— Так ты едешь? — поинтересовалась она.
Я понял намек, убрал в ножны меч, добрел до жеребца, который фыркал, пританцовывал и рыл копытами землю, и плюхнулся в седло.
— Как отсюда выбраться?
— Туда, — показала Дел, а Алрик шлепнул жеребца по крупу.
— А как же я? — закричал Беллин. — Мне можно поехать? Я нашел для вас Аджани!
Я придержал жеребца.
— Думаю, чтобы стать знаменитым, есть способы получше, чем поездка с женщиной, которая убила джихади. И уж конечно побезопаснее. Мертвому все равно, бедняк он или шишка.
— Верно, — охотно согласился Беллин. — Лучше я останусь твоим сыном ты достаточно стар для этого.
На прощание я довольно грубо обозвал Беллина и послал жеребца догонять чалого.
Копыта наших лошадей прогрохотали по улицам древнего города без всякого уважения к его обитателям. Гаррод был прав: теперь, когда я успокоил песчаную бурю и мы с Дел уехали, ничто не мешало толпе начать охоту. Хотя я и пытался объяснить, что Аджани не был джихади, люди, поверив ходившим по Искандару слухам и неверно истолковав жест Джамайла, не захотели меня слушать. Толпа, жаждущая крови, не поверит никому, даже Оракулу, который попытается им все объяснить.
Через город, мимо цветных хиортов, на край плато и вниз по крутой тропинке. Чем дальше от города мы уезжали, тем тише становились крики. Искандар остался позади.
Мы ехали так долго и быстро, как только могли. Зная, что нам нужно оторваться от погони. Только когда пограничные каньоны сменились предгорьями и хребтами, заросшими низкорослым кустарником, Дел предложила остановиться. Я отказался, но Дел сказала, что судя по моему виду я упаду с жеребца даже если он чихнет.
Я старался держать голову очень прямо.
— Даже если он моргнет.
— Можешь ехать за мной?
— Только не очень быстро.
Дел свернула с тропинки. Осмотревшись, я понял, что мы оставили Искандар далеко позади и были уже рядом с Харкихалом.
Мы спустились с холма, добрались до зарослей невысоких, раскидистых деревьев и укрылись в их тени. Дел слезла с чалого.
— Тебе помочь? — спросила она и, не дожидаясь моего ответа, потянулась, чтобы поймать повод жеребца.
— Помочь в чем? — поинтересовался я, осторожно цепляясь за стремя из боязни упасть.
Дел покачала головой.
— Посиди где-нибудь. Я займусь лошадьми.
И мы разошлись. Потом Дел, нагруженная одеялами, флягами и седельными сумками, подошла ко мне.
Мы поели, попили, расстелили одеяла и улеглись. Мы смотрели на небо и думали о том, что случилось, что мы сделали.
Я долго прислушивался к дыханию Дел.
— Ну вот все и кончилось, — тихо сказал я.
Дел молчала.
— Ты спела песню для своих близких, ту, которую обещала спеть, и получила кровный долг у того, кто убил твою родню.
Дел ничего не сказала.
— Твоя песня окончена, баска. Ты отлично ее спела.
Дел глубоко вздохнула.
— Ты говорила, что я могу спросить тебя когда Аджани будет мертв… — я подождал несколько секунд. — Что ты теперь будешь делать?
Дел печально улыбнулась.
— Спроси меня об этом утром.
— Баска…
— Спроси утром, — мягко повторила она, — а потом спроси меня следующим утром, и следующим… — Дел потерла глаза, такие же уставшие и грязные как мои. — Задавай мне этот вопрос каждый день и может быть однажды я отвечу, потому что буду знать. Но к тому времени это уже не будет иметь значения, потому что пройдут годы и я забуду, почему не могла решить, как же буду жить после смерти Аджани. Все уже будет ясно.
Сложное рассуждение, подумал я. Но с расспросами можно было и подождать.
Я облегченно вздохнул. Как же хорошо было просто лежать.
— Суматошный день, — заметил я.
Дел только хмыкнула.
Солнце медленно опускалось за горы.
— Кто выиграл танец?
Я почувствовал, что Дел пошевелилась.
— Никто не выиграл. Танец не закончился.
Я попытался рассердиться.
— Ты хочешь сказать, что лишила меня шанса получить домейн? Стать танзиром?
Дел равнодушно пожала плечами.
— Из тебя бы получился плохой танзир.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю и все.
Пришла моя очередь хмыкнуть.
— Может ты и права.
— А вот из меня получился бы отличный танзир.
— Ты женщина, баска.
— И что?
— Мы на Юге. Не забыла?
— Дочь Аладара — танзир.
— Надолго ли?
Дел вздохнула.
— Наверное ты прав. Юг слишком отсталый.
Солнце опускалось все ниже.
— Раньше я думал, где бы достать новый меч, а теперь думаю, где бы достать новую лошадь.
Дел ухмыльнулась.
— Старая будет возражать.
— Пусть возражает сколько хочет, мне все равно. Не буду же я дожидаться, пока она растопчет мой череп только потому что ненавидит магию.
— Ты тоже когда-то ненавидел ее.
— И до сих пор ненавижу, но я не пытаюсь проломить голову каждому, кто использует ее.
— Ты не привык думать о последствиях.
— Это было давно, баска, — я хмыкнул.
— Несколько часов назад.
Я вздохнул.
— О чем мы вообще спорим?
— Мы не спорим, мы тянем время.
— Зачем нам тянуть время?
— Чтобы не обсуждать, что делать дальше.
