редкость. Быстро погрузиться в безмолвие очень трудно, на это способна лишь горстка людей. Большей части людей полезно перенапряжение, усилие — и потом им легче расслабиться. Но в обоих случаях цель остается одной и той же. Конечная цель одинакова: расслабление.
1970 г. Новое определение санньясы
С 26 сентября по 5 октября 1970 г. Ошо проводит медитативный кэмп в Кулу-Манали, у подножия Гималайских гор. 26 сентября он проводит посвящение для первой группы учеников и называет их «нео- санньясинами». Его версия древнеиндийского института санньясы коренным образом отличается от традиционных представлений, по которым искатель отрекается от всего имущества и всех земных связей, дает обет воздержания и живет вспомоществованием мирян. Дав новое определение санньясы, Ошо все больше подчеркивает, что бросает вызов традиционным взглядам.
Я намерен отделить санньясу будущего от санньясы прошлого. Я полагаю, что древний институт санньясы уже при смерти — туда ему и дорога. У него нет будущего. Но саму сущность санньясы совершенно необходимо сберечь. Это достижение человечества слишком ценно, чтобы его потерять. Санньяса — редкий цветок, такие распускаются лишь раз в тысячелетие. Но он может увянуть, так как требует тщательного ухода. Он непременно погибнет, если ухаживать за ним будут по-старому.
В древности санньяса понималась как отречение от мира. Я против этого.
Но я все равно пользуюсь словом санньяса, так как вижу в нем иной, более значительный смысл. Я имею в виду отречение от навязанных миром условностей — от религии, касты, брахманизма, джайнизма, христианства, от Бога и священных писаний.
Для меня санньяса означает такую клятву:
«Я намерен полностью освободиться от всего, что мне навязывали. Я буду жить сам по себе, начну новую жизнь — свежую, юную, чистую, незапятнанную».
Санньяса — это посвящение в невинность.
Начиная с 1970 и вплоть до 1985 года, санньясины Ошо ходили в одежде красного и оранжевого тонов. Ошо вручал им ожерелье под названием мала, которое состояло из 108 бусин и медальона с портретом Ошо. Кроме того, Ошо давал каждому новое имя. У всех имен были одинаковые приставки: «Свами» для мужчин и «Ма» для женщин.
Путь мужского начала — осознание. Осознание доводит до того уровня, когда ты становишься хозяином себя. Это и означает слово свами. Женский путь — путь любви. Любовь доводит до того уровня, когда ты становишься матерью всего сущего. Это и означает слово ма. Женщина в полном расцвете становится материнской энергией... матерью всей Вселенной. Она благословенна и распространяет благость по всему миру. Мужчина, достигнувший вершины, не становится ни отцом, ни матерью. Он просто хозяин — хозяин собственной сущности.
Любовь и осознание — вот два пути. Но, говоря о мужском начале, я не утверждаю, что все мужчины — это мужское начало. Говоря о женском начале, я не говорю, что все женщины — женское начало. Есть женщины, которым больше подходит путь осознания. Их я тоже называл бы свами, но это может вызвать путаницу. У нас и так тут сплошное безумие... И я не поддался такому искушению. Но иногда это случается: санньясу принимает женщина, а мне хочется назвать ее свами, а не ма. Порой бывает наоборот: приходит мужчина, а сущность его женственнее, чем у многих женщин.
Позже, в 1985 году, Ошо сказал:
Я медленно, очень медленно классифицировал своих людей. Я начал посвящать их в санньясу только во имя классификации, чтобы привыкнуть к ним, научиться узнавать и различать в толпе. Я начал давать им имена, которые мне легко было запомнить. Мне трудно запоминать самые причудливые имена, потому что люди приходят со всего мира. Подлинной причиной была только потребность в запоминающихся именах. Тут собрались люди со всех континентов, говорящие на всех языках, и я просто не смог бы запомнить все имена.
