пригласило вечерком попариться в ФОКе – а отказа пока не было. Как бы там их не оседлали лихие малолетние наездницы да не засняли бы при этом не менее лихие операторы! Вот конфуз-то будет!
Слава набрал номер областного прокурора, истребовал председателя комиссии Шабалина и замогильным голосом пригрозил: «Не ездите сегодня париться в сауну в ФОК. Это страшная подлянка! Вас там могут сфотографировать, заснять на камеру, расчленить и вообще…» – и положил трубку.
Через минуту телефон затрезвонил. Я снял трубку – звонивший представился Шабалиным и поинтересовался, кто это развлекается такими дурацкими шуточками.
– Это близкий друг Андрея Ивановича Сухова, – сообщил я. – То, что вам только что сообщили, конечно, не так страшно, но… не ездите сегодня в этот ФОК! Вы мне можете доверять – я звоню по поручению Сухова.
– Сухов в Москве, – настороженно произнес Шабалин. – А кто вы такой, не знаю – не имел чести быть представленным. Так что…
– И все же вам придется мне довериться, если не желаете вляпаться в историю! – сердито прикрикнул я. – Сошлитесь на занятость или еще чего там и… и ни в коем случае не говорите никому об этом звонке – по крайней мере, до приезда Сухова. Ясно?
– Ясно, – после некоторой паузы согласился Шабалин. – А вообще-то, молодой человек, такие звонки нужно делать с уличного таксофона – сейчас, знаете ли, повсеместно определители понатыкали…
– Я знаю вас как исключительно порядочного и рассудительного человека! – патетически воскликнул я и аккуратно положил трубку.
Вскоре прибыл Бо. Присутствие практика возымело положительный результат: уже через пятнадцать минут всем было ясно, что и в какой последовательности каждому предстоит делать. Затем разбежались по рабочим местам. Бо отправился в Верхний Яшкуль готовить специальный расчет для предстоящей операции; Слава с Серегой поехали монтировать «радиоперехват» для грядущего спектакля в рамках «Программы защиты и перемещения свидетелей»; Стае с Сашей Шрамом помчались на базар за объемными спортивными сумками; Оксана убыла домой – поспать маленько; Коржик остался на хозяйстве, а я пошел организовывать депортацию малолетних шалав.
Ровно в 16.30 у калитки притормозил темно-синий «БМВ».
– А «фордец» того… в ремонте? – поинтересовался я, пожав крепкую холеную руку Петровича.
– Ликвидирован после акции, – лаконично ответил Петрович. – У тебя что-то стряслось?
«Так вот ты какой, северный олень!» – подумал я. Если «Форд» ликвидирован после акции, значит, Петрович, который является управленцем, до сих пор, образно выражаясь, «практикует» – сам участвует в разработке и проведении мероприятий по программе ПРОФСОЮЗА.
– А на пенсию в нашей конторе отпускают? – с некоторой надеждой спросил я. – На покой и заслуженный отдых, так сказать?
– Ну конечно, конечно… естественно, отпускают, – ласково улыбнулся Петрович. – Вот наступит у тебя положение «555» – и отдыхай сколько влезет, родной ты мой! Так что там у тебя стряслось?
Я скорбно вздохнул и озадаченно почесал бритый череп. Положение «555» на жаргоне ПРОФСОЮЗА означало, что исполнитель чисто физически не в состоянии работать. Оправдательным мотивом для «555» являлись тяжелая болезнь, увечье и… смерть сотрудника. Перспективы не очень блестящие…
– У меня возникла небольшая проблемка, – ровным голосом сообщил я. – Мне нужно пристроить на месяц десятка полтора малолетних проституток – так, чтобы ими в природе Новотопчинска даже отдаленно не пахло. Помогайте.
– То есть выкопать им братскую могилу и ликвидировать, – серьезно подытожил Петрович. – А могилу в течение месяца, значит, чтобы никто не смог обнаружить. Я правильно понял?
Я внимательно посмотрел на собеседника, пытаясь обнаружить искорки смеха в его непроницаемых глазах, и не обнаружил. Черт! Это что – не шутка?!
