его через два поста ГАИ и обратно. Если с ним что случится, я тебе жопу на части разорву, – в заключение сообщил Бо и как решающий аргумент присовокупил: – Или мы не одно дело делаем? Не охраняем вместе с тобой общественный порядок?
Опасения Валеры оказались напрасными. Мы благополучно проехали через оба поста ГАИ: усиленный наряд ОМОНа у шлагбаума только сделал нам ручкой. Кому могло прийти в голову, что беглый преступник разъезжает на милицейской машине?!
В пригороде нас догнал «Ниссан» с Коржиком и Сашей Шрамом – я пересел к ним, раздал пистолеты и распрощался с участковым.
– Встречаемся здесь же в 18.00, – бросил мне Валера и попытался реабилитироваться за только что перенесенные треволнения: – И смотрите у меня – чтобы без глупостей там!
Глупости в наши планы не входили. Первым делом мы посетили мою родную улицу и минут пять стояли возле родового подворья, изучая обстановку. В принципе Слава Завалеев сказал, что активный розыск будет продолжаться трое суток, после чего усиление снимут, но, сами понимаете, подстраховаться никогда не вредно. Не обнаружив признаков засады, я послал на разведку Сашу Шрама, который, вернувшись, сообщил, что во дворе он обнаружил какого-то здорового мужика, пьющего на веранде чай. На мента мужик непохож, но, на всякий пожарный, Саша – простая душа – вырубил его и связал бельевой веревкой. Оказавшись во дворе, я сразу же узнал одного из наших телохранителей – Серегу Татарикова. Когда мы привели бедолагу в чувство, он сообщил, что Слава Завалеев выставил в моей хате круглосуточный пост – чтобы не разграбили в отсутствие владельца. Еще он сообщил, что здесь сидела засада, которую сняли вчера вечером.
В доме все было прибрано и аккуратно расставлено по местам – входная дверь, скрипя новыми навесами, демонстрировала торцом свеженький замок в смазке. Растроганный столь трепетным участием в сохранении моего имущества, я поблагодарил Серегу и велел передать Славику, что за мной не заржавеет.
До срока, обозначенного Славой Завалеевым, было еще достаточно много времени, и я не видел причин, могущих помешать мне навестить Милку и ее братца.
Припарковав «Ниссан» во дворе Милкиного дома, бойцы рассредоточились возле подъезда, а я поднялся на третий этаж и открыл дверь своим ключом. И только по той простой причине, что вот уже в течение двух лет еженедельно наведывался сюда, чтобы проверить, не грабанул ли кто пустующую квартиру. Я отвык звонить в эту дверь…
Они лежали на Милкиной кровати в спальне и занимались утренним сексом. Именно утренним: неторопливо, томно и нежно, как проснувшиеся в выходной день молодые супруги, накануне хорошо отдохнувшие и по пробуждении ощутившие наличие качественной эрекции у мужской половины тандема. Стае неторопливо наддавал тазом, глубоко проникая в Милку, а она, обхватив его спину ногами, сонно постанывала и хихикала звонко шлепая ладошками по мощным плечам братца…
Нет, этого не могло быть… Я зажмурился и помотал головой, затем вновь открыл глаза – видение не проходило. Волосатая задница Стаса – надо вам сказать, довольно симпатичная задница, мускулистая и пропорциональная – ритмично дергалась меж максимально разведенных в стороны бедер сестрички. И сестричка вела себя при этом совсем как любая нормальная женщина, которой данное занятие ничего, кроме удовольствия, не доставляет. Окно было закрыто, вокруг валялись скомканные простыни, какие-то вещи и стоял характерный специфический запах, дающий конкретное представление о том, чем эта парочка занималась накануне.
Мне стало дурно. Господи, за что ты так со мной? Почему всех моих женщин в конечном итоге трахают какие-то посторонние мужики? Или мне так на роду написано? Или я какой-то неполноценный? А тут еще вот такой изврат – братец сестричку пользует потихонечку… Причем сестричка, судя по всему, ничего против не имеет – скорее наоборот! А когда я – был грех – в последний раз с ней проделал такую штуку, ее потом три месяца откачивали от истерики. Что это?!
Растерянность моя длилась несколько секунд – до тех пор, пока левый локоть не ощутил торчавшую из-за пояса ребристую рукоять револьвера, которым меня снабдил Бо. Выдернув оружие, я на цыпочках прокрался в спальню и вставил ствол между ягодицами Стаса, который, ощутив прикосновение холодного металла, перестал работать тазом и застыл, как мумия. Это меня несколько смутило: так на прикосновение металла реагируют профессионалы, которым в жизни неоднократно доводилось бывать под прицелом – в силу специфики работы, так сказать. Однако в данном случае разбираться с этой странностью я пока не собирался.
