дозорные могли нас заметить Белый вонючий дым на этот раз сослужил нам добрую службу, еще лучше скрыв нас, так что мы могли пока чувствовать себя в безопасности. Камни, к тому же, были достаточно велики, чтобы в их тени можно было укрыться от солнца Гриффт, стоявший подле меня на коленях, вытащил из поясной сумки кольцо — Мои господин, это должно сделать свое дело Это знак королевского посланника Это даст мне возможность спокойно войти в крепость — Может дать возможность, — резко заметил я — А может и нет.
Гриффт еле заметно усмехнулся, его рыжие волосы ярко горели в свете солнца — Я думаю, с этим неприятностей не будет Наследный принц говорил, что у меня дар убеждения Я их всех вокруг пальца обведу И Тинстара тоже, — он сделал непристойный жест, и хомэйны ответили ему дружным хохотом С тех пор, как элласиец перешел ко мне на службу, у него появилось много друзей Он был умен, целеустремлен и очарователен Умел, словом, найти подход к людям Роуэн выглядел задумчивым:
— Когда ты увидишь Тинстара, что ты будешь говорить ему? Ведь не может же кольцо говорить за тебя.
— Нет, но оно послужит мне пропуском вовнутрь. Там я уже скажу Тинстару, что меня прислал Король Эллас, и что он предлагает союз.
— Родри никогда бы не пошел на это! — воскликнул Роуэн. — Неужели ты думаешь, что Тинстар тебе поверит?
— Может, поверит, может, нет: это будет уже неважно, — веснушчатое лицо Гриффта было так же спокойно, как и лицо Дункана. — Я скажу, что наследный принц Куинн разгневал отца тем, что послал отряд на помощь Мухаару. Что Родри не желает союза с Хомейной, но хочет получить помощь Айлини. Если это и не послужит более ничему, по крайней мере, это привлечет внимание Тинстара. Он наверняка оставит меня переночевать там. И ночью я открою ворота и впущу вас, он тепло улыбнулся. — Войдя, вы либо останетесь живы, либо умрете. А тогда будет уже неважно, что подумал Тинстар о моей истории.
— Но ты можешь умереть, — голос Роуэна прозвучал гневно.
Гриффт пожал плечами:
— Люди живут и умирают, не выбирая свою жизнь. Лодхи защитит меня. Дункан улыбнулся:
— Тебе нехватает до Чэйсули самую малость. Гриффт задумался. Он был воспитан в Эллас, и почти не знал Чэйсули. Но демонами их не считал. Я видел, что в конце концов он счел слова Дункана комплиментом.
— Благодарю, Дункан… хотя, быть может, Лодхи по-другому относится к этому.
— Вы называете его Всемудрым, — ответил Дункан. — Он, должно быть, достаточно мудр, чтобы понять, что я желал тебе добра.
Гриффт широко ухмыльнулся и коснулся руки Дункана:
— Благодарю за это, вождь, я сделаю все, чтобы помочь тебе вернуть ее.
Дункан сжал его руку:
— Элласиец — Чэйсули и-хэлла шансу, — он улыбнулся, увидев, что Гриффт не понял его. — Да будет с тобой мир Чэйсули.
Гриффт кивнул:
— Благодарю, друг мой. И да познаешь ты мудрость Лодхи, — он обратился ко мне. — Если тебе это будет угодно, господин мой, я пойду. А ночью, как только смогу, открою какие-нибудь из ворот.
— Но как мы узнаем об этом? — спросил Роуэн. — Мы не можем подойти так близко… а ты не сможешь зажечь огня.
— Я пошлю к нему Кая, — ответил за Гриффта Дункан, — Мой лиир увидит, когда выйдет Гриффт, и расскажет, какие ворота он собирается открыть.
