А затем исчезла в темноте, улыбнувшись напоследок через плечо: она явно их дразнила.
Арни уже осматривал оленя при свете факела.
— Славная оленуха. Не повредит прихватить с собой в дорогу несколько бифштексов. Быстренько разделаем тушу завтра с утра и тронемся. — Он посмотрел на Йена. — Как тебе такой план?
— Да непохоже, что я тут за старшего. — Йен постучал кольцом Харбарда по рукояти «Покорителя великанов». — Я обыкновенный парень с кольцом и мечом; это ты у нас владелец Мьёлльнира.
— Ерунда. Я могу истолочь в лепешку все, что угодно, вот и все. Если не ты тут за старшего, то и не знаю кто. Проклятие, я когда-то был одним из наемных убийц Гарри Трумэна [14]. — Его усмешка в свете факела походила на волчью. — Смирись. Можешь спрашивать у меня совета, но вообще я просто тебя сопровождаю.
— Буду помнить.
— Уж постарайся. Я слишком стар, чтобы строить из себя командира, Йен. — Улыбка исчезла, и сейчас годы тяжело легли на его сгорбленные плечи. — Ты мне все говоришь, как я здорово выгляжу… не торопись с выводами. Фрейя была добра ко мне, — продолжал он, — и мне было хорошо с ней. Но она все же не Эфи. Я бы отдал все, все, что угодно, за один лишь час… — Арни покачал головой. — Кое с чем никогда не свыкаешься… Подожди чуток, ладно?
— Конечно.
Когда Арни заговорил снова, его голос звучал спокойно и непринужденно, в нем уже не слышалось слез, как секундой раньше.
— Подержишь? — спросил старик, передавая факел Йену. — Мне надо сходить в дом принести Фрейе одежду. — Он цокнул языком, проходя в дверь, покачал головой и усмехнулся. — Все они кокетки, сколько бы им ни было.
Волосы Фрейи, после купания потемневшие и висевшие сосульками, рассыпались по плечами. Наклонившись, она поправила в очаге полено и подняла ворох искр, улетевших в дымоход. Возле очага стояла прислоненная к стене старинная чугунная кочерга, но Фрейя ее не взяла. Простой огонь ее не обожжет, и потребуется нечто похолоднее ледяных вод Гильфи, чтобы доставить ей неприятные ощущения.
Должно быть, Фрейя любила тепло: она сидела на толстом сером коврике, лежавшем перед огнем, подогнув под себя ноги.
— Где твой вестри? — спросила она. — Я бы хотела с ним побеседовать немного, если не возражаешь.
— Ничего против не имею. — Йен решил не спорить из-за слова «твой». — Он в конюшне, устраивает лошадей на ночь.
Сильвертоп не стал возражать против общества кобылы и мерина-пони — и хорошо. Отцом Сильвертопу приходился Слейпнир, потому Сильвертоп был на четверть асом — и в семи ступах не утолчешь.
Фрейя взглянула на Йена.
— Я поняла, чего ты хочешь и почему. — Она покачала головой. — Мне очень жаль, однако я отвечу «нет».
Глава 24
Прощание
Ториан Торсен переводил взгляд с одного лица на другое.
— Теперь вы все дадите мне слово, что никто из вас за мной не пойдет.
Он, не мигая, встретил взгляд юного Ториана. Вот кто тут главный.
— Я даю тебе слово, отец, — сказал молодой человек. — Я… если бы я знал другой способ…
— Ты бы спорил со мной до хрипоты — здесь и сейчас, и не стал бы давать мне слово, чтобы его нарушить. — Ториан крепко сжал губы. — Однажды я преступил клятву. Никому не пожелаю такого.
Ну, вообще-то это неправда, однако в нее поверят. Мысль о том, что он нарушил клятву верности Дому Стали, глодала Ториана много лет, пока он не проснулся в одно солнечное утро рядом с Карин и не осознал в полной мере, что кое-что для него не просто важнее чести, а гораздо важнее.
Если это ставило его ниже отца и предков… что ж, так тому и быть.
Береги честь смолоду — все равно тебе придется решать, где кончается честь и где начинается то, что важнее чести. Орфиндель не заслужил того, что с ним сделали, однако Ториан дель Ториан освободил его, как сам считал, в минуту слабости, нарушив клятву и погубив свою честь. Так что кража золота Его Пылкости — это уже просто пустяк. Как и все последующее.
Юный Ториан кивнул:
— Да. Я бы стал спорить с тобой или же не дал бы клятвы. Я останусь тут.
Джефф Бьерке крутил ус.
— Не нравится мне это, но не вижу, что можно еще сделать. Даю тебе слово, Ториан.
Джефф коротко пожал ему руку, затем снова сел на диван.
— Ну, я и не подумаю идти за тобой. — Билли Ольсон пожал плечами. — Клянусь мизинцем, — сказал он, поднимая мизинец. — Я официант, а не идиот. И не герой. — И негромко добавил: — Хотя я и не вижу тут особой разницы…
— Нет. — Глаза у Мэгги были влажными. — Я не ничего не буду обещать, не…
— Мэгги! — Ториан дель Ториан обнял ее и крепко прижал к себе.
Как жаль, что ему не случится качать на колене их с Торианом дитя. Мальчик, еще один Ториан — это было бы чудесно, но почему-то Ториан чувствовал, что не меньше обрадовался бы и девочке.
— Позаботься о нем, — прошептал он, наклонившись к ее уху. — И не давай ему тянуть с предложением. Жизнь слишком коротка, мой свертброр, не упускай ее радостей и держись за них крепче.
Мэгги крепко вцепилась в него и мгновение молчала, затем сделала шаг назад и кивнула:
— Я обещаю. — Ее странная улыбка говорила о том, что она обещает Ториану все, о чем он ее просит.
Мэгги поглядела по сторонам, затем снова взглянула на Ториана. Я позабочусь и о ней тоже, проговорила она одними губами и скрестила пальцы слева над грудью.
Ториан дель Ториан кивнул:
— Надеюсь, мы еще увидимся.
Он повернулся, прошел в двери, спустился по лестнице и вышел в ночь.
Глава 25
Плоть Имира
Что-что она ответит?..
Ставя кофейную чашечку, Йен не замечал, что у него дрожат пальцы, однако чашечка постукивала по блюдцу, пока он ее не выпустил.
Огонь бросал на лицо Фрейи колеблющиеся отсветы. Она почему-то выглядела беззащитной… С какой бы стати, раз она говорит такие вещи?
— Прости, Йен, это плохая идея. Слишком опасно.
Опасно? Да иначе же Отпрыск умрет, и притом ужасной смертью — и его сын осиротеет. А если Отпрыск и Доминионы не вмешаются в историю с Сынами, кто-нибудь рано или поздно доберется до Тофсенов.
— Если говорить об опасности, то посмотри, в какой ситуации оказался Торри. Или Отпрыск.
