Сколько времени он бродил, как быстро шел, откуда появился — все это были вопросы, на которые он ответить не мог.
Рыжебородый попытался вспомнить, откуда он пришел… Он-то сам оставался в безопасности или, по крайней мере, был в этом уверен. Только прячась в самых разрушенных районах города на ночь, он мог остаться необнаруженным, и, если бы он не крал пищу в одном районе города подряд дважды, могли пройти недели, даже месяцы, прежде чем горожане узнали бы, что у них нежелательный гость.
Но с Алатой вышла другая история. У нее не было причин ждать Рыжебородого, ведь агенты Крастона скорее всего не известили горожан о том, что ее нужно убить. И даже если она захочет ждать его возвращения, она осталась без пищи и, возможно, без воды. Он найдет Алату до наступления ночи. Ведь вечером она непременно отправится на поиски пищи.
Разум Рыжебородого продолжал работать медленно, ненормально, выискивая решение проблемы. Первый раз в жизни Донахью обнаружил, что боится чего-то иного, а не Гарета Кола. Рыжебородый хотел бы стать таким, как Крастон или Страмм, уверенный, что у каждой проблемы есть простое решение, которое любой из Баронов немедленно увидел бы.
Но Донахью не был Страммом или Крастоном. Страмм умер, а Крастон охотился за ним, используя все, что имелось в распоряжении у Барона Ступицы. Но он-то был Рыжим Ториром Донахью, и ему не нужны были никакие Нормалы, чтобы водить его за ручку, показывая дорогу к Алате. Выругавшись, он снова заставил себя задуматься.
Он мог месяцами бродить по городу, так и не обнаружив нужной квартиры. Это-то было совершенно ясно. И даже если Рыжебородый через несколько дней обнаружит ее, нет уверенности, что Алата окажется там. Более того, искать квартиру бесполезно.
Ну тогда что же делать дальше? Алата несомненно оставит здание, отправившись на поиски пищи. Куда она пойдет? Донахью сплюнул на землю. Как, Рет побери, он мог узнать, куда она пойдет, если он не знал, откуда она выйдет? Единственное, в чем он был уверен: она попытается избегать центра города и попытается украсть пищу из какой-нибудь ближайшей квартиры, в то время как…
Минутку! Все тело Рыжебородого напряглось, когда новая догадка вспыхнула в его голове. Алата выйдет, только когда фермеры вернутся домой. Значит, она будет прятаться в здании, пока не стемнеет. Но тогда все квартиры, где есть пища, будут полны людей. Она не сможет безнаказанно проникнуть ни в одну из них, как он сделал днем. Значит, ей останется только повернуть назад… она попытается избежать всех населенных квартир и попробует ограбить лавку!
Какую лавку? Донахью не знал, но он не видел ни одной лавки за все утро. Более того, он мог утверждать, что поблизости от их квартиры нет ни одной.
— Если бы я умирал от истощения, то смог найти что поесть только в продуктовой лавке. Так где же я стану искать эту лавку? — сказал он вслух. — В центре города, где, как я выяснил, ведутся все дела!
Следующий вопрос был очевиден: где точно находится центр города? Донахью не представлял, как это узнать, но снова попытался поставить себя на место Алаты. Никогда не бывая в Провиденсе раньше, она тоже не знала города. Как сумеет она определить то место, где находится лавка? Донахью огляделся. Определенно он находился в жилом районе. Откуда он это знал? Алата тоже сможет сориентироваться только одним способом: по виду зданий. «Да», — сказал себе Донахью с нарастающим чувством волнения от собственной догадки. Самые большие здания и есть сердце города.
Донахью начал поиск древних небоскребов немедленно. Не из любопытства, а потому что не был уверен в разумности своих решений и их стоило проверить, и еще потому что его определенно заметили бы, останься он стоять там, где стоял. Деловой район пустынного города имел бессчетное число тайных убежищ, более того, если Рыжебородый остался бы посреди улицы, то он мог натолкнуться на возвращающегося фермера.
Через час Донахью подошел к нескольким огромным зданиям, а еще через полчаса спрятался в аллее, откуда открывался вид на большой перекресток, где находилась пара продуктовых лавок.
