это может быть только несколько кирпичей, для других же в один момент полностью разрушается вся стена, что выражается в так называемом переживании просветления. Однако, согласно Вернеру, чувствует ли ученик подъем или подавленность, в обоих случаях происходит фундаментальная перемена: изменяется контекст, в котором ученик переживает переживания. Как говорит тренер, жизнь ученика повернулась на 180 градусов.
То, что Вернер называет «получением этого» и приписывает всем ученикам, как приподнятым, так и пришибленным, и то, что я называю переживанием просветления и приписываю только некоторым ученикам, есть в любом случае переживание существа, выпущенного из своего тела и из своего ума, переставшего отождествлять себя с машинным умом и переживающего все как «самость». Большинство переживших экстаз на четвертый день тренинга не имели, вероятно, никаких идей относительно происхождения своего состояния, однако вернеровское объяснение процесса кажется осмысленным: даже просто произнося «Все мы-машины», ученик фактически отделяет себя от своей машины, своего ума, и это отделение – есть переживание просветления.
Отчетливое понимание происхождения переживания просветления и того, что Вернер имеет в виду под «получением этого», весьма важно. Опасность чтения об ЭСТ-тренинге состоит в том, что его можно принять за серию интеллектуальных позиций, которые должны быть оценены на базе их внутренней логичности и внешней связи с другими широко распространенными интеллектуальными позициями. Такой подход с равно малым успехом можно применить и к высказыванию одного учителя Дзэна о том, что Будда – это два фунта льна. Интеллектуальные положения ЭСТа (такие, как «Ум – это линейная организация...» и т.д.) несущественны для продуцирования переживания просветления, и было бы опасно их переоценивать.
Самый простой .способ утратить чувство легкости, даваемое полным переживанием переживаний, состоит в том, чтобы сформировать идею о том, что ум – это машина, или что ты и так хорош, и начать жить этой идеей.
Просветление – это никогда не идея, это всегда способ переживания. Идеи могут создать возможность для переживания просветления. Идея, как кажется, может некоторое время приводить к какому-то количеству таких переживаний, однако рано или поздно она становится мертвящим верованием и создает барьер к приятию того, что есть.
Странный факт состоит в том, что переживание просветления может возникать внутри большого количества дисциплин, духовных практик и идей. Ни одна религия или философия не имеет, кажется, монополии. Глупо отождествлять просветляющие переживания с какой-то определенной идеей, духовной практикой или школой.
Например, когда я проходил ЭСТ-тренинг во второй раз, я получил великолепное «переживание просветления», хотя интеллектуальная позиция, которая, как кажется на первый взгляд, породила это освобождение (т. е. вернеровская анатомия ума), чрезвычайно отличается от приемов и интеллектуальных позиций, запускавших у меня подобные переживания в прошлом. То, что мне доводилось переживать просветляющее освобождение в результате таких, казалось бы, не связанных между собой действий, как чтение и продумывание дзэнских притч, принятие решений броском кости, чтение кастанедовской «Иной реальности» и пребывание на четвергом дне ЭСТтренинга, явно поднимает вопрос о том, что у них общего.
Ответ Вернера состоит в том, что каждое по-своему создает пространство, позволяющее нам принять то, что есть, и полностью пережить переживание. Можно тем не менее ответить точнее. Для этого я хочу предложить свой сравнительный анализ ЭСТовского процесса получения этого и трех других катализаторов просветления – процесса принятия решений броском кости, знаменитой дзэнской притчи и центрального пассажа.
При «костяной жизни» – технике, изобретенной для ассистирования «освобождению», – «костяной человек», вместо того чтобы всегда делать то, что ему больше нравится, или то, что он считает наиболее правильным, или то, что делает механически по привычке, записывает несколько альтернативных действий, бросает кость, после чего принимает и «выбирает» выбор кости. Смысл этого упражнения в том, чтобы говорить «да» любому выбору кости. Основная идея состоит в том, что для того, чтобы ускользнуть от механичности нашего рассудка и наших унаследованных абсурдных привычек в области свежих переживаний, мы должны ввести в свою жизнь случай.
