Дженнифер Робертсон
Разрушитель меча
ПРОЛОГ
Кое-что в жизни человеку приходится делать не задумываясь, просто полагаясь на инстинкты.
Например как мне сейчас.
В полной темноте я поднялся на ноги, шатаясь, сделал шага два и, едва не застонав от боли, рухнул на колени.
— Ну аиды, — пробормотал я.
И тут же избавился от своего ужина.
Если конечно то, что мы с Дел торопливо проглотили перед сном можно было считать ужином. Мы слишком устали, издергались и перенервничали, чтобы что-то готовить. А у меня, вдобавок ко всем бедам, кружилась голова.
Все насекомые вокруг меня сразу затихли. Тишину ночи нарушали только стук подков лошадей — моего гнедого жеребца и чалого мерина Дел, стреноженных в нескольких шагах от нас — и издаваемые мною недостойные звуки, напоминавшие икоту вперемешку с отрыжкой.
За моей спиной зашуршали мелкие камешки и песок, придавленные человеческим телом, и сонный голос Дел позвал:
— Тигр?
Ссутулившись, я стоял на коленях. По коже стекали капли пота, от ночной прохлады меня бил озноб, несчастнее на земле человека не было. Дел ждала объяснений, но голова болела так, что я не рискнул произнести ни звука, и только слабо отмахнулся, понадеявшись, что такой ответ ее удовлетворит.
Хотя зная Дел, можно было догадаться, что она захочет докопаться до сути.
Темное пятно на том месте, где она лежала приподнялось — Дел не нужно много времени, чтобы окончательно проснуться.
— Что с тобой?
Поза моя двух толкований не допускала.
— Молюсь, — буркнул я, вытирая губы рукавом бурнуса — он все равно уже был грязным. — Разве не ясно?
Песок снова зашуршал. Из-за спины Дел вытащила флягу и кинула мне. Весь мир затих, ожидая восхода солнца, и в этой тишине кожаная фляга тяжело и глухо ударилась о камень. Жеребец шарахнулся и возмущенно фыркнул.
— Пока выпей воды, — предложила Дел, — а я согрею кеши.
От одной мысли о еде мой желудок болезненно сжался, и я возмутился.
— Аиды, баска… вот без чего я сейчас точно обойдусь, так это без кеши.
— Нужно, чтобы хоть что-то было в желудке, иначе тебя наизнанку вывернет.
Хорошо начался день. С мрачным лицом, я осторожно потянулся за флягой, подцепил ремень и оперся рукой о землю, чтобы дать передохнуть ноющим коленям. После последнего танца у меня болели все кости, мышцы и внутренности.
Хотя то, что произошло в Искандаре было скорее не танцем, а сражением
— а сражение совсем не танец и правила у него другие — или даже войной. Мы с Дел победили, не без помощи удачи, друзей и магии — а также умело воспользовавшись общей неразберихой — но на этом военные действия не закончились.
Я задумался, а не встать ли мне, но голова и желудок посоветовали держаться поближе к земле, и поза молящегося, независимо от истинных намерений, была для этого наиболее подходящей.
Головная боль не унималась, и, поморщившись, я отвернул крышку фляги. Сделав небольшой глоток, я убедился, что даже откинув голову назад, я не помешаю работе молота, бьющего по наковальне где-то в моем черепе. Соблюдая максимальную осторожность, я выпрямил шею, уставился на звезды, тускневшие при первых лучах солнца, и начал терпеливо ждать, когда же прекратят возмущаться голова и желудок.
Как раз в этот момент я сообразил, что опустошить мне хочется не только желудок, а для этого придется встать и добрести до ближайших кустов.
Аиды, как хорошо я жил, пока не встретил эту женщину.
— Тигр?
Я повернулся на голос и тут же пожалел о своей опрометчивости. Больно было даже моргать.
— Что?
— Мы не можем здесь задерживаться. Придется ехать дальше.
Я кивнул, думая о своем — как же избавиться от головной боли.
— Рано или поздно придется, — согласился я, — но сейчас есть дела поважнее. Нам баска, надо выяснить, в состоянии ли я идти.
— Тигр, идти нам никуда не надо, у нас есть лошади, — Дел выразительно помолчала: издевательская заботливость. — В состоянии ли ты ехать верхом?
Я стоял к ней спиной и Дел не могла видеть, какое проклятье я беззвучно послал рассвету.
— Я постараюсь.
Она не отреагировала на иронию в моем голосе.
— Постараться тебе придется очень скоро. Они наверняка пойдут по нашим следам.
Конечно пойдут. Нас будет неутомимо разыскивать каждый из этих «они», который присоединится к охоте. Таких людей будут десятки, а может и сотни. Солнце оторвалось от острого клинка горизонта. В глаза ударил яркий свет и я прищурился.
— Может стоит помолиться, — пробормотал я. — В конце концов я джихади.
Дел недоверчиво хмыкнула.
— Какой из тебя мессия, хоть ты и настаиваешь, что Джамайл показал на тебя.
— Но я же поклялся своим мечом, — возмутился я, почувствовав себя оскорбленным.
В ответ Дел бросила короткую фразу на своем родном Северном языке, в котором ругательств было не меньше, чем в моем родном, Южном.
— Ха, — сказала она, вспомнив наконец-то о воспитанности. — Ты забываешь, Тигр… я не так проста. Я тебя знаю. И я помню, что сначала тебя ударили по голове, а потом напоили.
