ГЛАВА 6
Сначала я принял его за одного из «быков» вокзальной бригады центральной группировки. На свое фото девятилетней давности этот парниша был похож примерно так же, как Шварц на Де Вито в фильме «Близнецы». Но возле вагона № 11 скорого поезда Воронеж-Новотопчинск, кроме этого типа, больше никого не осталось. Все прибывшие и встречающие расползлись по переходам, и только он сидел на дегенеративном фибровом чемоданчике, смотрел в одну точку и лениво курил, пуская кольца.
Значит, это он. Стае Васильев. Меньшой братишка моей больной женщины, откинувшийся три дня назад из ИТК №3 города Воронежа. Озабоченно почесав затылок, я еще раз глянул на снимок, крякнул и потопал к типу, сидевшему на чемодане у вагона №11.Худенький мальчик с фото смотрел на меня затравленным взглядом голодного щенка. Шейка у него была тонюсенькая, что ваш карандаш – можно перешибить одним щелчком. Чтобы перешибить шейку типа, сидевшего у вагона, нужна была как минимум кувалда. Если бы я не знал, чем люди занимаются на зонах, то решил бы, что парень с утра до вечера лопал высококалорийную пищу с повышенным содержанием протеина и аминокислот, таскал железо по системе Дориана Йетса, а в перерывах ударно загорал. Ай-я-яй, что делает с нами время! Милка, будь она в здравом уме, наверняка также не узнала бы братика.
– Э-э-э-э… Стае Васильев? – неуверенно поинтересовался я, подойдя поближе. Тип ничего не ответил. Он встал, выбросил окурок и мрачно уставился на меня тяжелым немигающим взглядом.
Да уж… Вблизи он мне не понравился еще больше, чем издали. Натуральный «бык»! Бритый затылок, «вестпойнтская» сантиметровая щетина на макушке, квадратная челюсть, здоровенные, каменные плечи, здоровенные же ручищи, грудь колесом, тяжелый взгляд… А еще прикинут так же, как наши городские «быки»: широченные вельветы под«от Диора», шелковая разноцветная тенниска и мокасины. Разве что чемоданчик сиротский портил впечатление да цепь золотая толщиной в палец отсутствовала. На зоне, как известно, цепи не выдают.
– Так Стае или нет? – с сомнением уточнил я, вновь глянув на снимок.
– Ну Стае, – хрипло ответил тип и вдруг, выдернув у меня из пальцев фото, отступил на шаг. И с полминуты внимательно рассматривал его. Затем он вернул мне снимок, скорбно вздохнул и недоброжелательно поинтересовался: – Тебя что, этот… Бакланов послал?
Тут я здорово смутился и замялся, не найдя что ответить в первую минуту. Были, знаете ли, на то причины. Чтобы вам было все ясно, я позволю себе коротенький экскурс в прошлое – пока обдумываю, что ответить непохожему на себя Стасу, который, имея от роду всего 22 года, выглядит старше меня.
Моя Милка не всегда была секретаршей в фирме Дона. Когда-то давно ее папенька – кстати, кореш Дона – был бандитом. Выражаясь старыми понятиями, занимался рэкетом – у самых истоков стоял. В один прекрасный день он схлопотал пулю в голову на разборке и благополучно отдал концы, оставив молодую вдову с двумя детишками на руках.
Милке в ту пору было пятнадцать, а ее брату – восемь лет. Молодая вдова моментально пошла по рукам и сделалась алкоголичкой, за полтора года из красавицы-девицы превратившись в развалину, и вскоре уже никто из особей мужеска пола, даже после ударной дозы спиртного, не мог рассмотреть в ней женщину.
Семья жила впроголодь. Чтобы прокормить больную мамашку и младшего брата, Милка пошла на панель. Она освоила это дело в совершенстве и добросовестно вкалывала на поприще продажной любви до тех пор, пока ее не отловил Дон. Как-то он был по делам в Баку и там, в одном из притонов, с удивлением узнал дочь своего старого приятеля, которая к тому моменту уже намертво села на иглу. Целый год ушел на то, чтобы вылечить Милку от пристрастия к «ширеву» и обучить хорошим манерам. Затем она работала секретаршей в головном офисе – пока не закружилась со мной. Как Милку из родного Воронежа занесло в Баку – это отдельная история, но за неимением времени мы ее пока опустим. Суть не в этом. Обратите внимание на роль Дона, которую он отвел себе в наших судьбах. Сына своей давешней беззаветной любви – вашего покорного слугу – он вытащил из запоя и взял под свое мощное крыло. Дочь своего кореша снял с иглы – и тоже под крылышко. Ах ты, херувим наш богодаденный да бескорыстный!