Другая идея касается того, что все мы множественны, что каждый может быть каждым, что случай лучше всего может проявить и выразить противоречивые черты нашего множественного естества * .
( * Теория и практика «костяной жизни» разработаны и осуществлены героем предшествующей книги Люка Рейнхарда «Костяной Человек» (или «Игрок в кости»). Книга была впервые напечатана в 1971 году и с тех пор многократно переиздавалась. Это поистине удивительная книга. Захватывающий, динамичный, стремительно развивающийся сюжет, головокружительная серия драматичных и невыносимо комичных, вызывающих безудержный смех ситуаций соседствуют в этой книге с целым рядом глубоких и содержательных философских и психологических идей.)
Как может такая бессмыслица иметь какое-то отношение к просветлению? Говорят, что Гуатама Будда приводил следующую притчу:
Человек шел через поле и столкнулся с тигром. Он побежал, тигр за ним. Добежав до края обрыва, он ухватился за корень дикого винограда и повис над пропастью.
Тигр рычал сверху. Содрогаясь, человек посмотрел вниз и увидел там другого тигра.
Только корень удерживал человека.
Две мышки, черная и белая, начали мало-помалу перегрызать корень. Человек вдруг увидел рядом кустик сочной земляники. Ухватившись за корень одной рукой, он сорвал землянику другой. Как она пахла!
Как может такая бессмыслица иметь какое-то отношение к просветлению?
( Прим. переводчика:
Для интересующихся несколько слов о сюжете: герой, преуспевающий нью-йоркский психоаналитик, в один прекрасный день осознает, что одолевающие его скука и неудовлетворенность порождены тем чрезвычайно узким спектром ролей, или 'Я' которые он считает допустимыми или возможными для себя. Случайное стечение обстоятельств открывает герою возможности, скрытые в кости. Он с радостной готовностью пускается в рискованную, как кажется сначала, авантюру и начинает экспериментировать с новыми ролями. Та роль, или то 'Я', которое он выражает в данный момент, определяется броском кости. Следует серия эксцентричных, нелепых, абсурдных, возмутительных (с точки зрения традиционной роли) поступков, многие из которых противоречат представлениям профессиональной этики и вызывают естественное удивление и недовольство коллег. Его большая практика и имя в психотерапевтических кругах вызывает то, что он постоянно вовлекает в «костяную жизнь» многих своих пациентов, до начала «костяной жизни» вполне порядочных и респектабельных людей.
Героя вызывают на профессиональный суд, на котором он в красочных выражениях излагает уже достаточно развитую им теорию Костяной Терапии. Негодованию коллег-психотерапевтов нет предела. Исполнительный Комитет Нью-йоркского Психоаналитического Общества изгоняет еретика из своих рядов. Он, однако, не унывает и продолжает с воодушевлением играть в изобретенную им игру, у которой постепенно появляется все больше и больше сторонников. Серия последующих головокружительных приключений приводит к тому, что героя арестовывают и приговаривают к заключению на 237 лет по совокупности обвинений. «Ну что ж, эта роль не хуже других», – говорит герой на прощание.)
В «Иной реальности» Карлоса Кастанеды дон Хуан представляет еще и четвертую бессмысленную «интеллектуальную позицию», в какой-то мере включающую в себя костяную жизнь, наслаждение земляникой и согласие быть машиной. Это идея «контролируемой глупости». В одном из пассажей дон Хуан объясняет своему ученику, что все его действия по отношению ко всем, с кем он встречается, являются примерами его «контролируемой глупости». Все действия «глупы», так как, как «видит» дон Хуан, каждая вещь так же важна, как и другая, ни одна вещь не значит больше других. Его акты контролируемой глупости одновременно и полностью искренни, и всегда являются действиями актера. Он объясняет, к ужасу своего ученика, что не заботится о том, станет тот «человеком знания»
или нет. Но его глупость контролируется тем, что и не заботясь, он тем не менее выбирает учить