– Сестричку, значитца, пое…ваем? – поинтересовался я, взводя курок. Стасова попа напряглась, крепче обхватив ягодицами срез револьверного ствола. Милкины ноги быстро убрались с мощной спины братца и спрятались – залезли под бедра Стаса. Глаз ее я пока что не видел – этот здоровый мужик полностью накрывал мою маленькую женщину.
– Вставай, урод, – скомандовал я, вынимая ствол из положения № 1 и приставляя его к голове Стаса. – Только побыстрее – мне некогда тут с вами…
– Что ты собираешься делать? – хриплым шепотом поинтересовался Стае, медленно поднимаясь с кровати и по-хозяйски прикрывая Милку измятой простыней – как обычно делают все мужики, маскируя тело своей подружки от посторонних глаз. Жест этот меня добил окончательно. Это я-то посторонний?!
– Выведу на кухню и пристрелю, как собаку, – сквозь зубы прошипел я. – А что еще можно делать с извращенцем, который надругался над родной сестрой?
В этот момент Стае полностью распрямился, и я увидел Милкины глаза. Ничего особенного – то же отрешенное выражение, к которому я привык за два года. Смотрит будто бы на тебя, а видит что-то другое – свое. Будто бы нет тебя в ее жизни, или она пытается изо всех сил внушить себе, что нет…
– Ладно придуряться, – неуверенно буркнул я, адресуясь к Милке. – Уж признайся, что на поправку пошла! Я ж слышал, как ты минуту назад хихикала…
Бац! Рука с пистолетом подпрыгнула вверх от размашистого удара ногой снизу и выпустила ребристую рукоятку. На секунду я выпустил Стаса из поля зрения, сосредоточив все внимание на Милке, – а зря. Недооценил противника, не подумал, что вчерашний зечара может вот так… Бац! Мощная плюха раскрытой ладонью обожгла правую щеку и отбросила меня к стене. Ударившись головой о бетон, я слегка поймал кайф и не успел увернуться от основного удара – стопой в диафрагму, только сумел резко выдохнуть и чуть присесть. Стасова стопа припечатала меня к стене весьма и весьма профессионально – возьми он на пять сантиметров ниже, наверняка вышиб бы дух намертво. Я сполз на пол и застыл без движения, от души надеясь, что Стае даст мне полторы секунды передышки, допустив «ошибку стрелка», в противном случае – прощай здоровье. Стае допустил. Отпрыгнув назад, он присел на корточки и сунулся в угол за оброненным мной револьвером. И хотя действовал он крайне проворно, этих полутора секунд мне хватило, чтобы прийти в себя. Кувыркнувшись из приседа вперед, я на выходе из оборота со всей дури жахнул Стаса кулаком по голове – как раз в тот момент, когда он ухватил пистолет и начал оборачиваться ко мне. Рухнув на пол, Стае болезненно застонал и обмяк. Забрав пистолет, я ухватил «родственника» за ногу и поволок на кухню.
– Молодец, родной ты мой! – пробормотал я, затаскивая Стаса в кухню и усаживая его в угол. – Че ж тогда на перроне придурялся? Вон как машешься – профи! Однако «ошибку стрелка» все же допустил – и на том тебе спасибо. Молоток… – пробормотал я, упирая ствол револьвера в висок «родственнику». – Ей- богу, мне тебя нисколько не жаль, скотина! Знал я, что на зоне человек звереет, но не настолько же. – Краем глаза я уловил движение в дверях кухни и замолк, потрясенный немой сценой, представшей моему взору.
В дверях стояла Милка. Ее нагое тело застыло в неописуемом порыве отчаяния: руки протянуты ко мне, в глазах – страшная скорбь и мольба.
– Не надо! – тихо прошептала она. – Пожалуйста – не надо! Убей лучше меня!
– Вот так новость! – озадаченно пробормотал я. – Ты говоришь? Вразумительно и осознанно?! И эмоции проявляешь…
– Не надо, – повторила Милка, падая на колени и простирая ко мне крепко сжатые кулачки. – Я не смогу без него жить…
– Я не брат ей, – внезапно прохрипел Стае, окончательно очнувшись. – Я не брат – че уж теперь! Не стреляй…
