Владелец заведения и его клиенты разговаривали на колоритном местном диалекте – квоинке. Поэтому постороннему их разговор представлялся сплошной тарабарщиной. Они пили кофе, заедая его яичницей и рыбным филе. Это были водители грузовиков, загорелые до бронзового блеска, одетые в цветастые рубашки с короткими рукавами.
Каролина наслаждалась теплом наступавшего дня, завтракая и одновременно наблюдая за этими выразительными парнями. Шоферами здесь обычно были мужчины. Вот и сейчас они шумной компанией собрались за завтраком, совмещая еду с веселыми разговорами. Покончив с завтраком, Каролина снова вывела «АТВ» на дорогу и направилась в сторону Дуази-Дайяна.
Вскоре за фермами и лесами замелькали охристо-желтые здания местной столицы, и уже к обеду Каролина съехала с «Насьональ» на магистраль, ведущую к центру города. Из машины ей удалось связаться со справочным бюро Дуази-Дайяна и выяснить, что в городе действительно имеется филиал Каудрей- банка. Он располагался на Медине, главной торговой улице, в самом центре города. Не имея при себе удостоверения личности, а соответственно и денег, Каролина была вынуждена припарковать свой автомобиль у тротуара вместо обычного в таких случаях гаража. На главных улицах почти не было свободного места, поэтому с парковкой ей не повезло. В конце концов она оставила «АТВ» на одной из улиц вдали от торгового центра. Кстати, оставлять машину в центре города было не менее опасно – здесь в нее запросто могли подложить бомбу.
Сама улица не внушала особого доверия. Дорога была вся в рытвинах и выбоинах, а вдоль разбитых тротуаров тянулись унылыми рядами жалкие доходные дома. Какие-то юные оборванцы проводили Каролину оценивающими взглядами, не предвещающими ничего хорошего. Все свободное пространство стен покрывали какие-то чудовищные изображения.
Каролина почти бегом пустилась вдоль улицы, лишь чтобы поскорее отвязаться от неряшливо одетых юнцов. Еще несколько шагов, и она оказалась на углу Медины, отчего ее настроение значительно улучшилось. Вдоль улицы тянулись фасады солидных, внушительных зданий. Повсюду призывно сияла реклама.
Впереди виднелся Каудрей-банк, не самая высокая, однако внушительная башня из черного стекла с бросающейся в глаза эмблемой Каудрея в виде четырехлистного клевера, который медленно вращался в стеклянном кубе, занимая целых восемь этажей.
Вестибюль тщательно охранялся, поэтому, прежде чем войти внутрь, Каролине предстояло подвергнуться сначала электронному обыску, а затем обыкновенному, безропотно отдавшись в руки вооруженной охраны. Не имея при себе удостоверения личности или даже денег на взятку, Каролина была вынуждена полностью пройти эту унизительную бюрократическую процедуру.
Наконец ее пропустили в святая святых этого храма золотого тельца. Приятная молодая женщина с располагающими манерами выслушала ее историю, а затем занялась установлением личности. У Каролины взяли отпечатки пальцев и анализ крови. Так как цвет радужной оболочки глаз и отпечатки пальцев совпали с данными ее личной карточки банка в Каудрей-Кара-Сити, временный дубликат был выдан безоговорочно. Каролине вручили кредитную карточку Каудрей-банка и попросили зайти на следующий день за результатами анализа ДНК. После этого она получит новое удостоверение личности и кредитную карточку постоянного пользования.
Обзаведясь средствами к существованию, Каролина вышла из банка и первым делом отправилась на поиски магазина готовой одежды, где без лишних размышлений накупила всякой всячины для повседневной носки, главным образом пестрой тропической расцветки. А затем, прижимая к себе свертки с покупками, стала искать какой-нибудь приличный отель. Первым попавшимся ей на глаза отелем был «Сплендид», также располагавшийся на Медине. Это было высокое здание из светлого кирпича в стиле рокко. Каролина сняла роскошный номер на верхнем этаже и провела целый час в огромной, наполненной горячей водой ванне.
Отель был изумительным слепком былого великолепия до-космической эры. Повсюду размещались копии произведений древнего искусства. Комната Каролины была настоящим чудом, сотворенным из голубого атласа, светлых панелей орехового дерева и восхитительной постели с атласным балдахином.
