известно. И оба мы знаем, кто ее убил, не так ли?
О Боже, подумал я, он уверен, что Дебби убил я. Я просто смотрел на инспектора отсутствующим взглядом.
— Итак, давайте еще раз послушаем вашу версию того, что случилось вечером накануне убийства, — сказал Пауэлл.
Я повторил свой рассказ, стараясь не упустить ни одной мелочи, но Пауэллу этого было мало. Он стал задавать вопросы о моей поездке на метро от станции «Темпл», и я всерьез заволновался. Я ничего не помнил, кроме того, что тогда все мои мысли были заняты Дебби. Я забыл время, когда спустился в метро, когда вышел на Глостер-роуд. Я не мог вспомнить ничего из того, что делал в тот вечер.
Моя неуверенность не укрылась от Пауэлла.
Когда я наконец замолчал, он произнес коротко:
— Чушь собачья.
Я непонимающе смотрел на инспектора. Он встал и, расхаживая по комнате, стал излагать собственную версию.
— А теперь позвольте рассказать, что стало известно нам. Жертва и вы вместе покинули ресторан. К вам привязались пьяные. Вы вдвоем направились к станции метро «Эмбанкмент». Было темно, шел сильный дождь, видимости почти никакой. Вы были уверены, что вас никто не видит, схватили жертву и бросили ее в реку.
Я поежился. Черт побери, почему я никак не могу избавиться от чувства вины? Это просто смешно. Я должен был взбеситься, но вместо этого с трудом выдавил из себя короткое «нет».
Пауэлл встал и за два быстрых шага подошел ко мне почти вплотную. Он не прикасался ко мне, но наклонился так, что его лицо находилось не больше чем в трех дюймах от моего. Я чувствовал исходивший от него запах лука, видел его лоснящуюся, усеянную оспинами кожу.
— Я знаю правду, Марри, у меня есть свидетель, который все видел.
Свидетель? Что за ерунда? Наконец я взял себя в руки и снова обрел способность здраво мыслить.
— Кто этот свидетель?
— Этого я не могу сказать.
— Почему не можете?
— Послушайте, Марри, неважно, как зовут этого свидетеля. Важно, что у меня есть его показания, данные под присягой.
— Этот человек знает меня?
— Повторяю, этого я не могу сказать.
Роб! Это мог быть только Роб. Он говорил Кэти, будто видел, как мы с Дебби выходили в тот вечер из ресторана. Какую нелепость он наговорил в полиции?
— Итак, вы готовы добровольно признаться? Мы знаем, что вы убили мисс Чейтер. — Пауэлл снова стал расхаживать по комнате. — Для всех нас было бы намного лучше, если бы вы сейчас же рассказали всю правду. Нет смысла отрицать свою вину. Как я уже сказал, у нас есть свидетель. У нас есть доказательства.
Будь я проклят, если я и дальше позволю Пауэллу издеваться надо мной. Я кивнул в сторону Джонса, который бешено царапал в своем блокноте.
— Пусть он отпечатает мои показания, и я их подпишу. С этой минуты без адвоката я не скажу ни слова.
За следующие пять минут Пауэлл испробовал на мне все известные ему способы заставить меня заговорить. В конце концов он сдался.
— Вы — упрямый сукин сын, Марри. Но будьте спокойны, скоро мы с вами снова встретимся.
Пауэлл и Джонс оставили меня одного и через несколько минут вернулись с показаниями, которые я дал раньше. Я тщательно их проверил, подписал и ушел. Когда я оказался на улице, у меня подгибались колени. Я попал в весьма затруднительное положение. Я понимал, что Пауэлл хотел запугиванием заставить меня сказать то, что говорить не следовало. Я догадывался, что пока у него не хватает улик для моего ареста, но сомневаться не приходилось — мне грозила беда. Пауэлл не стал бы извлекать из архивов давно закрытое дело, если бы не был уверен в успехе.
Меня беспокоил сам Пауэлл. Я уже не раз имел возможность убедиться, что он относится к числу людей, склонных быстро выносить категорические суждения. Он был упрям и нетерпелив, а его скрупулезность в поиске улик тоже не могла меня утешить. Пауэлл не сомневался в том, что Дебби убил я, и был твердо намерен тем или иным путем вывести меня на чистую воду.
Я был уверен, что обычно инспектор Пауэлл добивался своего.
Убийство! Подозрение в использовании конфиденциальной информации для собственного обогащения казалось мне достаточно тяжелым испытанием, но оно было сущей чепухой по сравнению с обвинением в убийстве. В убийстве не кого-нибудь, а Дебби, — это казалось мне высшей несправедливостью.
Вернувшись домой, я сразу позвонил Денни. К счастью, он работал допоздна. Денни дал мне конкретные советы. Отнеситесь к подозрениям Пауэлла серьезно. Маловероятно, чтобы инспектор уже собрал улики, достаточные для предъявления обвинения. Впредь в отсутствие Денни не говорить Пауэллу ни слова. Пока же нужно набраться терпения и ждать развития событий.
Двадцатая глава
Вечером в четверг я смотрел по телевизору соревнования по легкой атлетике, трансляцию из Осло. Мне было невыносимо тяжело, но почему-то я не мог заставить себя выключить телевизор. На восьмисотметровой дистанции первым финишировал испанец, которого я не раз побеждал, и я снова спросил себя, почему я бросил легкую атлетику? Я был в такой отличной форме! А теперь возвращаться в большой спорт было уже поздно. Мне никогда не восстановить прежнюю спортивную форму. Теперь все в прошлом. Ничего не остается, как только сожалеть о неверном решении.
В почти пустом баре было холодно и темно. Я пришел раньше назначенного времени и в ожидании Кэша и Кэти склонился над кружкой «Дейвис Оулд Уоллоп».
Кэша я сначала услышал и лишь потом увидел. Он спускался по лестнице, и в пустом пабе оглушительно загремел его голос:
— Боже, Кэти, здесь как в морге!
Я пытался выбрать самое тихое место. Возможно, это было моей ошибкой. В пустом зале голос Кэша будет привлекать гораздо больше внимания, чем в каком-нибудь переполненном баре. Я осмотрелся. Три воркующие парочки, тоже искавшие темноты и уединения, и компания молодых людей лет двадцати с небольшим, которые стремились побыстрей напиться. Вроде бы здесь было безопасно.
Я с тревогой ждал этой встречи с Кэшем, он же вел себя вполне естественно. В своей обычной манере он не вошел, а скорее ворвался в бар; увидев меня, широко улыбнулся и зашагал прямо ко мне.
— Пол, страшно рад тебя видеть. Как твои дела?
Он подтащил к моему столику еще один стул. Кэти следовала за ним, отставая шага на два. Устраиваясь за столиком, она тайком улыбнулась мне.
— Черт! Тебе действительно дьявольски не повезло, — продолжал Кэш. — Кое-что мне рассказала Кэти. Не могу поверить, что все это случилось именно с тобой.
Я невольно ощутил что-то вроде симпатии к Кэшу. Его сочувствие казалось искренним, и я испытал удовлетворение от того, что кто-то еще верит мне. Осторожно, остановил я себя, доверять Кэшу — опасное дело.
— Привет, Кэш, — довольно холодно сказал я, вяло ответив на рукопожатие. Такой прием несколько ошарашил Кэша. Я сделал вид, что ничего не заметил. — Могу я предложить тебе чего-нибудь выпить? — Я пытался говорить если не дружеским тоном, то хотя бы вежливо.