– Мне нужно спрятать полтора десятка девчонок – на время, – поспешил поправиться я, украдкой вытерев внезапно вспотевший лоб. – Чтобы там с ними хорошо обращались и не дали возможности возникнуть в нашем городе в течение месяца. Преподнести им это перемещение и ограничение свободы надо так, как будто это акция в рамках программы защиты и перемещения свидетелей, – ну якобы есть у нас такая программа. И… и скажите, что вы пошутили – насчет братской могилы…
– Естественно, я пошутил, малыш! – широко улыбнулся Петрович – одними губами, глаза в этом проявлении эмоций совершенно не участвовали. – Когда и где?
– Сегодня, между семью и девятью часами вечера, – уточнил я. – Неподалеку от ФОКа, знаете, в пригороде есть такой центр увэдэшный…
– Я прекрасно знаю, где располагается ФОК, – прервал меня Петрович. – С 19.00 до 22.00 при въезде на автомагистраль неподалеку от ФОКа будет ждать транспорт с нашими людьми.
– Что за транспорт? – поинтересовался я.
– Транспорт будет большой и удобный, – успокоил меня Петрович. – Имидж «программы защиты свидетелей» будет соблюдаться неукоснительно… Что еще ты хотел?
– Пожалуй, все, – заявил я. – Поедемте обратно (все это время мы медленно ехали по направлению к центру).
– Так-то и ничего? – удивился Петрович и внимательно уставился на меня. – Диспетчер передал, что у тебя экстренная ситуация! Проблема с перемещением твоих шалав и есть экстренная ситуация? Или Диспетчер тебя неправильно понял?
– Да нет – все правильно, – заступился я за Диспетчера. – Правильно он вам передал. Ситуация действительно экстренная, но… но я сам выкарабкаюсь из нее. Ну, хотите, накажите меня за то, что напрасно всполошил вас… Короче, час назад я думал, что не обойдусь без вашей помощи, а потом оказалось, что все вполне разрешимо своими силами.
– Уверен? – Петрович спросил это с интересом – я тотчас же понял, что играет он, на самом деле все мои заморочки прекрасно известны ПРОФСОЮЗУ – контролируют они каждый шажок вашего покорного слуги…
Абсолютно, – твердо ответил я и счел нужным добавить: – Ну… если ваша благосклонность будет простираться столь далеко, что…
– Короче, Профессор! – недовольно оборвал меня Петрович. – Знаем, что ты можешь витиевато изъясняться!
– Мне нужен материал на центральную братву, – выдал я. – На четыре бригады бывшей центральной группировки. Сфера деятельности, характеристики бригадиров и их приближенных, фотографии… и отношения между бригадами. В первую очередь отношения… Такую объемную аналитическую работу моему маленькому коллективу не потянуть, а вы, я знаю, вполне можете… Эта информация мне потребуется уже послезавтра… ммм… если, конечно, сегодня у нас все получится как задумали. Ну так что?
– Будет тебе материал, – не задумываясь ответил Петрович. – В понедельник ты получишь полное досье на центральную братву – все, чем мы располагаем… Если у тебя ко мне больше ничего – можешь отправляться восвояси.
В 19.30 в лесу, на подступах к ФОКу, сосредоточились три транспортные единицы: Славин микроавтобус со спецаппаратурой, «Ниссан» Саши Шрама и… патрульная машина под управлением верхнеяшкульского участкового Валеры Базырова, прибывшего по распоряжению Бо. Прилагаемый в комплекте к патрульному «уазику» Валера, облаченный в повседневную милицейскую форму, нервничал и тихо скулил по поводу превратностей судьбы.
Еще раз уточнив детали, мы рассредоточились по транспортным единицам: я сел в патрульный «уазик», чтобы поддерживать боевой дух участкового, Стае, Саша Шрам и Коржик разместились в «Ниссане» – и урулили к центральным воротам ФОКа, оставив в лесу Славу Завалеева и Серегу – приглядывать за микроавтобусом со спецаппаратурой и сидеть на шухере – на всякий случай. Случаи могли быть разные, поэтому мы все были вооружены «табельным» оружием из арсенала Бо, а в багажнике «Ниссана» мирно покоился «ПКМС» с присоединенной коробкой на двести патронов.
