как я от Гренландии. Будь прокляты все войны на свете!
Вернувшись к заливу Тампа, он обнаружил местность совершенно пустынной.
Большинство зданий и сооружений на плантациях были сожжены. Даже его собственная жалкая хижина сгорела дотла.
— Наверно, это называется превратностями войны, — заметил он, разглядывая руины. — Жалкая была хижина, и я все равно не люблю спать под крышей. Но это был дом. Тьфу! — добавил он после недолгого молчания. — Зачем мне горевать из-за потери такого дома? У меня остаются саванны, где можно спать и охотиться. Если и есть для меня дом, то это только они — раз и навсегда.
Несмотря на весь свой стоицизм, старый охотник вздохнул, поворачиваясь спиной к пепелищу.
На повороте дороги, там, где Хромоногий когда-то встретился с Уорреном, он остановился и снова посмотрел на остатки дома. Он сел на ту самую ограду, на которой когда-то сидел Хромоногий, и погрузился в размышления. И так был поглощен мыслями, что, вопреки своей обычной осторожности, не замечал, как идет время и что происходит вокруг.
И не заметил приближающейся опасности.
Она появилась в виде четверых воинов, которые молча и незаметно подобрались к тому месту, где сидел охотник.
И прежде, чем он обнаружил их присутствие, он стал их пленником.
— Краснокожие! — воскликнул он, пытаясь освободиться.
Индейцы мрачно улыбались, видя его тщетные усилия.
— Клянусь вечностью! На этот раз я попался! Будь проклята моя беззаботность! Почему я не осматривался? Ну, можете смеяться, краснокожие, теперь ваша очередь. Может, следующей будет моя. Что вы делаете?
Не отвечая, индейцы связали ему руки за спиной.
Потом знаками велели идти за ними.
— Ну, что ж, джентльмены, — сказал Крис, — о более молчаливом обществе трудно и мечтать! Иду. Очень обязан вам за ваши усилия, без которых, впрочем, мог бы обойтись. Спасибо за вашу краснокожую вежливость. Идите, я пойду без вашей помощи. А куда вы направляетесь?
— К вождю, — ответил один из воинов.
— К вождю? Какому вождю?
— К Вакоре.
Крис произнес громкое проклятие.
— К Вакоре? В таком случае, мне кажется, что дни Криса Кэррола подошли к концу. Я слышал, что более свирепого и мстительного парня не бывает. Идите вперед, я пойду за вами, но мне невесело. Если меня убьют как мужчину, я не дрогну; но если пытка… ну, все равно, идите! Не заставляйте общество ждать.
И он смело пошел за ними туда, где, как он считал, его ждала смерть.
Индейцы, не обменявшись ни словом — ни друг с другом, ни с ним, — направились к поселку Олуски.
На ночь остановились в лесу.
Не зажигая костра, чтобы не выдать себя врагам, они достали из сумок сушеное мясо и лепешки.
Крис получил свою долю этой скромной еды и с завистью смотрел, как его захватчики запивают сухую пищу водой из бутылки. Но, справившись с собой, проглотил несколько кусков.
Закончив ужин, двое индейцев завернулись в одеяла и мгновенно уснули. Другие двое остались стеречь пленника.
Крис понял, что убежать не удастся.
С одним, даже безоружный, он справился бы. Но двое — это слишком; к тому же он знал, что при малейшей тревоге проснутся остальные, и тогда будет четверо против одного.
Будучи философом и стоиком, он лег на землю и очень скоро уснул.
Проснулся он среди ночи один раз и увидел, что охрана поменялась. На освобождение по-прежнему никакой надежды.
— Будь я проклят! Я теперь ясно вижу, что попался! Что я могу сделать? Только натру себе руки этими ремнями!
Выругав себя еще раз за собственную глупость, он снова уснул.
Глава XXXVII. ПОД УГРОЗОЙ СМЕРТИ
На рассвете Крис Кэррол и его захватчики продолжили путь. До самого поселка они больше не останавливались.
Кэррол тщетно пытался узнать, почему они так неожиданно оказались далеко от своего племени. Индейцы ему ничего не объясняли.
Однако он понял, что поручение, по которому их посылали, не выполнено, и считал, что его пленение должно, по мнению индейцев, смягчить гнев Вакоры.
— Что ж, — рассуждал он, — наверно, я занял место какого-то бедняги. Может, мне доставило бы удовольствие, что я ему оказал услугу, только хотелось бы знать, кто это. У него; несомненно, нашлось бы кому поплакать, но некому плакать о Крисе Кэрроле. Насколько мне известно. Ну, хорошо! Пойдем вперед! Что бы меня ни ждало, вы, дикие кошки! Четверо на одного! Если бы было двое на одного, в крайнем случае трое, я попытался бы, хотя это могло мне стоить жизни. Как подумаешь, можно пожалеть, что не стал владельцем магазина!
В дороге Крис непрерывно насмехался над индейцами, но они никак на это не реагировали и продолжали бдительно следить за ним.
Около середины дня они добрались до цели.
Когда пришли в индейский поселок, Криса затолкали в одну из хижин, где он должен был ожидать распоряжений Вакоры о своей судьбе. Охотника непрерывно караулили четверо стражников — два в доме и два снаружи.
Он ожидал немедленной смерти, но до конца дня его оставили в покое, а вечером принесли ужин, состоявший из сушеного мяса, хлеба и воды. А потом позволили до утра проводить время так, как ему вздумается.
Охотник сразу принял решение. Он закутался в одеяло, которое ему дали, и через несколько мгновений крепко уснул.
Спал он до тех пор, пока кто-то не разбудил его, коснувшись плеча. Это был один из его вчерашних стражников.
— Идем!
— Это ты, старый приятель? — спросил Крис, узнав индейца. — Не могу сказать, что рад тебя видеть, потому что ты прервал очень приятный сон. Давно я таких не видел. Но неважно! Откуда тебе знать, бедняге? Ты ведь только и умеешь, что потрясать томагавком и хватать за волосы свои жертвы! Чего тебе от меня нужно?
— Воины собрались!
— Правда? Очень мило с их стороны, но им не стоило из-за меня так рано вставать. Я мог бы подождать.
— Идем!
— Что ж, иду. Думаешь, я боюсь? Думаешь, боюсь тебя, или всех воинов твоего племени, или даже твоего вождя Вакору?
— Вакоры здесь нет!
— Нет? Где же он?
— Я не могу отвечать на вопросы бледнолицего. Я пришел, чтобы отвести тебя на совет.
— Я готов.
