таскать его в руке.
Круг замкнулся. Я хотел подойти к Дел и сказать ей, что она просто дура, подхватившая песчаную болезнь, но передумал. Перед танцем это может ее отвлечь, и если она проиграет, достанется мне. А она могла проиграть. Хотя всю дорогу Дел кричала — тихим и спокойным голосом, конечно — что в ее возрасте выздоравливают за считанные дни, нанесенная мною рана причиняла ей боль. Аиды, Дел была в ужасной форме! Ей повезет, если она протянет в круге подольше, чтобы показать людям приличное зрелище.
Хотя вообще-то она танцевала не одна. С ней была Бореал.
Кто-то подошел ко мне. Мужчина с перевязью — танцор меча. От него пахло травой хува, акиви и приятным визитом в постель Кимы или кого-то еще, похожей на нее.
— Итак, Песчаный Тигр, — произнес он, — пришел посмотреть на разгром.
Я узнал его голос — низкий, дребезжащий, полузадушенный, сорвавшийся в давние времена на страшных звуках. Он не притворялся. Голос Аббу Бенсира не был богат интонациями с тех пор, как кусок дерева в форме меча чуть не раздробил его горло двадцать с лишним лет назад. Он выжил только потому что его шодо — мастер меча — разрезал трахею, чтобы воздух мог проходить в легкие.
А в это время новый ученик шодо в ужасе смотрел на то, что сделал с танцором меча шестого ранга.
— Ты о каком разгроме? — спросил я. — О том, который должен начаться в круге, или о том, на который ты напрашиваешься?
Аббу ухмыльнулся.
— А ты уверен, что я буду танцевать с тобой?
— Рано или поздно, — объявил я. — Может твое горло и зажило — почти что — но гордость не заживет никогда. Я чуть не убил тебя по твоей собственной вине — шодо предупредил тебя, что я неловок — но ты его не послушал. Ты хотел только шлепнуть бывшего чулу мечом по заднице, чтобы он не забывал, кем когда-то был.
— И продолжал оставаться, — спокойно закончил Аббу. — Ты еще долго был чулой, Песчаный Тигр… К чему это отрицать? Все эти семь лет ты пытался избавиться от стыда… и я не знаю, удалось ли тебе это, — он поджал запачканные травой хува губы. — Я слышал, в прошлом году тебя поймали работорговцы и бросили в шахту танзира… Как ты это пережил?
Я постарался говорить ровно.
— Ты пришел посмотреть танец или подышать мне в лицо вонью хува?
— А, танец… Посмотреть, как мальчик унижает женщину, которой не место в Южном круге, — Аббу пожал плечами и сложил руки на груди. — Она просто восхитительна, с такой одно удовольствие переспать, но подобрать мужское оружие и войти в мужской круг — явная глупость. Северная баска проиграет. Надеюсь только, что она при этом не пострадает — не хотелось бы, чтобы порезали эту нежную кожу. Хотя тогда я бы ей посочувствовал… — он ухмыльнулся и темные брови намекающе приподнялись. — Я покажу ей несколько трюков с мечом — в постели и вне ее.
Я прожил на Севере четыре или пять месяцев, до этого я почти год ездил с Дел по Югу — срок достаточный, чтобы кое-что о себе узнать. Я успел понять, что мне не нравится высокомерие Южных мужчин. Я уже не разделял уверенности Аббу, что женщина, подходящая для постели, не сможет войти в круг.
Хотя, конечно, не каждая женщина. Другой такой как Дел не было. Жизнь заставила ее выбрать круг и меч.
И я ее за это не винил. Я посмотрел на Дел. Она была не в форме. Она давно не танцевала. Но она по-прежнему была Дел.
Я покосился на Аббу Бенсира.
— Рискнешь поставить?
— На что? — он посмотрел на меня с искренним неверием и сузил бледно-карие глаза. — Что ты знаешь о мальчике? Он настолько хорош? Или настолько плох?
Никаких вопросов о женщине. Отлично. Чтобы сделать честную ставку, врать я не мог.
Я приподнял одно плечо.
— Он пришел ко мне этим утром и попросил со мной потанцевать. Я отказался. Тогда он согласился на женщину. Вот и все, что мне известно.
Аббу нахмурился.
— Женщина вместо Песчаного Тигра… — он покачал головой. — А, все равно. Я поставлю. Сколько ты предлагаешь?
— Все, что есть, — я похлопал по кошельку у пояса. — Я уже подумывал, не пора ли мне искать работу, Аббу, так что здесь не много.
— Хватит, чтобы заплатить за носовое кольцо Ханджи? — Аббу полез в собственный кошелек и вытащил кольцо из чистого Южного золота, расплющенное в овал.
На меня сразу нахлынули воспоминания: Дел и я в круге, наш танец перед Ханджи, племенем, которое поедало тела своих врагов и превыше всего ставило мужскую гордость и честь. Победа Дел — нечестная победа, так как решающий удар был нанесен коленом в очень уязвимое место — привела к тому, что мы стали почетными гостями в религиозном ритуале под названием жертвоприношение Солнцу. Нас оставили в Пендже без еды, воды и лошадей, и мы едва не погибли.
Но стоило ли содержимое моего кошелька носового кольца Ханджи?
— Нет, — честно ответил я. Я никогда не врал, если дело касалось денег. Так легко можно нажить врагов.
Аббу поджал губы и пожал плечами.
— Ну значит в другой раз… Хотя у тебя еще остался гнедой жеребец?
— Жеребец? — повторил я. — Да, он у меня, но на него я не ставлю.
Светло-карие глаза оценивающе посмотрели на меня.
— К старости становишься сентиментальным, Песчаный Тигр?
— Я на него не ставлю, — спокойно повторил я. — Но я могу предложить тебе кое-что ценное… то, чего ты ждал более двадцати лет, — я улыбнулся, когда краска начала заливать его смуглое лицо. — Да, Аббу, я встречусь с тобой в круге если женщина проиграет.
— Если женщина проиграет… — он чуть не открыл рот от изумления. — У тебя песчаная болезнь? Ты хочешь проиграть? — он подозрительно прищурился.
— Почему ты ставишь на женщину?
Я кивнул в сторону круга, где Дел и Набир склонились в центре, чтобы положить мечи на землю.
— Почему бы тебе не посмотреть и не выяснить самому?
Аббу проследил за моим взглядом. Как и я раньше, он быстро оценил Набира как потенциального противника. Но вот Дел Аббу мог оценить только как партнера по постели.
А мне это было на пользу.
Аббу покосился на меня.
— Мы не друзья, ты и я, но я никогда не считал тебя дураком. Ты не отказываешься? Ставишь на женщину?
Я вкрадчиво улыбнулся.
— Ну кому-то надо поставить и на женщину, иначе ставки будут бессмысленны.
Аббу пожал плечами.
— Значит тебе так хочется со мной потанцевать…
Я не ответил. Набир и Дел сняли обувь и перевязи и приготовились войти в круг. В этом танце они должны были показать свое умение, мастерство владения клинком. Это и есть истинный танец, где танцуют ради самого танца и никто не погибает. Шодо никого не учат выходить в мир и убивать. Они учат мастерству владения мечом и красоте танца. Потом, танцуя в круге до смерти, мы извращаем суть танца. Хотя этим многие из нас зарабатывают себе на жизнь в стране, разделенной на сотни крошечных домейнов, управляемых сотнями принцев пустыни. Человек — существо вольное, он всегда борется за свободу.
Аббу Бенсир говорил искренне — мы никогда не были друзьями. Когда меня приняли учеником, он