Роуэн вздохнул и потер лоб:
— Все это такой риск…
— Да, риск, — согласился я, — но попробовать стоит. Гриффт поднялся:
— Я пойду, мой господин. Я сделаю все, что могу. Я тоже поднялся и сжал его руку:
— Удачи, Гриффт, и да хранит тебя Лодхи. Он оседлал коня, взглянул из седла на Роуэна, с которым уже успел сдружиться, и усмехнулся:
— Не тревожься, альви. Я выбрал сам. Я смотрел вслед Гриффту, скакавшему к крепости. Все вокруг окутывала дымная пелена. Дыхание бога дурно пахло.
Глава 8
Луна, висевшая над нашими головами в черноте ночного неба, придавала ущелью ореол таинственности. Дым забивался нам в ноздри. Он поднимался, сгущался, становился дурно пахнущими облаками, теплыми и липкими, как густой кисель. Из-под огромных уродливых каменных изваяний выползали странные призрачные фигуры, когтистые и клыкастые, грозящие поглотить нас. Мои хомэйны бормотали что-то о демонах и чародеях-Айлини, мне подумалось, что это одно и то же.
Дункан, сидевший рядом со мной, сбросил плащ и поднялся:
— Кай говорит, что Гриффт вышел из зала. Он в нижней галерее. Мы должны идти.
Мы оставили коней и пошли пешком. Плати скрывали наши кинжалы и мечи от света луны. Наши сапоги скрипели по стеклянно блестящему базальту, поднимая облачка пепла и каменной пыли. Когда мы подошли ближе, прячась за камнями-оборотнями, то почувствовали, что земля у нас под ногами теплая. Дым со свистом и шипением вырывался из-под земли и устремлялся к бледной луне.
Мы подобрались к поблескивающим в обманчивом свете стенам. Они были выше даже, чем стены Хомейны-Мухаар, словно Тинстар возвел их в насмешку надо мной.
На каждом углу было по башне, и еще по одной — на стенах в промежутках: огромные базальтовые цилиндры со множеством узких стрельчатых окон, украшенные шпилями и зубцами — и, несомненно, созданные Айлини. От всей крепости просто несло колдовством.
Ближайшие ворота были небольшими. Я подумал, что через них, вероятно, можно пройти на маленькую галерею. Мы проскользнули вдоль стены мимо главных ворот — огромных, похожих на пасть, готовую распахнуться и поглотить нас, как беспомощных детей. Но открылись боковые ворота — почти бесшумно, и в проеме между створок темного дерева показалась физиономия Гриффта.
Он жестом подозвал нас, Мы двигались бесшумное не произнося ни слова, придерживая ножны мечей. Когда я приблизился к Гриффту, он раскрыл ворота шире:
— Тинстар не здесь, — прошептал он, понимая, что это значит для меня. Входите — и, быть может, вы избежите худшего.
По одному мы пробрались вовнутрь. Я видел, как над нашими головами проплывают тени крылатых лиир, с нами были еще волки, лисы и горные кошки — они так же бесшумно проскальзывали в ворота, но я не знал, станут ли они драться.
Финн говорил, что законы богов не позволяют лиир сражаться с Айлини.
Гриффт закрыл за нами ворота, и я заметил два неподвижных тела у стены. Я посмотрел на юношу, он ничего не сказал. Но я был ему благодарен и без этого.
Как и Лахлэн когда-то, он служил мне так, словно для этого и был рожден, предано и добровольно — даже если приходилось убивать.
Мы были на маленькой галерее, отстоящей от главной, а перед нами лежал Вальгаард — каменная громада, мрачная и грозная. Но, похоже, худшее все же было уже позади.
Мы прошли через галерею, через открытое пространство, хотя все время пытались держаться в тени. Мечи покинули ножны, их клинки холодно мерцали в свете луны. Единственный звук, который я слышал, был звуком мягко ступающих по камню ног. С галереи мы попали во внутренний двор, вокруг нас вздыбились стены, сколько еще мы пробудем в безопасности?
Недолю. Едва Гриффт успел провести нас во внутренний двор, я услышал шипение и в тот же миг увидел, как над одной из башен взметнулся фонтан пламени. Он рассыпался над нашими головами лиловыми искрами, которые, я знал, превратят тени в яркий дневной свет. Нам больше не удастся прятаться в темноте.
