Глава 28
— Все так просто! — воскликнула Алата. — Разгадка лежала на виду, а мы никогда не замечали ее!
— Объясни! — приказал Рыжебородый. — Так в чем же дело?
— Это так просто! — повторила она. — Мы пытались открыть кувшин не с того конца!
— Ты перестанешь ходить вокруг да около и скажешь мне, что ты имеешь в виду? — прорычал Донахью, с яростью швырнув мертвого ястреба на землю.
— Послушай, Торир, — сказала Алата. — Мы знаем, что ты смог ранить колдуна… или по меньшей мере его существ… дважды. Но мы не могли вычислить, что ты делал такого особенного…
— Ты поняла, в чем дело? — воскликнул он.
— Ты-то сам ничего такого не делал, — ответила Алата. — Вот то, что я имела в виду, когда сказала, что мы подходили к проблеме не с той стороны.
— О чем ты говоришь?
— Ты-то ничего особенного не делал… а вот Гарет делал!
— Гарет? — повторил озадаченный Донахью. — Что же он сделал?
— Подумай, — сказала Алата. — Когда ты впервые швырнул камень в птицу в день нападения Нормалов, ты сказал, что птица исчезла. Однако часом позже ты швырнул дубину и едва не убил ее. Почему? Что изменилось за этот час?
— Я не знаю. И что же изменилось?
— Торир, как ты зажег огонь на этих судах? — спросила она его. — Если ты прорубал свой путь к кораблям, то у тебя не было времени зажигать огонь.
— Я этого и не делал, — согласился Рыжебородый.
— Тогда как ты умудрился добыть огонь?
— Мне дала его одна из огненных птиц.
— Вот и — ответ! — с триумфом заявила Алата.
— Не понимаю.
— Когда ты метнул камень в огненную птицу в первый раз, эта птица была единственной тварью, которую контролировал Гарет.
— И во второй раз, когда я ударил ее, она была единственной, — запротестовал Рыжебородый.
— Птица-то была единственной, — согласилась Алата, — но она подожгла восемь кораблей! — Донахью молча смотрел на жену. — Не понял? Когда Гарет контролировал лишь одну огненную птицу, та была непобедима… но когда он управлял огненной птицей плюс огнем, пожирающим корабли Нормалов, он не смог защищаться и управлять всем одновременно. А поддерживать огонь было намного важнее и…
— …он оставил птицу без охраны! Вот оно что! — завопил Рыжебородый. — Так и есть! Это все объясняет. Вот почему мы смогли убить дюжину чудовищ в пещерах, но не смогли победить примитивную тварь, уничтожившую нас!
— Так и есть, Торир, — сказала Алата, как-то успокоившись. — И таким образом Гарет Кол может быть побежден… надо напасть на него со всех сторон, так чтобы он не смог сразу за всем уследить!
— Я не знаю, — засомневался Рыжебородый. — Он может создать простое существо вместо дюжины разных, и…
— Это не сработает, Торир. Не забывай: твоя армия была мала числом и сосредоточена в одном месте. Напади ты на него с двенадцатью тысячами человек, проникни в Метро с разных сторон, и ни одно чудовище не сможет остановить тебя. Колу понадобятся сотни чудовищ, а чем больше он их создаст, тем уязвимее они будут. Посмотри, может ли воин Нормалов, пусть даже замечательный, в одиночку победить тебя в битве?
— Нет!
— Но что, если два посредственных воина навалятся на тебя с разных сторон? Сможешь ли ты защититься от них?
— Нет, если стремительно не брошусь на одного из них, — высказал предположение Донахью.
— А если ты полностью окружен? Даже обрушившись на одного из врагов, ты выиграешь?
— Нет. Моей единственной надеждой будет пробиться через их строй.
— И Гарет не мог этого сделать! В тот момент, когда чудовища смешаются с нами, он окажется беззащитным. Мы должны так занять его, чтобы он не смог защитить себя со всех сторон.
— Думаю, мы сможем это устроить.
— Я знаю.
— Как ты вычислила все это? — спросил он у Алаты.
— Не знаю. Я только увидела ястреба, отвесно падающего на землю, точно так, как, по твоим словам, падала огненная птица, и неожиданно мне все стало ясно.
— Но я не представляю, каким образом можно собрать такую армию Нормалов.
— Мы начнем с того, что уговорим Эндрю и Джеральда, — предложила Алата.
— Не слишком хорошее начало, — проворчал Донахью.
— Когда мы скажем им, что открыли способ, как уничтожить Гарета Кола, я думаю, они, по крайней мере, соизволят выслушать.
— А когда мы расскажем им, как это сделать, они убьют нас, — добавил Донахью.
— Нет, если ты оставишь свои притязания на Баронство.
— Владения Дрейка — мои! — проревел Донахью. — Я выиграл их, и я сохраню их за собой!
— Что важнее для тебя: стать Бароном или победить Гарета Кола?
Мгновение Донахью сердито смотрел на Алату, потом пожал плечами.
— Все правильно. Скажи Крастону, что он может забрать эти проклятые замки.
— Хорошо, — ответила Алата. — Теперь мы лучше пойдем в город и пошлем послание, пока есть время.
— Еще одно, — сказал Рыжебородый, снова поднимая ястреба.
— Да?
— Они согласятся, чтобы я был тем, кто убьет Гарета? Пусть они отправят всех Уродов жариться в печи Рета, но колдуна я убью сам.
Глава 29
Супруги не смогли послать письмо немедленно. Они были бы рады связаться с Баронами или добраться до Новых Небес, но поврежденная нога Рыжебородого, которая на вид казалась так здоровой, не была готова к таким испытаниям. Рана открылась, в нее попала инфекция, ногу раздуло вдвое, и все, что Алата могла делать, — сохранять мужу жизнь. Почти две недели у Донахью была лихорадка, он бредил. Почти двенадцать недель прошло, прежде чем супруги смогли продолжать путешествие.
Последние несколько недель выдались для них особенно тяжелыми, потому что из-за беременности Алата уже не могла далеко ходить и подолгу охотиться, так что жили они, питаясь лишь фруктами и корнями тех растений, что могли собрать. Вскоре фрукты стали попадаться все реже, и в один прекрасный день супругам пришлось отведать кору деревьев. Наконец Донахью заявил, что готов идти дальше. Из-за беременности Алаты и его ноги, остальное путешествие заняло почти две недели, но наконец они прибыли в Новые Небеса, откуда немедленно отправили письмо Крастону и Рислеру.
Снова Рыжебородый радовался, предвкушая победу над Гаретом Колом. Как спутник Баронессы, он получил в городке все необходимое. Дни, стали для него длинными и полными удовольствий, ночи мирными и иногда страстными. Он прочитал еще одну книгу, в этот раз без принуждения со стороны Алаты, и несколько дней сооружал колыбель для своего сына. (Он никогда не думал о том, что Алата могла родить ему дочь. «Это будет сын, высокий, худой, сильный, и, возможно, — с грустью думал Донахью, — более
