– Может, где-то есть другой спуск? Должны же тележки как-то попадать сюда!
– Хорошая мысль.
Людмилла посмотрела на тележки. Они бесцельно кружились по площадке.
– По-моему, у меня есть мысль получше, – пробормотала она и схватила за ручки ближайшую тележку.
Та немного подергалась, но, поскольку никаких инструкций на этот счет не последовало, покорно остановилась.
– Те, кто способен идти, пойдут, тех, кто идти не может, будем толкать. Залезайте-ка сюда, дедушка.
Последнее относилось к казначею, которого заставили плюхнуться поперек тележки. Казначей издал едва слышное «йо!» и снова закрыл глаза.
Декана погрузили сверху[16].
– Куда теперь? – осведомилась Дорин.
Пол перед ними вдруг выгнулся дугой, из-под плит начал струиться тяжелый серый пар.
– Надо идти в конец какого-нибудь из коридоров, – уверенно заявила Людмилла. – Пошли.
Артур опустил взгляд на клубившийся у ног туман.
– Интересно, как им это удалось, – задумчиво промолвил он. – Я с ног сбился, пытаясь найти специальную штуковину, которая бы пускала дым. Мы пытались сделать наш склеп… ну, как бы это сказать… еще более склепистым, но только задымили дом и чуть не устроили пожар…
– Пошли, Артур, пора уходить.
– Как думаете, мы не слишком тут набезобразничали? Может, стоит оставить записку…
– Если хочешь, я могу написать что-нибудь на стене, – с готовностью предложил Редж.
Он схватил сопротивлявшуюся чернорабочую тележку за ручку и с видимым удовольствием принялся колотить ею о колонну, пока у тележки не отлетели колеса.
После чего члены клуба «Начни заново» направились к ближайшему коридору. Перед собой они толкали тележку, груженную волшебниками в ассортименте.
– Ну и ну, – покачал головой Сдумс, глядя им вслед. – Как, оказывается, все просто. И больше от нас ничего не требуется. Никакой вам закрученной концовки.
Он было направился за ними, но тут же остановился.
Розовые трубки, струясь по полу, подползли к нему и крепко обвили Сдумсовы лодыжки.
Напольные панели принялись взлетать в воздух. Лестницы разваливались, открывая взгляду темную, зазубренную, но все еще живую ткань, которая приводила их в движение. Стены пульсировали и проваливались внутрь. Мрамор трескался, из-под него лезло нечто лилово-розовое.
«Ерунда, – думала крошечная часть мозга Сдумса, та, что даже не думала паниковать, – на самом деле все это не на самом деле. Ведь на самом деле здания не могут быть живыми. Это не более чем метафора, только в данный момент любая метафора может сыграть роль искры на фабрике фейерверков… Кстати, а интересно, какая из себя она, эта Матка? Похожа ли она на скрещенную со своим ульем пчелиную матку? Или похожа на ручейник, который строит вокруг себя из песчинок и всяких камешков надежную пещерку? Или она – моллюск, который, вырастая, раз за разом наращивает свой панцирь? Хотя, если судить по судорожно корчащимся полам, она скорее смахивает на очень сердитую морскую звезду.
Интересно, а как города защищаются от подобных тварей? Животные обычно вырабатывают своего рода защиту от всяких хищников-паразитов. Яд, например, шипы или иглы…
Скорее всего, роль этой защиты играю сейчас я. Колючий старина Ветром Сдумс.
По крайней мере, я могу прикрыть уход остальных и отвлечь эту тварь на себя. Ладненько, милая, попробуем помериться с тобой силами…»
Он наклонился, схватил обеими руками жгуты розовых трубок и изо всех сил рванул.
Яростный вопль Матки долетел аж до стен Университета.
К холму сходились грозовые тучи. Вскоре они превратились в неистовую массу, и в их черной глубине сверкнула первая молния.
– СЛИШКОМ МНОГО ЖИЗНИ ВОКРУГ, – сказал Смерть. – НО МНЕ ЛИ ЖАЛОВАТЬСЯ. ГДЕ ДЕВОЧКА?
– Я положила ее в постель. Она спит. Просто спит.
Молния ударила в холм, за ней последовал раскат грома. Потом где-то неподалеку раздались жуткие лязганье и скрежет.
Смерть вздохнул.
– АГА, ЭТО ЕЩЕ НЕ КОНЕЦ.
Он вышел из-за амбара, чтобы оглядеть темные поля. Госпожа Флитворт шла за ним по пятам, прикрываясь им как щитом от грядущих ужасов.
За дальней оградой возникло голубоватое свечение. Оно двигалось.
– Что это?
– НЕКОГДА ЭТО БЫЛО КОМБИНИРОВАННО-УБОРОЧНОЙ МАШИНОЙ.
– Некогда? А что это теперь такое? Смерть взглянул на собирающихся серых зрителей.
– МАШИНА, КОТОРОЙ КРУПНО НЕ ПОВЕЗЛО. Окруженный синеватым нимбом механизм мчался по пропитанным влагой полям, крутя ременными передачами и размахивая стальными рычагами. Оглобли для лошади беспомощно болтались в воздухе.
– Как она двигается? Ведь вчера ее тащила лошадь?
– ЛОШАДЬ ЗДЕСЬ БОЛЬШЕ НЕ НУЖНА.
Он снова посмотрел на серых наблюдателей. Их все прибывало и прибывало.
– Бинки еще во дворе. Спасайся!
– НЕТ.
Комбинированно-Уборочная Машина набирала скорость. Шелест лезвий постепенно сливался в пронзительный вой.
– Она так рассердилась потому, что ты украл ее брезент?
– Я УКРАЛ НЕ ТОЛЬКО ЭТО.
Смерть улыбнулся серым наблюдателям. Он поднял свою косу, повертел ее в руках, чтобы привлечь их внимание, потом бросил на землю.
И сложил руки на груди.
Госпожа Флитворт попыталась оттащить его в сторону.
– Ты что делаешь?
– ДРАМАТИЧЕСКУЮ КОНЦОВКУ.
Машина уже подлетела к воротам и, окруженная тучей опилок, ворвалась во двор.
– Ты уверен, что с нами ничего не случится? Смерть кивнул.
– Тогда все в порядке.
Колеса Комбинированно-Уборочной Машины вертелись так быстро, что превратились в неясные круги.
– ДА. СКОРЕЕ ВСЕГО.
И тут…
… Внутри машины что-то лязгнуло.
А потом она продолжила свой бег, но уже по частям. Из осей фонтанами били искры. Несколько валов и рычагов, безумно дергаясь, отлетели от замедляющей ход груды железа. Круг с лезвиями тоже оторвался, исчез под машиной, вынырнул сзади и покатился по полю.
Что-то забренчало, загрохотало, а затем раздался финальный «бум», являющийся звуковым эквивалентом знаменитой пары дымящихся ботинок.
И наступила тишина.
Смерть спокойно наклонился и поднял подкатившийся к его ногам вал довольно сложной конструкции. Вал был изогнут под прямым углом.
Госпожа Флитворт наконец осмелилась выглянуть из-за его спины.
– Что произошло?
