Как на забавных картинках, где силуэт причудливой вазы внезапно становится контурами двух лиц, открывающаяся внизу картина одним рывком перешла в новую, целостную, пугающую перспективу. Там, внизу, торчала слоновья голова, огромная, как средних размеров континент. На фоне золотистого света выделялся подобный горе могучий бивень, от которого протягивалась к звездам постепенно расширяющаяся тень. Голова была слегка наклонена, и громадный рубиновый глаз мог сойти за красную сверхзвезду, внезапно засиявшую средь бела дня.
А под слоном…
Ринсвинд сглотнул и попытался не думать о…
Под слоном ничего не было, кроме далекого, режущего глаз диска солнца. Мимо солнца, покрытый чешуйками величиной с город и щербинами кратеров, изрезанный, словно луна, неторопливо проплывал плавник.
– Ну что, отпускать? – спросил тролль.
– Гх-не, – выговорил Ринсвинд, силясь отодвинуться от пропасти.
– Я живу здесь, на Краю, уже пять лет, но так и не сумел собраться с духом, чтобы прыгнуть, – прогудел Тефис. – Насколько я могу судить, у тебя это тоже не получилось.
Он отступил от обрыва, позволяя Ринсвинду с размаху броситься на землю.
Двацветок неторопливо подошел к Краю и заглянул в бездну.
– Фантастика, – сказал он. – Эх, сейчас бы сюда иконограф… А что еще там, внизу? Ну, если туда спрыгнуть, что увидишь?
Тефис присел на выступ скалы. Высоко над Диском вышла из-за облака луна. В ее призрачном свете тролль выглядел глыбой льда.
– Может быть, там, внизу, мой дом, – медленно проговорил он. – За вашими дурацкими слонами и смехотворной черепахой. Настоящий мир. Иногда я прихожу сюда и смотрю, но почему-то никак не могу заставить себя сделать еще один шаг… Может, там настоящий мир с настоящими людьми. Где-то там, внизу, у меня были жены и малыши… – Он замолк и шумно высморкался. – Здесь, на Краю, сразу узнаешь, из какого материала ты сделан.
– Пожалуйста, прекрати, – простонал Ринсвинд.
Повернувшись, он вдруг увидел, что Двацветок беспечно стоит у самого обрыва.
– Гх-не, – выдавил волшебник и попытался зарыться в камень.
– Что, внизу есть другой мир? – уточнил Двацветок, заглядывая за Край. – А где именно?
Тролль неопределенно махнул рукой.
– Где-то, – ответил он. – Это все, что я знаю. Это был довольно маленький мир. По большей части голубой.
– Так почему ты здесь? – спросил Двацветок.
– Неужели ты не понял? – огрызнулся тролль. – Я упал с Края!
Он поведал им о мире под названием Батис, затерянном среди звезд. Там, в трех огромных океанах, растекшихся по Диску, морской народ создал несколько процветающих цивилизаций. Тефис был мясозаготовщиком, одним из членов касты, которая с риском для жизни добывала себе средства к существованию, путешествуя на больших парусных сухопутных яхтах. Они заходили далеко вглубь суши, охотились на стаи оленей и бизонов, которыми изобиловали исхлестанные бурями континенты. Ту яхту, на которой он плавал, случайным штормом забросило в не нанесенные на карту земли. Часть команды уселась в спущенную за борт маленькую гребную тележку и покатилась к отдаленному озеру, но Тефис, будучи капитаном, отказался покидать свое судно. Ураган перенес яхту прямо через скалистый Край света, разбив ее в мельчайшие щепки.
– Сначала я падал, – рассказывал Тефис, – но падать, знаете ли, не так уж и плохо. Больно бывает, когда приземляешься, а подо мной ничего не было. Падая, я видел, как мой мир, кружась, удаляется в пространство. Затем он совсем затерялся на фоне звезд.
– А что случилось потом? – затаив дыхание, спросил Двацветок и бросил взгляд на затянутую туманом вселенную.