Вскоре солнце склонилось к западу. Незадолго перед этим несколько фермеров прошло мимо убежища Донахью, направляясь домой после тяжелой дневной работы. Потом стало темно, и улицы снова опустели.
Донахью, чтобы убить время, стал считать про себя. Когда он дошел до десяти тысяч, то решил, что ошибся в расчетах и надо уйти поискать более укромное местечко, чтобы провести ночь. Потом он услышал шаги.
Они были неторопливыми и неуверенными. Когда же Алата поняла, что вокруг нет никого, кто мог бы увидеть ее, шаги стали быстрыми. Через мгновение женщина выскользнула из тени, и Донахью шагнул вперед, чтобы встретить ее.
— Торир, — воскликнула она, потрясенная его неожиданным появлением. — Я была уверена, что они схватили тебя.
— Не схватили. Никто не знает, где мы.
— Где же ты был? Почему ты не вернулся? Я прождала тебя весь день.
— У меня были на то причины, — ответил он грубовато, не желая выглядеть дураком в ее глазах. — Я достал пищу. Пойдем.
— Тогда все в порядке, — улыбнулась Алата. — Но я должна признать, что не знаю, как вернуться назад в ту квартиру.
— Это не важно. Мы станем менять место каждую ночь, пока не решим покинуть этот город, Нормалы слишком глупы, чтобы понять это. Когда они обнаружат одну из наших квартир, они будут ждать нас там, пока чудище Рета не свистнет на горе.
— Ты высмотрел Человека, которого искал? — спросила она, после того как они молча прошли несколько кварталов.
— Нет, но я его найду. У меня теперь есть деньги.
— Как ты достал их? — спросила она его.
— Взял, — вот все, что ответил Рыжебородый.
Еще три дня они бродили по руинам, покидая убежища в полдень. Рыжебородый пытался подкрасться к кому-нибудь из Нормалов, чтобы подслушать их разговоры и узнать, догадались ли они о его присутствии, или нет, но те, казалось, никогда не покидали свои дома после наступления темноты, а Донахью не смел появиться перед ними в дневном свете.
Потом, на четвертый вечер, когда он возвращался в центр города, чтобы стащить еще немного пищи, он натолкнулся на человека, заворачивающего за угол. Парень упал на землю, потом встал и упрекнул Рыжебородого в небрежности, а потом от неожиданности открыл рот.
— Мой Бог! — завопил он. — Это — Донахью! — Он повернулся и побежал по улице, изо всех сил выкрикивая имя Рыжебородого.
Урод подумал было отправиться за испуганным крестьянином и утихомирить его, потом решил, что непоправимое уже свершилось, и бегом отправился к Алате. Он добрался до нее через полчаса и рассказал ей о случившемся, едва переводя дыхание, а потом вернулся назад на улицу посмотреть, не последовал ли кто-то за ним. Улица оказалась пуста, и Рыжебородый поднялся назад в свою комнату.
— Теперь они станут выслеживать нас, Торир, — сказала Алата. — Они знают, кто ты, и я уверена, Крастон предложил большую награду за твою голову.
— Подумаешь, — сказал он. — Провиденс — большой город. Они не знают, где искать.
— Да, — ответила она. — Они уберут из квартир всю пищу, сложат ее в одном месте. Они вынудят нас прийти за ней и будут ждать нас. Они не станут искать нас, Торир.
— На это потребуются дни, может быть, недели, — сказал Рыжебородый. — Не беспокойся об этих крестьянах.
— Я о них и не беспокоюсь, — сказала она равнодушно. — Они хотят убить меня так же сильно, как тебя. Я уверена, что Эндрю всем сказал, что я стала твой подстилкой. Одного этого достаточно. Думаю, за мою голову назначено вознаграждение, так же как и за твою. Не забудь, что каждый из нас представляет Баронство.
— В день когда я забуду это, тебе нужно будет придумать что-нибудь еще, чтобы спасти свою шкуру, — сказал Рыжебородый. Он подошел к окну и выглянул во тьму. — Ничего не видно.
— Ты думаешь, они могли проследить за тобой? — быстро спросила Алата.