Приняв ванну, Каролина заказала завтрак прямо в номер – сандвич и блюдо с салатом, – а затем легла спать на чистых простынях, в кондиционированном номере, забыв о своих заботах и треволнениях.
Когда она проснулась, был уже вечер. Каролина сменила поляризацию окон, и в ее номер хлынули золотистым потоком лучи заходящего солнца. Перед ней простирался городской центр, скопление невысоких, совершенно невыразительных и похожих одно на другое зданий. Вдалеке виднелась река, а на другом берегу – снова дома, в основном десятиэтажные.
Каролина глубоко вздохнула. Все это было похоже на экзотические декорации к ее личной драме. Драма эта еще не разыгралась по-настоящему, напомнила себе Каролина, но развязка была близка.
Боже, как все перевернулось в ее жизни, какая судьба ее ждет! И как все это рано, беспощадно рано! Вот так бесславно подходила к концу ее жизнь, у которой было такое многообещающее начало. Каролина пыталась трезво оценить все свои предыдущие поступки, но это давалось ей с трудом. После школы социальных наук в Северном Триасе она поступила в Вестхольмский университет в Западном Триасе, а затем провела еще два года в университете Каудрей-Кара-Сити. Там она познакомилась с Брайаном Альтроном, с которым они вместе прожили четыре года.
Какое это было чудесное время! Какие перед ней открывались перспективы! Мир был полон дружелюбия и веселья. Или ей это только казалось? А затем Брайан ушел к другой женщине. Та была моложе, интереснее и не таким «синим чулком», как она. Сердце Каролины было разбито, но одновременно она получила от жизни урок здравомыслия. В этом мире ничему не следует доверять, по крайней мере, за пределами воображаемой безопасности ее родного городка в Северном Триасе, за пределами узкого круга ее родных и друзей.
С тех самых пор ее сердце не принадлежало ни одному мужчине. Каролину вполне устраивали поверхностные, ни к чему не обязывающие отношения, мимолетные связи, не наносящие сердечных ран.
А в последнее время ход ее карьеры окончательно затормозился вставшим на ее пути профессором Готтшалком. Вот уже несколько лет Каролина буквально билась головой о стену, и все безрезультатно.
И все-таки Каролина была счастлива. Она всегда упивалась своими победами, приведшими ее в Каудрей-Кара-Сити, центр всего и вся на планете Вексель. Каролина обожала городскую жизнь с ее университетом, театрами, выставками, концертами, не говоря уже о ресторанах и прочих уму непостижимых удовольствиях и развлечениях в сердце города-гиганта.
И вот теперь всему этому пришел конец. В горле у Каролины застрял комок. Она отвернулась от окна, охваченная какой-то предсмертной жалостью к самой себе. Почти машинально оделась, спустилась в ресторан отеля и заказала шикарный обед. На закуску были поданы зажаренные на быстром огне креветки и крабы, за которыми последовало фирменное блюдо «Мик» – сливочная лепешка с трюфельным соусом. Каролина запивала блюдо охлажденным белым вином, безумно дорогим «Шардонне», которое производилось в знаменитых виноградниках сестер Каудрей. Виноградники эти назывались «Младенческими», поэтому этикетку украшало изображение пресловутых сестер в годовалом возрасте.
Картинка напомнила Каролине о Каудрей-банке, чьи филиалы были в каждом крупном городе Векселя. Затем ее мысли перенеслись к штату Каудрей – почти триста тысяч квадратных миль, которые принадлежали семейству Каудрей и тоже управлялись им. Как Каудреям удалось прибрать к рукам такую власть? Неужели возможно распоряжаться несметными богатствами, не имея ни малейшего понятия о тяготах жизни? Неужели, если тебе посчастливилось родиться с фамилией Каудрей, тебе дозволено все, или почти все? Тогда бы на твоем пути не возник профессор Готтшалк.
Каролина пила вино с обреченным видом.
На десерт она решила побаловать себя взбитым шоколадом с малиной, хотя обычно никогда не позволяла себе такую роскошь. Одновременно она потягивала выдержанную граппу из Старого Люка. Великолепное сочетание.
Каролина вздохнула. Какие утонченные удовольствия иногда способна дарить жизнь. Ей вдруг захотелось совсем по-детски расплакаться, но одновременно ею владела упоительная умиротворенность.