– Я замерз и стал твердым, – ответил Тефис. – К счастью, моя раса без труда переносит холод. Время от времени я оттаивал – когда пролетал мимо других миров. Там была одна планета, ее окружало очень странное кольцо гор, оказавшееся потом самым громадным драконом, какого только можно себе представить. Он был весь покрыт снегами, ледниками и держал во рту свой хвост… В общем, я пролетел всего в нескольких лигах от этой планеты. Фактически, я пронесся над ее поверхностью, как комета, а затем полетел дальше. Потом я снова замерз, а когда опять очнулся, то увидел, что ваш мир надвигается на меня, словно торт с взбитыми сливками, брошенный самим Создателем, ну, я и шлепнулся в море неподалеку от Окружносети против вращения от Крулла. Течение выносит на Сеть множество самых разнообразных существ, а тогда Крулл как раз искал рабов, чтобы установить посты на промежуточных станциях. Вот так я и очутился здесь. – Он замолк на мгновение, внимательно посмотрел на Ринсвинда и закончил: – Каждую ночь я выхожу сюда и смотрю вниз. Но пока что так и не прыгнул. Здесь, на Краю, трудно найти в себе мужество.
Ринсвинд решительно пополз в сторону хижины. Через несколько мгновений у него вырвался тихий вскрик – это тролль, не без доброжелательности, подхватил его и поставил на ноги.
– Потрясающе, – изрек Двацветок и перегнулся еще дальше через Край. – И много там миров?
– Хватает, – ответил тролль.
– Наверное, можно было бы изобрести какую-нибудь, не знаю, какую-нибудь штуку, которая защитила бы человека от холода, – задумчиво высказался маленький турист. – Какой-нибудь корабль, на котором можно было бы переплыть через Край и отправиться к далеким мирам. Интересно…
– Не вздумай! – простонал Ринсвинд. – Прекрати об этом говорить, слышишь!
– В Крулле все об этом говорят, – возразил Тефис. – Все, у кого есть языки, разумеется.
– Ты спишь?
Двацветок продолжал храпеть. Ринсвинд со злостью ткнул его в ребра.
– Я говорю, ты спишь? – рявкнул он.
– Скрдфнгх…
– Нам нужно убираться отсюда, прежде чем заявится спасательный флот!
Мутный, как помои, утренний свет просачивался сквозь единственное окошко хижины, расплескиваясь по вытащенным из моря ящикам и тюкам, которые беспорядочно валялись по всей комнате. Двацветок снова заворчал и попытался зарыться в груду мехов и одеял, которые дал им Тефис.
– Послушай, здесь полным-полно оружия и всего прочего, – настаивал Ринсвинд. – Он куда-то вышел. Когда он вернется, мы скрутим его и… и… в общем, что-нибудь придумаем. Что ты на это скажешь?
– По-моему, не очень хорошая мысль, – отозвался Двацветок. – Тебе не кажется, что это несколько невежливо?
– Ничего не поделаешь, – отрезал Ринсвинд. – Вселенная – жестокая штука.
Он порылся в сваленном у стен скарбе и выбрал себе тяжелую изогнутую саблю, которая, очевидно, некогда была радостью и гордостью какого-то пирата. С виду сабля эта относилась к разряду того холодного оружия, которое наносит ущерб, полагаясь не столько на остроту клинка, сколько на свой вес. Ринсвинд неуклюже взмахнул саблей.
– Неужели он оставил бы такую штуку валяться где ни попадя, если бы она могла причинить ему вред? – вслух поинтересовался Двацветок.
Ринсвинд, не обращая на него внимания, занял позицию рядом с дверью. Минут десять спустя она отворилась, и он без малейших колебаний рубанул саблей по дверному проему на той высоте, где, согласно его расчетам, должна была находиться голова тролля. Клинок безобидно просвистел сквозь абсолютное ничто и впился в косяк. Ринсвинд пролетел по инерции вперед и шлепнулся на пол.
Над ним раздался глубокий вздох. Волшебник поднял глаза и увидел печально покачивающуюся голову Тефиса.
– Саблей меня не убьешь, – сказал тролль. – И тем не менее я задет. Глубоко задет.
