прежде они не испытывали настолько сильного дискомфорта, какой испытали, когда Траймон десять минут назад вошел в комнату.
– Сожалею, что вынужден был опоздать, господа, – солгал он, энергично потирая руки. – Столько дел, столько всего нужно организовать, ну, вы-то знаете, как это бывает.
Он уселся во главе стола и начал деловито просматривать какие-то бумаги. Волшебники искоса переглянулись.
– А что случилось с креслом старины Гальдера, с тем самым, у которого подлокотники в виде львиных лап и цыплячьи ножки? – спросил Джиглад Верт.
Этот предмет обстановки исчез вместе с остальной старой мебелью, а на его месте появилось несколько низких кожаных кресел, которые кажутся невероятно удобными, пока вы не попробуете посидеть в них минут пять.
– С креслом? О, я его сжег, – не поднимая глаз, отозвался Траймон.
– Сжег? Но это же был бесценный памятник магической старины, подлинное…
– Какой там памятник… Старый хлам, – Траймон одарил его мимолетной улыбкой. – Настоящие волшебники не нуждаются в подобных штуках. Теперь же позвольте мне привлечь ваше внимание к вопросам, ради которых мы здесь собрались…
– Что это за бумажка? – вопросил Джиглад Верт из Братства Очковтирателей, размахивая положенным перед ним документом.
Волшебник особенно старался, тем более что его собственное кресло, стоящее в захламленной и уютной башне, было куда более вычурным, чем кресло Гальдера.
– Это повестка дня, Джиглад, – терпеливо ответил Траймон.
– И что делает эта подвеска дня?
– Это всего лишь список вопросов, которые нам нужно обсудить. Все очень просто, мне жаль, если ты считаешь, что…
– Раньше мы обходились без всяких списков!
– Зря, очень полезная вещь. Просто вы ею не пользовались, – звенящим от рассудительности голосом возразил Траймон.
Верт заколебался.
– Что ж, хорошо, – угрюмо буркнул он, оглядывая стол в поисках поддержки. – Но что это за пункт, в котором говорится… – он внимательно вгляделся в написанное, – «преемник Грейхальда Спольда»? И так ясно, что им будет старый Ранлет Вард. Он ждет уже много лет.
– Да, но надежен ли он? – заметил Траймон.
– Что?
– Уверен, все мы осознаем важность надлежащим образом организованного руководства, – объяснил Траймон. – А Вард, он… э-э, в своем роде, разумеется, он достойный человек, но…
– Это не наше дело, – заявил один из волшебников.
– Да, но оно может стать нашим, – возразил Траймон.
Наступило молчание.
– Мы вмешаемся в дела другого ордена? – удивился Верт.
– Разумеется, нет, – ответил Траймон. – Я просто выражаю предположение, что мы могли бы дать… совет. Но давайте обсудим это позже…
Волшебники никогда не слышали выражение «силовая основа», иначе подобные речи не сошли бы Траймону с рук. Но простой и непреложный факт заключался в том, что сама идея помочь другим подняться к власти, пусть даже с целью укрепления собственных позиций, была абсолютно чуждой для них. Их девиз гласил: каждый волшебник – сам по себе. Что там говорить о враждебно настроенных паранормальных существах, честолюбивому волшебнику приходится сражаться еще и с соперниками внутри родного ордена…
– Я считаю, что сейчас нам следует обдумать, как поступить с Ринсвиндом, – объявил Траймон.
– И со звездой, – подхватил Верт. – Люди, знаешь ли, начинают замечать.
– Да, поговаривают, что нам не мешало бы что-нибудь предпринять, – вступил в разговор Люмюэль Пантер из Ордена Полуночи. – Но я хотел бы знать, что именно?
– О, это легко, – откликнулся Верт. – Все советуют нам прочесть Октаво. Это советуют постоянно. Плохой урожай? Прочтите Октаво. Болен скот? Прочтите Октаво. Заклинания все поправят.
– Возможно, в этом что-то есть, – заметил Траймон. – Мой, э-э, покойный предшественник довольно тщательно изучал Октаво.
– Мы все его изучали, – резко заявил Пантер. – Но что толку? Восемь Заклинаний должны произноситься вместе. Я согласен, если все остальное ни к чему не приведет, может быть, нам придется рискнуть, но Восьмерка должна быть произнесена вместе или не произнесена вообще, а одно из Заклинаний сидит в голове этого Ринсвинда.
– И мы не можем его найти, – подытожил Траймон. – Ничего не получается. Уверен, что частным образом мы все пытались сделать это.
Волшебники смущенно переглянулись.
– Да. Хорошо. Карты на стол. Я что-то не могу найти его, – наконец сказал Верт.
– Я пробовал смотреть в хрустальный шар, – объявил другой волшебник. – Ничего.
– А я посылал духов-советчиков, – сообщил третий.
Остальные выпрямились в своих креслах. Если признание в провале входит в повестку сегодняшнего дня, то они, черт возьми, всем покажут, что провалились геройски.
– Всего-то? Я посылал демонов.
– А я смотрел в Зеркало Всеобщего Обзора.
– Прошлой ночью я искал его в Рунах М'хо.
– Тогда как я, довожу до вашего сведения, использовал и Руны, и Зеркало, и даже внутренности химеры.
– А я говорил со зверями лесными и птицами поднебесными.
– Что-нибудь узнал?
– Нет.
– Что ж, я расспрашивал самые кости страны! Да, да, глубинные камни и стоящие на них горы.
Наступило внезапное ледяное молчание. Все посмотрели на волшебника, который произнес эти слова. Ганмак Трихаллет из Почтенных Провидцев беспокойно заерзал в кресле.
– Ага, заливай больше, – сказал кто-то.
– Я ж не сказал, что они мне ответили.
Траймон обозрел стол.
– Я тоже послал кое-кого на его поиски.
Верт фыркнул.
– В прошлые разы и мы посылали, но ничего не вышло.
– Это потому, что мы полагались на магию. Однако совершенно очевидно, что Ринсвинд почему-то недоступен ей. Но он не может не оставить следов.
– Ты послал следопыта?
– Можно выразиться и так.
– Неужели ты нанял
Верт умудрился вложить в одно это слово неимоверно много значений. Таким же тоном в другой вселенной южанин произнес бы «черт подери этих янки».
Волшебники, разинув рты, уставились на Траймона.
– Да, – спокойно подтвердил он.
– Чьей властью? – осведомился Верт.
Траймон обратил на него взгляд серых, как сталь, глаз.
– Своей. Другая мне не потребовалась.
– Это… это идет вразрез со всеми правилами! С каких это пор волшебникам приходится нанимать героев, чтобы те исполняли за них работу?
– С тех самых пор, как волшебники обнаружили, что магия не действует, – ответил Траймон.
