Мудрость песков. Беседы о суфизме

Поток, родившийся далеко в горах, пройдя через разные земли, достиг, наконец, песков пустыни.

Ещё несколько слов об этом предложении...

Источник находится высоко в горах, на вершинах. Это – то, что говорила каждая религия мира: что человек спустился от Бога, источник высоко в горах, человек спустился с высот. Вот почему христианство было так против идеи дарвиновской эволюции, – потому что эта идея идёт против всякой религии.

Теория эволюции проповедует, что человек пришёл не с гор, а из долин; что человек поднимался, рос вверх. А все религии мира учили как раз обратному: они говорили, что человек спустился с небес, что он происходит от Бога. И есть нечто, что следует понять в этом: если вы пришли от Бога только тогда вы можете идти к Богу, иначе – невозможно, потому что источник всегда есть конечная цель. Круг замыкается, вы достигаете той точки, откуда пришли.

Дарвин создал очень странную философию: линейную прогрессию, в которой вы продолжаете развиваться и развиваться, но где конец этого развития? Оно подобно линии, оно продолжается и продолжается. Оно начинается где-то в тёмной долине. Где будет его конец? Оно не может где-либо закончится. Оно – линейно, оно всегда остаётся незавершённым, всегда остаётся неудовлетворённым, оно всегда остаётся неисполненным.

Религии говорят нечто совсем иное. Они говорят, что человек исходит от Бога и в конце пути достигает Бога вновь. Это круг, это завершение и в завершении полнота.

Поток, родившийся далеко в горах, пройдя через разные земли, достиг, наконец, песков пустыни.

Наконец!

Каждое сознание достигает точки тупика, точки, которую суфии называют «пустыней». Пустыня – это то место, где вы начинаете чувствовать, что исчезаете. Пустыня – это точка, где вы чувствуете, что умираете. Пустыня – это точка, где вы чувствуете предельную безнадёжность, бессмысленность, точка, где вы начинаете размышлять о самоубийстве, точка, где вы не можете понять, что делать, что не делать, быть или не быть. Однажды каждому сознанию приходится предстать перед пустыней, потому что, не пройдя через пустыню, вы по-настоящему не будете зрелым. Это – часть обучения каждой души. Фактически, когда вы начинаете сталкиваться с пустыней, вы начинаете думать о религии. Когда дела идут хорошо, кто беспокоится о религии? Кто размышляет? Кто медитирует? Кто молится? Когда дела идут скверно, тогда вы начинаете думать, что, должно быть, с вами что-то основательно неладно.

Это странный феномен – всякий раз, когда человек имеет всё, в чём нуждается, он сталкивается с пустыней. Общество изобилия встречается с пустыней. Бедное общество всё ещё далеко от пустыни. Изобилие придвигает пустыню очень близко, потому что вы имеете всё, что ожидали: вы имеете женщину, которую хотели, дом, деньги, престиж, могущество. Вы имеете всё, о чём мечтали, теперь не о чем больше мечтать: пришла пустыня. Теперь вы чувствуете некий род бессонницы. Вы не можете даже спать, пустыня везде вокруг.

Как преодолеть эту пустыню? Пустыню бессмысленности, пустыню муки, пустыню абсурда.

Точно так же, как он пересёк другие препятствия, поток попытался пересечь и это...

Естественно. Мы всегда действуем вновь, исходя из нашего прошлого опыта. Это всегда срабатывало, поэтому мы думаем, что это будет действовать в каждой ситуации, но однажды возникает ситуация, когда прошлое просто неуместно; оно не срабатывает. Это истинный кризис... и также истинная возможность.

Китайское слово, обозначающее кризис, – они не могут иметь слова, у них картинки, – китайская идеограмма, обозначающая слово кризис, очень красива. Она состоит из двух маленьких картинок, двух маленьких идеограмм: одна обозначает опасность, другая обозначает возможность. Кризис – это опасность и возможность; это будет зависеть от вас. Если вы продолжаете действовать, исходя из прошлого, вы подвергаете себя самоубийству. Это опасно. Если вы имеете способность видеть, что проблема новая, то и ответ должен быть новым – старые ответы не подходят, – если вы имеете эту способность видеть, тогда это большая возможность. Проходя через пустыню, вы достигнете большой зрелости и большой целостности. И помните, так случается каждый раз.

Как раз вчера вечером прекрасная женщина принимала санньясу. Она испытывала страх. Страх был большой, страх был в том, что она не смогла сдержать одного обещания – обещания супружества, поэтому она опасалась, что не сможет сдержать обеты санньясы. Но супружество – это супружество, а санньяса – не супружество. Супружество – это узы, а санньяса – это свобода. Супружество – это цепь, это – закон. Санньяса – это освобождение, это любовь. Но вы понимаете, её сомнения прошли глубоко внутрь её. Она хотела принять санньясу – стать искренней женщиной, – но она боялась, сможет ли она выполнить обеты, поскольку она не могла делать этого раньше. Она не могла сдержать обещания, которые давала своему мужу.

Мы всегда думаем, исходя из прошлого. Так реагирует каждый. В этом смысл реакции. В этом состоит разница между реакцией и ответом. Ответ заключается в том, чтобы видеть, что ситуация столь нова, что вы не можете исходить из прошлого опыта; увидев это, вы отвечаете на ситуацию. Вы справляетесь с ситуацией, вы не думаете о прошлом. Если вы думаете о прошлом и если вы вносите своё прошлое в это, то вы разрушаете возможность роста и поступаете по старому образцу, по старой привычке. Вот что происходит.

Вы были христианином, вы были индусом, а теперь вы боитесь быть санньясином. Вы думаете, что это ещё одна церковь. Это не так! Вы думаете, что это опять становится частью системы верования. Это не так! Вы встречаете что-то совершенно новое. Но, естественно, вы действуете, исходя из прошлого. Вы думаете: «Я был христианином, и какой теперь смысл становиться санньясином?».

Это случается каждый день. Буддийский монах пришёл и сказал: «Я сыт своим монашеством, поэтому я не хочу становиться санньясином». Я ответил: «Но это не означает быть монахом. Мои санньясины – не монахи!»

Слово «монах» обозначает того, кто живёт один, в одиночестве. «Монастырь» – того же корня. «Монах» – человек, который отрекается от мира и живёт один. Слово «монополия» имеет тот же корень, и «моногамия» происходит также от него. Они все обозначают «один» – один муж для одной жены, моногамия. «Монополия» обозначает, что один человек обладает властью над всей вещью.

Мои санньясины – не монахи, они – «не-монахи». Мои санньясинки – не монашки. Я не разрушаю людей. Монашка – это крушение женщины. Монах – это карикатура на мужчину. Я расширяю их человечность, я расширяю их жизнь и их любовь. Но, естественно, когда приходит буддийский монах, он думает, когда приходит католический монах, он думает: «Какой смысл?».

Как раз несколько дней назад здесь был католический монах. Прожив в католическом монастыре двенадцать или тринадцать лет, он как-то сбежал оттуда. Теперь он напуган. Он сказал: «Теперь я очень напуган! Я боюсь вас, Бхагаван, потому что вы так призываете меня, что я боюсь, что могу стать санньясином. Я только что бежал и я не хочу снова войти в какую-нибудь другую систему».