Однако вернемся к Милкиному братишке. Представьте себе обстановку в семье, и вам станет понятно, почему так все получилось. Папаша – бандит, мамаша – алкоголичка, старшая сестренка – проститутка. Да плюс к тому обостренный юношеским максимализмом постоянный комплекс вины за то, что сестра своим телом зарабатывает ему на жизнь. Сами понимаете, мальчишка рос зверьком, предоставленный сам себе и воспитываемый улицей.
Однажды к ним домой приперлись сразу два Милкиных клиента – время перепутали. Дядечки были здоровенькие и вполне благоразумные – драться за право преимущественного обладания юной Милкиной плотью они целесообразным не сочли. Наоборот, они вполне миролюбиво пришли к консенсусу и решили, чтобы даром времени не терять, отпользовать Милку хором, с обеих сторон.
Милка такому ухищрению воспротивилась в категоричной форме и пыталась выпроводить дядечек на улицу. Однако распаленные обладатели буйной эрекции протест дамы проигнорировали, отлупцевали ее как следует и принялись тривиально насиловать в извращенной форме, предварительно связав и даже взнуздав неподатливый объект своего вожделения.
В этот момент домой вернулся четырнадцатилетний Стае, увидел все это безобразие и решил заступиться за сестренку. А поскольку малец в ту пору был хлипок телесно, то здраво рассудил, что голыми руками с дядечками справиться будет весьма проблематично. Стае сходил на кухню, вооружился туристским топориком и… раскроил обоим любителям шумной групповухи черепа.
Принимая во внимание шаловливый возраст убийцы, суд определил ему меру пресечения в 8 лет с отбыванием четырех из них в ИТК – по достижении совершеннолетия. Заявление Милки о том, что брат защищал ее от насильников, суд во внимание не принял. Как же! Разве можно изнасиловать проститутку?! Да еще в 1989 году, когда вся страна успешно перестраивается и в знак доброй воли выводит войска из Афганистана!
Вот такая история… Зажив нормальной жизнью, Милка регулярно писала брату и часто слала ему передачки. На свидание ее ни разу не пустили, поскольку своенравный Стае весьма скверно вел себя и числился в стане сторонников ярой «отрицаловки».
Когда мы стали встречаться с Милкой, она в каждом письме рассказывала Стасу обо мне и делилась с ним своей радостью. Дескать, какое это счастье, что у нее теперь есть я – прекрасный принц. Добрый, отзывчивый, сильный и красивый – короче, венец человечьей добродетели и вообще душка. И на всякий случай дала ему мой телефон – мы собирались продать ее квартиру и жить вместе, в моем доме.
После того как с Милкой случилась беда, я ее брату не написал ни строчки. Я вообще никому не пишу письма – лень. И потом: как расскажешь о том, что произошло, в письме? О таком только после пятого стакана, да где-нибудь на природе, подальше от людей, чтобы можно было кричать в голос, с надрывом и болью. А еще меня частенько мучило чувство вины перед никогда не виденным мною братом Милки, потому что он, будучи хилым подростком, сумел защитить свою сестру от насилия. Не важно, каким способом и при каких обстоятельствах он это сделал. Он поступил как настоящий мужик, этот мальчуган с тоненькой шеей. А я, здоровенный кабан, машина уничтожения, этого сделать не сумел, я не смог быть рядом, когда моя женщина нуждалась в моей защите! И пусть я их завалил всех четверых, но… это было слишком поздно…
И вот – позавчера он позвонил. Это было вечером, после 22.00. Я был изможден и совершенно разбит после похорон и бешеного галопа на губернаторше, под губернаторшей и вообще – где-то подле губернаторши, в черт-те какой немыслимой позе.
Кстати, зовут ее Ольга, ей 21 год, и она вытворяет в постели (за постелью, у постели, под постелью и т.д.) нечто такое, о чем я даже в самых изощренных эротических фантазиях додуматься не мог. А я далеко не дурак по части эротических фантазий – можете мне поверить. Надо полагать, что это гиперсексуальное животное с потрясающим экстерьером, дожив до Оксанкиного возраста, даст ей сто очков вперед по части оболванивания мужиков – и совсем без университетского образования. Если до той поры ее не удавит ревнивый муж за очередной половой дебош.
Сразу после буйного и стремительного оргазма в моем кабинете эта юная тигрица буквально
