедленно проплывают в глубине облака, и деревья у берега равнодушно вглядываются в свои отражения – спокойная поверхность незыблема. Но налетит ветер – и покоя нет! И целый мир, размещенный в водной глубине, вдруг растворяется в хаосе.
