встали рядом с ним.
— Теперь нас поровну. — Камерон засунул большие пальцы в карманы джинсов и состроил Глории гримасу. — Да, давненько не видались.
— Вы, подонки! Я хочу только то, что мне причитается.
— У нас ничего твоего нет, — сказал Этан. — И никогда не было.
— Я брал у нее деньги? — спросил Сет у бармена.
— Нет. Хотите подраться, идите на улицу.
Филлип посмотрел на четверых мужчин и спросил:
— Вы хотите нарваться на неприятности?
Самый высокий из них стукнул по ладони кием и ответил:
— Боб же сказал, что он у нее ничего не брал.
— Глория, вызвать полицию? — спросил ее Филлип. И прежде, чем она успела ответить, дверь раскрылась, и в зал вошли женщины. Камерон проворчал себе под нос:
— Мог бы и догадаться, что дома они не останутся.
Дрю подошла к Сету, взяла его за руку.
— Здравствуйте, Глория. Знаете, интересно, но моя мама вас не помнит. А вот мой дедушка очень хотел узнать все в деталях. — Она вынула из кармана листок с номером телефона. — Это телефон его офиса. Если хотите, можете ему позвонить.
Глория грубо выхватила листок из рук Дрю и спрятала его.
— Я заставлю вас об этом пожалеть. — Она прошла между ними, как сквозь строй. — Вы будете очень, очень жалеть. Бросив злобный взгляд на всех, она вышла за дверь.
— Ты же должна была остаться дома, — сказал Сет Дрю.
— Нет, не должна. — Дрю нежно погладила его по щеке.
Глава тринадцатая
Дом и двор были заполнены народом. Крабы варились на пару, столы ломились от еды. Празднование Дня Независимости у Куиннов было в полном разгаре.
Сет взял бутылку пива, пристроился в тени и принялся рисовать. Это его мир, подумал он. Друзья, родственники. День Независимости. Он запомнит этот день на всю жизнь.
— Мы так же собирались, когда ты еще не родился, — сказала Стелла, оказавшаяся вдруг рядом с ним.
Карандаш выскользнул у него из рук. На этот раз это уж точно не сон, подумал пораженный до глубины души Сет.
— Ты чуть не натворил глупостей, и я очень на тебя сердилась. Но в конце все-таки сделал все, как надо.
На ней опять была эта старая шляпа цвета хаки, красная рубашка и широкие синие шорты. Сет машинально поднял карандаш, перевернул страницу и начал рисовать ее.
— Где-то в душе я всегда продолжал ее бояться. Но теперь это прошло.
— Молодец. Так и держись, потому что она всегда будет стараться сделать тебе какую-нибудь пакость. О боже, посмотри только на Крауфорда-младшего. Когда это он успел так постареть? Время бежит, как бы мы ни пытались задержать его бег. От чего-то начинаешь отказываться. А что-то стоит того, чтобы повторять это вновь и вновь.
Сет продолжал рисовать, но горло его сжалось от горького предчувствия.
— Ты ведь больше не придешь?
— Нет, мой хороший. Я больше не приду. Пора смотреть вперед, в будущее. Конечно, забывать то, что с тобой было, не стоит, но все-таки думать надо о будущем. Посмотри только на моих мальчиков! — Она глубоко вздохнула, глядя на Камерона, Этана и Филлипа. — Какие они стали взрослые, у каждого своя семья. Я рада, что успела сказать им, что люблю их, что горжусь ими. — Она улыбнулась, похлопала Сета по коленке: — Я рада, что смогла и тебе сказать, что я люблю тебя и горжусь тобой.
— Бабушка…
— Живи счастливо, или я опять рассержусь. А вот и твоя девушка идет, — сказала она и исчезла. Дрю села рядом с ним.
— Ты не соскучился по компании?
— Если эта компания — ты, то да, соскучился.
— Так много народу!
— Чуть ли не весь город. Но к вечеру обычно становится поспокойнее, мы остаемся одни и вместе смотрим фейерверк.
От чего-то начинаешь отказываться, вспомнил он слова Стеллы. А что-то стоит того, чтобы повторять это вновь и вновь.
— Я люблю тебя, Друсилла. Просто мне пришло в голову, что эти слова стоит часто повторять.
Она склонила голову и, посмотрев на его лицо, обратила внимание на его немножко странную улыбку.
— Можешь повторять их, сколько захочется. Если после праздника придешь ко мне, мы устроим свой фейерверк.
— Это уж точно можно назвать свиданием.
Она села и посмотрела на его рисунок:
— Ты так прекрасно ее нарисовал! Такое волевое лицо — и в то же время очень доброе.
Она огляделась в поисках женщины, которую он только что изобразил в своем блокноте.
— Где же она? Я что-то не припоминаю, что встречала ее.
— Ее здесь больше нет. — Сет в последний раз посмотрел на набросок и закрыл блокнот. — Хочешь пойти искупаться?
— Я не додумалась прихватить купальник.
— Правда? — Он встал, усмехаясь, и протянул ей руку. — Но ты же умеешь плавать?
— Конечно, я прекрасно плаваю. — Произнеся эти слова, она увидела озорной огонек у него в глазах. — Даже не вздумай!
— Слишком поздно. — Он подхватил ее на руки. — Не забудь задержать дыхание. — И он побежал по причалу.
— Ты знаешь, все Куинны так делают, — сказала Анна, протягивая Дрю сухую рубашку. — Я даже толком объяснить тебе не могу, зачем и почему.
— Я потеряла туфлю. Мужчины такие странные.
— Эти сандалии придутся тебе впору.
— Спасибо. О, шикарные!
— Я люблю туфли. Я просто их обожаю.
— А я то же испытываю к серьгам. Я никогда не могу устоять перед ними.
— Ты мне очень нравишься.
Дрю оторвала взгляд от сандалий и посмотрела на Анну:
— Спасибо. Вы мне тоже очень нравитесь.
— Это подарок. Я бы дарила подарки любой женщине, которую полюбил бы Сет. Да и все наши.
— Я… У меня нет опыта в общении с такой семьей, как ваша.
— А у кого он есть? Скоро стемнеет. Пойдем-ка нальем себе вина и займем место, откуда хорошо будет виден фейерверк.
Когда она вышла на улицу, Сет встретил ее, робко улыбаясь, с одной мокрой туфлей в руке.
— Вот, нашел.
Она выхватила ее и поставила рядом с другой.
— Миссис Монро принесла домашнее персиковое мороженое. — Он протянул ей вафельный рожок.
