что из-за этого от меня ушла Лайза, и что мне надо как можно больше узнать о подробностях преступления и о ходе его расследования.
— Возможно, я смогу тебе помочь, — сказал он. — Отец вышел в отставку несколько лет назад, но у него осталась куча знакомых в полицейском управлении. Не забывай, что я происхожу из семьи добрых католиков, поэтому двоюродных братьев у меня больше, чем у тебя пальцев на руках и ногах. И большинство их служит в полиции.
— Не исключено, что сможешь, — ответил я и, собравшись с мыслями, продолжил: — Человек, ведущий расследование приписан к офису Окружного прокурора графства Эссекс. Это некий сержант Махони. Я ему определенно не нравлюсь. Хотелось бы узнать о нем чуть больше.
— Я поспрашиваю.
— А не мог бы ты установить, были ли у кое-каких людей в прошлом нелады с законом?
— Естественно, нет, — улыбнулся Крэг. — Это же незаконно. Тем не менее мне любопытно, что именно тебе хотелось бы узнать.
— Мне хотелось бы выяснить, кто из этих людей имеет криминальное прошлое. У тебя есть ручка?
— Для чего мне ручка? — изумленно вскинул брови Крэг. — Я могу воспроизвести по памяти число «Пи» до двадцать девятого знака.
— Прости, забыл. Итак, слушай имена: Артур Альтшуль, Джилберт Эпплбей, Эдвард Кук — это брат Дайны — и… — я замолчал, но вспомнив слова Даниэла, все же добавил: — Дайна Зарилли.
— Похоже, ты здорово доверяешь своим партнерам.
— Кто-то убил Фрэнка, Крэг. И сделал это не я.
— О’кей, посмотрим, что можно сделать, — сказал он. — Но только в том случае, если по возвращению в Бостон ты со мной как следует выпьешь. И это будет шампанское.
Как только я начал снимать лодку со стойки, мое плечо пронзила настолько острая боль, что я непроизвольно ойкнул. У меня не было особого желания предаваться физическим упражнениям, но субботние встречи с Киреном отменять тоже не хотелось.
— С тобой все в порядке? — спросил он.
— Пару дней тому назад у меня были неприятные приключения. Плечо с тех все еще побаливает.
— Какие приключения? Драка?
— Можно и так сказать. Но если быть точным меня пытались ограбить неподалеку от «Питера» в самом центре города. Я был тогда с Даниэлом Холлом.
— Вот это да! И что они у тебя взяли?
— Это было довольно странная попытка. У меня ничего не пропало.
— Действительно, странно. Выходит, что им просто не понравилась твоя физиономия?
— Понятия не имею, что им во мне не понравилось.
Я с трудом дотащил лодку до воды. Плечо болело дьявольски.
— Возможно, все дело в Даниэле. Может быть он, как всегда, выступал со своими дурацкими шуточками?
— Не думаю. Создается впечатление, что им был нужен я. В последнее время у меня были кое-какие неприятности.
— И, видимо, весьма серьезные, если судить по этому случаю.
— Ты абсолютно прав. Но тем не менее, я не понимаю, почему кому-то захотелось меня избить. Один из нападавших говорил по-русски.
— Не может быть!
— Во всяком случае, его слова звучали именно так.
Мы спустили лодку на воду, расселись по своим банкам и задали очень медленный темп. Разогреваться следовало постепенно.
— Я слышал, что в системе организованной преступности появились новые парни. Ходят слухи, что это — русские, — сказал Кирен. — Набор интересов обычный: наркотики, отмывание денег, займы под грабительские проценты, выколачивание долгов, таксомоторы.
— Неужели эксплуатация такси относится к преступным занятиям?
— Когда за рулем русский, то безусловно относится. Ты помнишь парня по имени Сергей Делесов?
— Конечно, помню.
Сергей Делесов был одним из самых способных студентов Школы Бизнеса и единственным русским в нашем выпуске. Я знал его не очень хорошо.
— Говорят, что он замешан в их делишках.
— Делесов? Выпускник Гарварда?!
— Да, если верить слухам.
— А где он сейчас? Может быть, ему что-нибудь известно?
— Не сомневаюсь, что он вернулся в Россию и заправляет там каким-нибудь банком.
Мы поддерживали медленный и ровный темп гребли. По мере того, как я разогревался, боль в мышцах немного стихла, но мне не хотелось давать им чрезмерную нагрузку. Мы встретили еще одну двойку, и её экипаж предложил устроить гонку до следующего моста. Обычно мы соглашались на соревнования, но на сей раз мне пришлось отказаться. В конце прогулки я извинился перед Киреном за свою неполноценность, и тот великодушно принял извинение, сказав, что ему даже нравится такая неторопливая утренняя разминка перед бурной субботой.
Уик-энд — самое тяжкое время для человека, которого возненавидела его любимая. Особенно, если этот человек остался в полном одиночестве.
Я все больше и больше начинал осознавать то, что Лайза ушла, и все чаще и чаще у меня стала появляться ужасная мысль, что она может вообще не вернуться. Поначалу это казалось полным абсурдом — чем-то совершенно нереальным. Убийство Фрэнка тоже представлялось мне абсурдным. До этого у меня не было ни одного знакомого, которого убили. За этим нелепым событием последовало и другое, столь же нелепое. От меня ушла Лайза, поставив наш брак на грань полного краха. Мой отец мог гоняться за всеми юбками более десяти лет, а семейная жизнь продолжалась, как ни в чем не бывало. И только потому, что мама его просто обожала. Я оказался не столь удачлив. Несмотря на все желание избежать судьбы отца, моя жизнь в браке не продлилась даже и года.
А ведь у нас вполне могла сложиться идеальная семья. Казалось, что мы с Лайзой абсолютно совместимы. Что бы Лайза ни говорила и как бы ни поступала, я верил ей безгранично. Её мать, так же как и моя, с самого начала сильно сомневались в успехе нашего брака. Но они, по счастью, ошиблись.
Бракосочетание наше стало полным кошмаром. Вернее, не само бракосочетание, а то, что ему предшествовало. Когда я сказал маме, что намерен жениться на американке, та проявила сдержанный оптимизм. Она, как мне кажется, решила, что я следую примеру многих знатных англичан, которые искали руки девиц с хорошим приданым в колониях, дабы сохранить и приумножить свои владения в старой доброй Англии. Но узнав, что Лайза еврейка, не имеющая хорошего банковского счета и вдобавок пожелавшая сохранить свою девичью фамилию, мама стала демонстрировать такое холодное отношение к идее бракосочетания сына, что я до сих пор удивляюсь, почему Атлантический океан не покрылся льдом от берега до берега. Я привез Лайзу в Европу отчасти для того, чтобы мать увидела, какой милый человек её будущая невестка. Однако моя мамочка предпочла этого не заметить и постоянно твердила, что по субботам следует обязательно есть свинину.
Мать Лайзы тоже пыталась не допустить нашего бракосочетания. Однако её усилия не шли ни в какое сравнение с деятельностью моей матушки. В мечтах мама Лайзы видела своим зятем хорошего еврейского мальчика, а мои светлые волосы и голубые глаза этому образу никак не соответствовали. Однако поняв, что Лайза и я хорошо уживаемся и что дочь её вполне счастлива, она оставила свои первоначальные надежды или, во всяком случае, перестала их демонстрировать.
За полгода семейной жизни я привык думать, что обе почтенные дамы с самого начала ошибались.
