забранные огромными засовами двери. Пару раз двери содрогались от ударов изнутри чего-то весьма увесистого.
И шум, непрестанное шуршание…
Орангутан остановился перед дверью, сделанной не из дерева, но из камня и со смещенным центром тяжести, – легко открываясь снаружи, изнутри она держала самый немилосердный натиск.
Перед дверью орангутан немного помедлил, после чего сунул лапу в небольшую нишу и извлек оттуда железную маску и очки с дымчатыми стеклами. Следующей мерой защиты стали массивные кожаные перчатки, оснащенные железными ловушками. Здесь же был наготове факел из промасленного тряпья. Библиотекарь запалил его от язычка пламени одного из установленных в туннеле светильников.
Ключ лежал у задней стенки ниши.
Библиотекарь глубоко вздохнул и нащупал ключ.
Каждая из магических книг обладает своим неповторимым характером. Октаво – чопорный и повелительный, «Гримуар Крутой Потехи» славится убийственными шуточками, а «Прелести Тантрического Секса» надлежит хранить в ванне, наполненной ледяной водой. Библиотекарь, зная об этих особенностях, всегда учитывал их в своей работе.
Но особенность этой книги была совершенно иного рода. Как правило, до людей доходит лишь подержанная, прошедшая через десятки рук копия, относящаяся к реальности в той же мере, в какой картина, изображающая взрыв, относится… скажем, к самому взрыву. То была книга, пропитавшаяся насквозь черным, как беспримесный графит, злом, составлявшим суть ее содержания.
Название ее крупными буквами было высечено над дверью – на случай, если какой-нибудь человек или органгутан его вдруг забудет.
НЕКРОТЕЛИКОМНИКОН.
Он вставил ключ в замок и вознес молитву богам.
– У-ук! – истово промолвил он. – У-ук!
Дверь распахнулась.
В непроглядной тьме еле слышно звякнула цепь.
– Она еще дышит, – проговорил Виктор. Лэдди скакал по кругу, захлебываясь от лая.
– Слушай, может, тебе имеет смысл расстегнуть ее одежду… Э-э… Так, просто мысли вслух, – спешно поправился Гаспод. – И нечего на меня так смотреть. Я обычный пес, мне откуда знать, что нужно делать?
– На первый взгляд все в порядке, но… Посмотри на ее руки, – указал Виктор. – Чем она тут занималась?
– Пыталась открыть вон те двери, – ответил Гаспод.
– Какие еще двери?!
– Вон те.
Склон холма куда-то подевался. Над песками вздымались теперь массивные бастионы каменной кладки; там и сям торчали древние колонны, похожие на подвергнутые флюоризации зубы.
Между двумя такими колоннами начинался сводчатый коридор. Бледно-серые двери, ведущие в него, были сделаны то ли из камня, то ли из дуба, который по прошествии лет перестал уступать камню в прочности. Одна из дверей была немного приоткрыта, однако открыть ее полностью помешал песок, на котором остались две глубокие борозды. Джинджер пыталась в одиночку справиться с огромной дверью.
– Глупо. Жара жуткая, а она тут двери открывает… – только и смог сказать Виктор.
Он перевел взгляд на море, затем покосился на Гаспода.
Лэдди вскарабкался на песчаную горку и принялся облаивать расщелину между дверями.
– Что это с ним? – спросил Виктор. Внезапно по спине у него побежали мурашки. – Ты смотри, у него аж шерсть дыбом стоит. Может, им овладело это ваше таинственное животное предчувствие чего-то недоброго?
– Сейчас его понос со страху охватит, вот и все, – ответил Гаспод. –
Послышался жалобный визг. Лэдди отскочил от дверей, кубарем скатился по склону песчаного холмика, но, поднявшись на лапы, снова зашелся в яростном лае. Теперь в его лае звучало подлинное негодование – так облаивают загнанную на дерево кошку.
Виктор потянулся и потрогал дверь рукой.
Несмотря на вечный голывудский зной, дверь отдавала холодком. И едва заметно вибрировала.
Виктор пробежал по ее поверхности пальцами. На двери явно что-то было написано, только буквы с годами стерлись.
– Странная дверь… – проговорил за его спиной Гаспод. – Если хочешь знать мое мнение, очень непростая дверь, необычная такая, видишь ли, она… – он глубоко вздохнул, –
– Как это? Предвещает что?
– А разве обязательно нужно
– Очень большая дверь, – заметил Виктор. – Такие обычно в храмах ставят. Но зачем Джинджер понадобилось ее открывать?
– Неизвестно куда подевался целый склон, а на его месте появилась таинственная дверь, – пробормотал Гаспод, недоверчиво поводя мордой. – Это точно предвещает. Ладно, пошли отсюда куда- нибудь подальше, там все и обдумаем.
Из груди Джинджер вырвался протяжный стон. Виктор опустился на колени.
– Она что-то сказала?
– Понятия не имею, – пожал плечами Гаспод.
– Мне послышалось: «Ах, поставьте меня…»
– С ума сойти, – невозмутимо отозвался Гаспод. – Должно быть, ты прав, ей солнцем голову напекло.
– Действительно, лоб у нее горячий.
Виктор сунул под тело девушки руки и, чуть пошатнувшись, поднялся на ноги.
– Надо идти, – решил он. – Попробуем спуститься в город, а то скоро начнет темнеть.
Он последний раз окинул взглядом низкорослые деревца. Здесь как раз пролегала ложбина, значит, должна выпадать обильная роса – почему тогда растительность такая чахлая?
– А знаешь, я здесь, кажется, уже был, – сказал он. – Точно, мы здесь ставили наш первый клик. Тогда я и познакомился с Джинджер.
– Очень романтично, – отозвался Гаспод, который успел уже отойти на довольно приличное расстояние. Лэдди радостно прыгал вокруг него. – Если из этой двери вылезет какая-нибудь тварь, можешь звать ее Нашим Монстром.
– Эй! Да подожди же!
– Ногами шевели.
– Слушай, а как ты думаешь, куда я должен был ее поставить?
– Если б я знал…
Они ушли, и ложбину вновь заполнило безмолвие.
Вскоре солнце начало клониться к горизонту. Длинные косые лучи врезались в дверь, углубляя и удлиняя незаметные выбоинки в линии некоего рисунка, складывающегося, если поднапрячь воображение, в фигурку человека…
Человека, вооруженного мечом.
И с едва слышным шебуршанием снова потекла песчаная струйка. К полуночи дверь приотворилась по крайней мере на шестнадцатую часть дюйма.