Но когда я сам дал каждому имя, все стало намного проще. Давая каждому из вас имена, я руководствовался определенными соображениями, подмечал какие-то ваши черты, замеченные потенциальные способности, характерные особенности — и имя тут же становилось «говорящим».
Я сам давал вам имена, мне известен был их смысл. С этими именами был связан ваш образ жизни, характер, потенциал. Так мне было легче запоминать каждого. Иначе я просто не смог бы всех запомнить.
И красные накидки я дал вам только по одной причине: чтобы отличать от других. Все прочие мои объяснения были пустой болтовней. Главное — веско обосновать. Люди спрашивали, я давал какие-то объяснения, но на деле просто высасывал эту философию из пальца. На самом деле истина очень проста: мне нужно было вас запомнить и отличать от других.
В 1986 году он вновь подчеркнул, что внешние признаки санньясы не имеют никакого значения.
У многих людей совсем незрелый ум — он цепляется за внешнюю символику. Это происходило со всеми религиями мира. Все они начинали хорошо, а потом сбивались с пути. А причина только одна: внешнее приобретало такую важность, что люди напрочь забывали о внутреннем. Исполнение внешних ритуалов отнимало все силы, и не оставалось времени даже вспомнить о внутреннем пути, который, по существу, и является основой любой религиозности.
Я хочу, чтобы мои люди ясно это понимали. Ваша одежда, внешние знаки, все прочее, что дала вам традиция — и что вы приняли просто так, на веру, — все это лишено смысла. Важно только то, что вызывает внутреннюю революцию, выводит за рамки разума в мир сознания. Все прочее, кроме этого, не имеет никакого отношения к религиозности.
Я исходил из того, что наш мир слишком одержим внешними признаками. И мне тоже пришлось снабдить своих санньясинов внешними признаками: оранжевые одежды, мала, медитация, — но важным среди всего этого была только медитация. Но я заметил, что сменить наряд людям намного легче, чем изменить мышление. Человек надеваете малу, но это не помогает сдвинуть с места его сознание. Но достаточно дать ему оранжевую накидку, малу, новое имя — и он уже верит, что стал настоящим санньясином.
Санньяса не дается так дешево. Но теперь время пришло. Вы уже достаточно повзрослели, чтобы закончить первый этап. Если вам нравится оранжевый или красный цвет — так и одевайтесь, вреда это не принесет. Пользы, впрочем, тоже. Нравится вам носить малу с моим портретом — носите, но помните, что это просто безделица, с религией она не имеет ничего общего. Отныне я свожу религию к ее абсолютной сущности — медитации.
В тот день, когда я начал проводить посвящения, боялся я только одного: «Удастся ли мне когда- нибудь превратить своих последователей в своих друзей?» Накануне ночью я не мог уснуть. Я снова и снова думал: «Как мне этого добиться? Ученик, последователь никогда прежде не становился другом». И той ночью в Кулу-Манали, на Гималайских склонах, я сказал себе: «Ты, должно быть, шутишь? Ты способен на все, пусть и не знаешь азов административного руководства».
Я вспомнил книгу Берна «Революция в администрировании». Прочитал я ее не потому, что в заглавии было слово «революция». Меня привлекло слово «администрирование». Сама книга мне понравилась, но я все равно был разочарован, потому что не нашел того, чего искал. Я так и не научился руководить людьми. И потому той ночью в Кулу-Манали я просто тихо смеялся.
Лесной массив
Ошо перебирается в большую квартиру в Лесном массиве Бомбея. Там он живет до марта 1974 года. Обосновавшись в этом районе, Ошо получает больше возможностей работать с каждым последователем лично. Он принимает их поодиночке или небольшими группами, но в то же время дает обычные лекции, в том числе рассказывает о ста двенадцати методах медитации, описанных в «Вигьян-Бхайрав-Тантре», которую он сам называет «Книгой тайн». Санньясины и другие последователи Ошо собираются по утрам неподалеку, на пляже, и вместе выполняют Динамическую Медитацию. Время от времени Ошо проводит
